— Конечно. — Я хмурюсь, переключаясь на громкую связь. — Это имеет отношение к BLINK? — Нет. Ну, да. Но только косвенно. — Борис говорит устало и почти… смущенно? Мы с Леви обмениваемся долгим взглядом. — О чем это? Борис вздыхает. — Это по поводу мисс Джексон и мисс Кортореал. Пожалуйста, заходите как можно скорее. Леви нажимает на педаль газа. Я оглядываю кабинет Бориса и моргаю по меньшей мере четыре раза, прежде чем спросить: — Что значит «сексуальные отношения запрещены в рабочих помещениях»? Кожа Бориса еще краснее, чем обычно, и он отступает дальше к своему столу. — Именно то, что я сказал. Это… — Би не моя мать, а я не несовершеннолетняя, — заявляет Росио с одного из стульев для гостей. — Этот разговор — нарушение HIPAA. Борис сжимает переносицу. Очевидно, он уже давно этим занимается. — Правила HIPAA относятся к медицинским записям, а не к тому, что вас застали за сексом в вашем офисе. Который, как и все остальные помещения в здании, находится под видеонаблюдением двадцать четыре часа семь дней в неделю, потому что в нем находятся проекты повышенной секретности. Не стоит беспокоиться об этом, Гай — администратор службы безопасности и согласился удалить все записи. Но Би — ваш непосредственный начальник, так же как Леви — начальник мисс Джексон, и поскольку дисциплинарные меры требуются, когда сотрудники NASA занимаются такой деятельностью, как… половой акт в рабочих помещениях, они должны быть проинформированы. Я смотрю на Леви. На его лице пустота. Я уверена, что внутри он катается от смеха, как свинина в грязи. Точно. — Простите. — Я почесала затылок. — Для ясности, вы двое занимались сексом с… — Друг с другом, — с гордостью говорит мне Росио. Я киваю. Рядом с Росио Кейли, похоже, увлечена своим розовым лаком для ногтей. Она не поднимает глаз с тех пор, как мы вошли. — Эм… — Я понятия не имею, что сказать. Ноль. Ничего. Может быть, доктор Кюри оставила полезные советы, как действовать в подобных ситуациях? Если бы только ее записи не были слишком радиоактивными, чтобы к ним можно было прикасаться до 3500 года. Может быть, я могу пойти в Национальную библиотеку в защитном костюме и… — Я не буду писать жалобу, — говорит Борис, — и я верю, что Би и Леви позаботятся о… — Он делает неопределенный жест в сторону двух умнейших женщин, которых я когда-либо встречала и которые, должно быть, переживают приступ нимфомании. — Но я умоляю вас на коленях. Не делайте ничего подобного больше никогда. — Спасибо, Борис, — говорю я, надеясь, что мои слова звучат так же благодарно, как и мои чувства. Прогулка к выходу из здания проходит в гробовой тишине — пока мы не образуем круг и не смотрим друг на друга с разной степенью враждебности (Росио), унижения (Кейли) и плохо скрываемого веселья (Леви). Надеюсь, я выгляжу нейтрально. Возможно, это не так. — Итак… это случилось, — начинаю я. Росио кивает. — Конечно, случилось. — Как Борис вообще… нашел вас? — Парень пришел в наш офис в поисках чего-то, нашел нас на твоем столе и сдал. — На моем… Почему вы должны были сделать это на моем… — Я останавливаюсь. Делаю глубокий вдох. — Для ясности. — Я смотрю между ними. — Это было… по обоюдному согласию? — Очень, — отвечают они в унисон, закрыв глаза и улыбаясь, как идиотки. Я прочищаю горло. — Есть ли что-нибудь, что ты хотел бы добавить? — Я спрашиваю Леви, имея в виду «пожалуйста, помоги», но он качает головой, прикусывая губу, чтобы не улыбнуться. У него не получается. — Хорошо. Что ж. Это не наше дело, чем вы, ребята, занимаетесь. — Впервые в жизни я с тобой согласна, — говорит Росио. — Правда? В первый раз? — Она кивает. Неблагодарный маленький гремлин. — Если вы рады этому, то и мы. Но, пожалуйста, не занимайтесь сексом перед камерами. Если только не снимаете секс-видео, — поспешно добавляю я, — в таком случае просто… не делайте этого в общественных местах? Кейли молча кивает, выглядя чуть менее убитой. Росио закатывает глаза. — Неважно. — Она берет Кейли за руку и тащит ее прочь. — Ты не моя настоящая мать, Би! — кричит она, не оборачиваясь. Мы с Леви смотрим, как они уходят в лучах позднего полуденного солнца. Когда они остаются маленькими точками на улице, он говорит мне: — Это была отличная тренировка для того, когда у нас будут дочери-подростки. У меня сердце замирает. Он не имеет в виду вместе, идиотка. — Они еще маленькие. Их лобные доли еще не полностью развиты. Он достает ключи от машины из кармана и вертит их перед моим лицом. — Хочешь пережить травму от того, что наши двадцатитрехлетние дети играют в ролевые игры на твоем коврике для мыши «Мария Кюри», пока я отвезу тебя домой? — Лучше бы они поехали к Кейли. — Почему? — Стены между моей квартирой и квартирой Росио очень тонкие. — Тебе стоит вложить деньги в наушники с шумоподавлением. — Он тянет меня к машине. — Закажи через Интернет, пока я буду вести машину. — Это просто кажется надуманным, — говорю я на пассажирском сиденье. — Во-первых, у Росио есть отношения. — Должны ли мы обсуждать личную жизнь наших ассистентов? — Обычно я бы сказала «нет», но то, что они столкнулись на моем столе, автоматически дает нам право на исключение. Он размышляет над этим. — Справедливо. — И эти двое так отличаются друг от друга. — Ты думаешь, это проблема? Может и нет. Они могут произвести на свет всесторонне развитых детей, которые знают, как наносить подводку и блестки в стиле енота. — Ладно, это не так. Но Росио недолюбливала Кейли. Она постоянно зажималась, когда Кейли была рядом. Она составила целый список того, что она в ней ненавидит. Леви полуулыбается. — Ты уверена в этом? — Да. Она сказала мне, что… — Я вспоминаю, что Леви сказал мне меньше часа назад, и закрываю рот. Я забыла, когда звонок Бориса отправил меня в режим чрезвычайной ситуации, но теперь все это вернулось, кружась на переднем крае моего мозга, и вместе с этим мое сердце тяжелеет в горле, жидкое тепло в яме желудка, ощущение, что я на краю пропасти. Я могу упасть. Я буду падать, быстро и сильно, если только сделаю один шаг вперед и позволю себе… Мысль ударяет меня. Удар в голову. Как товарный поезд. Я задыхаюсь. — Я поняла. Леви въезжает на мою подъездную дорожку. — Что ты сказала? — Я поняла! — Ты… что? — Шлем. BLINK. Я знаю, как решить проблему совместимости — у тебя есть бумага? Почему у тебя нет бумаги в твоей дурацкой машине? — Она арендованная… — Моя квартира! У меня там есть бумага! — Машина еще не полностью остановилась, но я все равно выпрыгиваю и бегу наверх. Я отпираю дверь, нахожу ручку и блокнот и начинаю писать так быстро, как только позволяют мои пальцы, жалко задыхаясь. Через минуту я слышу шаги позади себя, и Леви закрывает дверь, которую я оставила открытой. Упс. — Я предполагаю, что ты хотела, чтобы я последовал за тобой, но если нет… — Смотри. — Я толкаю блокнот ему под нос. — Мы собираемся сделать это. Посмотри на это. Он несколько раз моргает. — Би, я не думаю, что это… английский. Я разворачиваю блокнот. Черт, я писала по-немецки. — Ладно, не смотри на это. Просто слушай меня. И не бойся. У нас были проблемы с коммутатором, верно? Мы пытались починить его, но… что если мы просто обойдем его? — Но разные частоты… — Верно. Вот тут-то я тебя и напугаю. — Напугаешь меня? — Да. — Я освобождаю место на столе и начинаю набрасывать диаграмму. — Но не пугайся. — Я не боюсь. — Хорошо. Не бойся. — Я… Почему я должен бояться? — Из-за того, что я собираюсь тебе показать. И это может показаться тебе страшным. — Я постукиваю обратной стороной ручки по верхней части моей диаграммы. — Хорошо. Мы убираем распределительный щит. — Я рисую на ней крест. — Мы строим отдельные цепи. А затем мы используем магнитотермические свойства каждой из них… — …для скорости. — Глаза Леви расширились. — И если у нас будут отдельные контуры… — …мы сможем полагаться на беспроводной пульт. — Я ухмыляюсь ему. — Это сработает? Он закусывает нижнюю губу, уставившись на схему. — Проводка будет сложной. И изолировать каждую цепь. Но если мы обойдем это… — Он поворачивается ко мне с широкой, бездыханной ухмылкой. — Это может сработать. Это действительно может сработать. — И это будет намного лучше, чем то, что делает MagTech.