– Да, сразу после твоего сообщения. Решил, что подойти не позволишь, но я могу смотреть на тебя весь день, находясь рядом. Разговаривать вчера с ним не стала, всё было сказано ещё днём, когда Макар уверял в своей невиновности. Вот только персонал до сих пор кипит в чате, смакуя каждую секунду видео. И Тоня не отстаёт, подкидывая всё новые нюансы ночи с Марецким. Противно и тошно настолько, что хочется выть. – Весь не получится, потому что придётся работать. – Я готов. Видишь, на мне форма и даже фуражка, а ещё желание трудиться на благо семьи. Сделаю всё, что мне скажут. – Сейчас и начнём, – указываю на двери лифта, которые, распахнувшись, являют девушку с двумя большими чемоданами. Марецкий срывается и несётся в сторону гостьи. И я-то предвкушаю первую ошибку, но он подхватывает чемоданы, беседуя с ней и направляясь к выходу. Возвращается через пять минут с купюрой в руках. – Первые чаевые, – машет перед нами и убирает в карман. – А мне уже нравится эта работа! В этом весь Марецкий – позёр! Не умеет тихо, скромно, как все. Ему непременно нужно выделиться, обратить на себя внимание, особенно девушек. Весь день не отводит от меня взгляд. Чувствую себя неуютно и скованно. И вроде нужно вливаться в работу, о которой мечтала, но готова прямо сейчас скинуть форму и написать заявление по собственному, только бы не мучить себя видом Макара. Почему согласился занять это место? Я была уверена, что сбежит, не выполнив обещание, данное брату. Уверена… Но он удивил и удивляет весь день, вкладываясь по полной и исполняя обязанности. Не перечит, подчиняясь мне и Андрею: таскает чемоданы, караулит у лифта гостей и поднимается по вызову. Надолго хватит его рвения? Когда Макару надоест быть исполнительным работником? – Ваша смена окончена, – едва дождавшись восьми вечера, оповещаю Марецкого, который, как мне кажется, не собирается уходить. – Нет, я до утра. Как и ты. – Так не положено, – возражаю, поглядывая на Андрея, который лишь пожимает плечами, помня, что перед нами брат хозяина. – Эти часы не оплатят. – Пусть, – быстро соглашается. – Мне всё равно. Спорить бесполезно, видимо, он решил взять меня в оборот, или мелькать передо мной до тех пор, пока я не пойду на контакт. А я на него иду, вот только каждое слово отдаётся глухой болью и обидой, а перед глазами то и дело всплывают картинки видео, на котором довольная Тонечка касается чужого мужчину. Ещё немного и моего… Или я всё это придумала? Красивая картинка, где Макар сделал окончательный выбор, определившись с той, что займёт место в его жизни. – Ник, у тебя глаза уставшие, – заботливо замечает Макар, подойдя слишком близко. – Пойди отдохни пару часов. Всё равно ночью тихо. Никого нет. А потом Андрей, – напарник кивает. – Наверное, стоит. Ухожу, чтобы ненадолго избавиться от общества Марецкого. Два часа, а потом я останусь с ним один на одни. Ещё вчера, выплакавшись на плече у Дашки и проговорив всё, что случилось, поняла – ничего ужасного не случилось. И мне всё равно, что чат в курсе связи Макара и Тони, официально о наших отношениях я не оповещала. Тоня, конечно, не забыла упомянуть, что брат хозяина увивался за мной, но что было между нами на самом деле, никто не знал. Все осведомлённые были в курсе спора, и для них он закончился так, как рассчитал Кирилл. Как по нотам… Вызвав меня в кабинет, даже не пытался вступиться за брата, лишь развёл руками, сетуя, что он такой. Видел, как мне больно и неприятно, но словно специально смаковал видео, обсуждая со мной. Я отмахнулась, перевела всё в шутку, но кто бы знал, чего мне это стоило. – Ник, может, тебе что-нибудь принести? – пугаюсь, не ожидая увидеть лицо Макара, который опустился перед диванчиком, на котором я скрючилась, подогнув ноги. – Могу заказать доставку, ты сегодня только обедала. – Что же ты у Тони не поинтересовался, обедала ли она? – прыскаю, закрыв лицо руками и отгородившись от него. – Плевать мне на неё. Ты можешь мне не верить, но повторю – я к ней не прикасался. Готов произнести это столько раз, сколько потребуется. – Думала, больше не появишься, сбежишь, не захочешь оправдываться. – Бегут те, кто вину за собой чувствуют, – отмахивается Макар, говорит тихо, не касается, хотя замечаю, как дёргается его рука, а пальцы сжимают край формы. – А я знаю, что ничего не было. – Ты был пьян. Не можешь помнить. – Вот именно, Ника. Ты меня в таком состоянии никогда не видела. Единственное, что я могу делать, напившись до чёртиков – это мычать. И поверь, женщины в такой момент мне неинтересны, точнее, возможно, мысленно я хотел бы чего-то, но физически сделать не смогу. У тебя что, парни никогда не напивались? – Было. – И что, много могли? Я имею ввиду в сексуальном плане. Вспоминаю полицейского, для которого алкоголь был синонимом отдыха, и начинаю понимать, о чём говорит Макар. – Нет. – И вообще, предлагаю тебе пересмотреть видео. – Не хочу. Я видела его один раз, когда Тоня не оставила мне выбора, ткнув телефоном в лицо. После в рабочий чат не заходила, чтобы не видеть комментарии сотрудников и реакцию на моё назначение на должность администратора. И всё же плюс в этой ситуации имеется: никто не посмеет сказать, что место я получила по блату или по причине отношений с братом хозяина. Вот если бы на моём месте оказалась Тоня, всё было бы предельно ясно. – Предлагаю посмотреть, – настаивает Марецкий. – Внимательно вглядеться в каждый кадр. Уверен, увидишь много интересного. И я сейчас не про себя и Тоню, а про общую атмосферу видео. А потом поговорим. Поднимается и уходит, оставив наедине с тяжёлыми мыслями. Мне кажется, мы общаемся, будто ничего не произошло. Да, вчера был шок, а затем непонимание, но сегодня, когда Марецкий спокоен, неспокойна я. Ну не может человек, чувствующий за собой вину, так непринуждённо себя вести. Или же я плохо его знаю? Мне показалось, что со мной он был настоящим, показывающим те свои стороны, которые никому не были доступны. Он чувствовал себя неловко в гостях у родителей и потом, когда Лиза «избивала» его морально. Я не сразу поняла, что стыдно ему было не за слова, произнесённые ею, а за неё саму. Странно и запутанно, но ощущения были именно такими. Откладываю просмотр до утра и засыпаю. Открываю глаза за полчаса до окончания смены и бегу в холл, где Андрей и Макар непринуждённо болтают. – Почему не разбудил? – претензия к Андрею. – Первые сутки самые тяжёлые. Твой организм ещё не перестроился на новый режим. Ты привыкла работать днём, а ночью спать. Поэтому небольшое послабление, – подмигивает напарник, – но следующая смена по-честному: спишь ты, затем я. – Спасибо, – парень оказался понятливым, да и я чувствую себя не очень, перебив привычный режим. Передаём смену, и я ползу переодеваться. Марецкий остаётся работать ещё день. Он хоть понимает, что рухнет, бодрствуя больше суток? И как он собирается состыковываться со мной, если графики разные? Не думаю об этом моменте и спешу домой, чтобы проспать до обеда. Еду к сестре ближе к вечеру и предлагаю ей посмотреть видео. Пересматриваю, не замечая ничего особенного, точнее, из особенного полуголая Тоня, сияющая, словно монета. А вот Дашка прогоняет маленький фильм снова и снова, пока я, сидящая рядом, не заучиваю звуки каждого кадра. – Я поняла, – наконец делает вывод сестра. – Вот смотри, – перематывает на момент, когда Тоня снимает себя. – И? Что не так? – Обрати внимание на её руки, – Даша ставит на паузу, а я не понимаю, на что она указывает, – либо у неё рука два метра, либо… – Её кто-то снимает. Выхватываю телефон, понимая, что сама себя она так снять не могла. Она не двигается, но камера обводит комнату, а затем показывает крупным планом Макара и Антонину. – Так был кто-то третий. Кстати, чем больше я это смотрю, тем больше уверенности, что это подстава. Грамотная и продуманная, но подстава. И видео не на телефон снято, такое чувство, что даже свет выставлен профессионально. – Обалдеть, – шепчу, теперь улавливая сомнительные моменты. – Так что, мне кажется, Макар говорит правду. Подскакиваю, прохаживаясь по небольшой кухне и обдумывая дальнейшие действия. А какие они? Поговорить с Макаром – однозначно. – Выводы? – сестра в курсе спора и отношений с Марецким изначально, а взгляд со стороны не помешает. – Думаю, что перемена в отношении Макара с твоей стороны была неудобна Кириллу. Он хотел, чтобы Макар проиграл, но не ожидал, что вы сблизитесь по-настоящему. Это, – указывает на телефон, – сделано для того, чтобы надеть на него форму и разрушить ваши отношения. – Лиза сказала, что Макар совершил что-то подлое, и это повлияло на всех. А Кирилл уточнил, что всё задуманное имеет воспитательный момент. Может, и это тоже? – Не знаю, Ник, – сестра пожимает плечами. – Мне это не нравится. Странная семья. Если у них считается нормой подставить родного человека, то тебе там не место. – Возможно, они хотят, чтобы он понял, в чём виновен. – А высказывать свои претензии через рот уже неактуально? – Не знаю… – отворачиваюсь к окну, впиваясь взглядом в пустоту. – Мы ведь не в курсе всего. Смотрим с одной стороны, а всегда есть другая. Да и я, по сути, Марецкого знаю три недели, а что было «до» мне неизвестно. – Ещё одна! А спросить у Макара, за что семья могла на него ополчиться, ты не думала? – В этом случае придётся рассказать про спор и договорённость с Кириллом. – В общем, у тебя два варианта: либо разговариваешь с Макаром начистоту, выкладывая подробности, либо ждёшь следующего удара. А он будет, уверяю тебя. И Дашка права: семья Марецких решила идти до конца. Вот только ни я, ни Макар не в курсе, где та финальная точка, после которой прозвучит «стоп». Глава 20 Выхожу от Дашки почти в десять, сажусь в такси, ожидающее во дворе, но через пять минут меняю адрес и решаю поехать к Макару. Не даёт покоя видео и найденные несостыковки, а также убеждённость, что всё это подстроено Кириллом. Анализируя наш первый разговор, а затем беседу после ужина у Марецких, поняла, что старший брат получает некое удовлетворение от неудач Макара. Не могу знать причину, но высказывание Лизы и явная неприязнь, свидетельствуют, что я мыслю в верном направлении. Почему-то именно сейчас чувствую необходимость раскрыть карты перед Марецким и поговорить начистоту. И пусть тема спора встанет барьером между нами, но я больше не хочу прятаться. Стою перед знакомой дверью и жму кнопку звонка. Тишина. Его нет дома? Возможно, ещё не вернулся из отеля? И в тот момент, когда собираюсь уйти, дверь отворяется, являя помятого и сонного Макара. Я совсем забыла, чтоб он отработал больше суток. – Можно? – протискиваюсь мимо него. – Конечно, – воодушевляется, подбирая разбросанные вещи. Видимо, раздевался по пути к кровати, а затем просто рухнул.