Задрал майку, облапал грудь и впился в сосок губами, с силой втягивая его в рот. - Почему я нахожу тебя с другим мужиком на кухне, когда ты должна быть в моей постели? Я хихикнула и застонала одновременно, потому что от ощущения его глубоко во мне, от злых губ на моей груди стало очень-очень хорошо. Но и смешно тоже – надо же, ревность откуда-то взялась... - Эрик. – простонала, когда он ладонями смял мою грудь, гладя большими пальцами соски. – Надо дверь закрыть – сейчас кто-нибудь притащится с тобой поздороваться. - Да плевать. – рыкнул он и впился губами в мою шею. Прошелся цепочкой легких укусов от плеча до уха, по-прежнему не двигаясь, и с силой вдавливаясь в меня на всю глубину. Не в состоянии больше ждать, я толкнулась к нему бедрами: - Ну же, давай. Я уже не могу ... - Почему не пришла ко мне? – прорычал, зажимая мои ноги своими, стискивая руками, не давая шевельнуться. - Думала, что ты с этой… Давай, пожалуйста, Эрик. – я захныкала, не в силах больше переносить эту неподвижность. - Что еще? – он и не думал поддаваться. - Что ты хочешь знать? – я уже шипела от злости. – Что я чувствовала? Эрик плавно качнул бедрами, заставив меня длинно застонать и опять замер. Я вцепилась в его волосы на затылке и с силой потянула: - Давай же, черт тебя подери. Ну же! - Я жду, Снежок. Что еще? Что ты чувствовала? - Я злилась. – прохныкала я, остро чувствуя, как он вибрирует от напряжения внутри моего тела, и нетерпеливо сотрясаясь вместе с ним. - Еще… - Я ревновала тебя, придурок! – заорала я, и с силой заехала ему по плечу. - Сучка. – прорычал мне в рот и начал двигаться. Остро, резко, глубоко. Врываясь до предела, до боли, и снова выходя на всю длину. С силой вколачиваясь в мое податливое тело. Что-то шепча в губы, распахнутые в немом крике. Целуя и кусая. И снова целуя так, что я задыхаюсь и мычу, почти теряя сознание от нехватки воздуха. Наши тела двигались в унисон, чувствуя друг друга тонко, слаженно, на грани какого-то болезненного единства. И это уже не секс, не просто секс. И не занятие любовью. Что-то другое, большее. Откровенное, сладко-болезненное, что выворачивает наизнанку, заставляя даже не кричать, а плакать, потому что все где-то за гранью. За границей того, что я могу выдержать. И я вдруг полетела. Стала бесплотной, легкой птичкой. Серебряной снежинкой, летящей туда, куда дует ветер. Я летела вслед за Эриком, за его движениями, руками и губами. За словами, которые он все так же шептал мне. Не понимая ни одного слова, что он произносил, но уверенная, что все они обо мне. И в какой-то момент я не выдержала и провалилась в сияющую, легко принимающую в свои объятия хрустальную высоту. - Эрик… - позвала я спустя вечность, когда душа вернулась в тело. – Что ты говорил обо мне? Я не поняла ни одного слова. - С чего ты взяла, что я говорил о тебе? – я не видела его лица, но знала, что он улыбается. - С такой яростью ты говоришь только обо мне. – я потерлась носом о его плечо и собрав остатки сил взгромоздила на него руку, а затем ногу. Просто так, чтобы не лежал без дела, и помнил, что он мой. – На каком языке ты говорил? - На испанском. - А повторишь на русском? Не дождавшись ответа, с силой царапнула его по груди, с удовольствием слыша раздраженное шипение. Примерилась еще раз полоснуть, но мои пальцы поймала его ладонь и прижала, не давая вырваться. - Уймись, кошка. Потом когда-нибудь. Дай поспать. Я пол ночи тебя ждал, не выспался. Довольная, я потянула одеяло, укрывая нас обоих: - Мог бы сам прийти. - Я не понял, куда ты спряталась. Прошелся по всем комнатам, тебя нигде не было. Я фыркнула, довольная своим выбором убежища и пристроила голову ему на плечо. Ну и конечно, в этот момент дверь комнаты распахнулась и на пороге возникла злая, как сто чертей, Марьяна. За ней следом ввалился Игорек, глядя на мою подругу горящими глазами и нежно придерживая за могучую талию. За Игорьком в комнату пролезла Яночка. За падчерицей еще какие-то небритые опухшие рожи. Все они дружно уставились на нас с Эриком, только слегка прикрытых одеялом. И смотрели, пока Игорек вежливо не поинтересовался: - Надеюсь, мы вам не помешали? Твоя подруга волновалась, Снежаночка… Глава 26 Марьяна курила, сердито выдувая дым и смотрела на меня круглыми, осуждающими глазами. Я вздыхала, маялась, отводила взгляд и снова вздыхала. - Ну…? – выдала, наконец, подруга, докурив сигаретку. – Это что я сейчас видела? - А что? – не придумала я сказать ничего лучше. – Имею право. Заулыбалась, вспомнив, как Эрик, узрев всю эту толпу в своей спальне, укутал меня одеялом, чмокнул в нос и поднялся с кровати во весь свой голый рост. Молча пошел на непрошенных гостей, так что все дружно начали пятиться к выходу. Мне, правда, совсем не понравилось, как Янка в этот момент смотрела на моего небритыша. Ну да ладно, я ее очень даже хорошо понимаю – когда на тебя идет такой мужик, волей-неволей и слюнки потекут и облизываться начнешь. В итоге, в комнате остались только мы с Эриком, да Маря с Игорьком. Тот, правда, попытался мою подругу утянуть к двери. Но разве этот разозленный монумент сдвинешь с места, если она того не желает! - Барышня, - подойдя вплотную обратился к ней Эрик, - не хотите нас покинуть? - Да я только приехала! – возмутилась Марьяна и протрубила в мою сторону: - Снежанка, пять минут тебе на сборы. Время пошло. После чего небрежно отвернулась и величественно выплыла из комнаты. И вот теперь пилила меня взглядом и требовала объяснений. - Ты хоть поинтересовалась, к кому в койку прыгаешь? – ядовито процедила, снова закуривая. Вообще-то, еще как поинтересовалась, и точно знаю, с кем меня опять свела шутница-судьба. Но на всякий случай сделала большие глаза и прошептала: - Он что, преступник и скрывается от закона? - Хуже, – Маря нахмурилась, с усилием выбралась из кресла и мягкой неслышной поступью, которая меня всегда поражала в таком крупном теле, прокралась к двери. Резко распахнула и высунула голову в коридор. - Никого. - удовлетворенно вздохнула, вернулась на место и зашептала, приблизив губы к моему уху: - Эрик твой, мать его женщину, много лет работал в особом отделе в одной очень интересной структуре. Очень-очень интересной и очень-очень государственной. И был там не просто мальчик подай-принеси, а очень ценной персоной. А потом его уволили. Внесли в черные списки и он уехал из страны. Но, судя по всему, кое-какие отношения у них остались. У особого отдела и Эрика твоего. Я после того, как Мишаня мне кое-что нарыл в своих базах, еще и к отцу съездила и поговорила с ним. В общем, Снежка, хреново все с твоим работодателем: никакого будущего с ним быть не может, а настоящее под большим знаком "Опасность". Подруга отстранилась и тяжко вздохнула: - И что я вижу, приехав сюда предупредить подругу о том, какой подозрительный тип хозяин этого дома? Снежана, мы с тобой мало в детстве нахлебались этой секретности и этих сотрудников секретных отделов? Может ты забыла, как мы с тобой целый год в закрытом пансионате, больше похожем на тюрьму, выживали, пока наши матери прятались хрен знает где, а отцы родине долг отдавали? - Ну, для меня это время было не таким уж и плохим, – я нервно повела плечами, вспоминая, как радовалась, оказавшись в спасительной дали от отчего дома. - Хотя бы не били, и то счастье. И, Маря, спасибо за предупреждение, но в этот раз я как-нибудь сама разберусь. Марьяна с досадой посмотрела на меня и презрительно выплюнула: