- Верни ее на место! Мою свою щетину! - потребовала я позже, когда мы уже не боялись умереть от невозможности надышаться друг другом. Валялись на кровати, - ленивые, голые и довольные, - и я опять принялась трогать лицо Эрика. – Где мой небритыш, и кто этот неправильный человек рядом со мной? Он засмеялся, подгреб меня к себе. С довольной рожей потискал и спросил: - Это все, что тебя интересует в данный момент, Снежинка? Больше ничего не хочешь обсудить? - Ну-у-у, есть еще кое что… Но это можно и позже. - Давай сейчас, - предложил этот широкой души человек, и развалился на всю кровать, почти спихнув меня на пол. Ну уж нет, я здесь хозяйка и эта кровать моя по закону! Поэтому я решительно заползла на Эрика, разлеглась с комфортом и умостила щеку на его груди, с той стороны, где гулко билось сердце. Послушала его и, недолго думая, сообщила: - Я беременна. Рука Эрика на моей спине чуть напряглась. И после паузы он лениво протянул: - Что так? Ты ведь, когда от меня сбегала, заезжала в аптеку,.. Глава 55 Эрик Раевский… Снежка возмущенно зашипела: - Все-таки следил за мной? - Конечно. Разве мог я тебя без присмотра оставить? - Тот паренек в аэропорту Стамбула, и вчера, в торговом центре, это твой? - Угу, - признался я. – Смышленый пацанчик, далеко пойдёт. Лет через двадцать буду к нему с отчётами ходить. - Ты, и с отчётами?! - расфыркалась моя красавица. - Не смеши. - Снежа, от темы не отходи. В аптеку ты заехала? - Заехала, - покладисто согласилась она. Потерлась носом мне о плечо и снова прогладила мои щеки кончиками тонких пальчиков. Ужасно захотелось поймать их губами и облизать. Ладно, ещё успеется. Всю ее поймаю и оближу, не только пальчики… - И что, в аптеке не оказалось нужных таблеток? – продолжил я допрос, с трудом собирая мысли в кучу. - Все там оказалось... - Дальше! - Дальше я их купила, как положено. В рот таблетку положила и водичкой запила, - отчиталась она. - И…? – не знаю почему, но мне было важно знать, как это произошло. Почему она не приняла меры, чтобы предотвратить появление ребёнка. - И выплюнула, - повинилась Снежка голосом пай-девочки, совершившей жуткое безобразие, шокировавшее всю школу. А меня с головой накрыло счастьем. - Почему? – только и смог прохрипеть от волнения. Она сползла с моего тела и, как котенок, умастилась под боком. Засмеялась: - По кочану! Эрик, ты будешь допросы мне устраивать, или радоваться начнешь, наконец? Я потянул ее к себе поближе. Положил руку на впалый, подрагивающий от смеха живот. Погладил, ещё не до конца осознавая, что там уже есть мой ребенок. - Конечно, радоваться буду. Немного в себя приду от такой новости, и сразу начну. Только я не знаю, как это делать. - Ну-у, - она скорчила умилительную гримаску, - скажи для начала, что ты счастлив, а я молодец. - Я счастлив, а ты молодец, - повторил послушно, глядя в лукавые, удлиненные, как у лисички, глаза. - Почему ты сбежала из квартиры моего деда? - задал вопрос, мучавший меня много лет. Она мгновенно сделалась серьезной. Задышала прерывисто и попыталась отодвинуться. Ну да, кто же даст тебе это сделать, Снежинка. Нет уж, больше не отпущу, и не выпущу. И даже не потому, что у нас теперь ребенок. Просто хватит уже бегать от меня. Устал я тебя ловить и пытаться хоть ненадолго привязать к себе, в надежде, что тебе понравится, и ты захочешь остаться со мной навсегда. Она ещё повырывалась немного, и сдалась. Расслабилась, и сладко засопела мне в ключицу. - Я не убегала. Меня убегли. А ты не узнал меня, когда мы встретились в самолёте, по дороге во Францию, гад такой, – пробухтела обиженно. - Ты правда думаешь, что тебя можно не узнать? – я едва не рассмеялся. – С одного взгляда, едва увидел, узнал. Но подумал, что ты не захочешь со мной дело иметь. Ведь не просто так ушла тогда и не вернулась. - Не просто, - согласилась она неживым голосом и опять напряглась, закаменела. - Я тогда в больничке оказалась, с решетками на окнах. Там я в основном спала. А когда просыпалась, то очень плохо соображала. Потом еще долго в себя приходила. Когда окончательно очухалась, начала приезжать к твоему дому. Но тебя там уже не было… - Это мой папочка постарался… Не пойму только, зачем он меня вернул к себе? Зачем я ему была нужна после того, как была с тобой? - Может это любовь такая? По требованию... - предположил я. И начал осторожно поглаживать Снежку по спинке. Ей ведь сейчас терапия от горьких воспоминаний потребуется. Иначе расстроится, распереживается. А ей нельзя нервничать. - Эрик, - зашипела она, распознав мой маневр, - прекрати немедленно приставать. Мне, может, пострадать захотелось, что мы с тобой, два идиота, столько лет зазря профукали. - Ничего не профукали. У нас с тобой все только начинается. А до этого был тренировочный период, - я перестал маскироваться и облапал ее грудь. Начал мягко ласкать, чувствуя, что впадаю в щенячий восторг от того, как Снежка мгновенно откликается на мои прикосновения. - Мне кажется, или она у тебя успела немного подрасти, пока мы не виделись? - Да я скоро вся подрасту, и совсем не немного, - припугнула она меня, подставляя грудь под мою ладонь, чтобы удобнее было гладить. - Я скоро в колобка превращусь, слезливого и капризного. Готовься, небритыш! Я вдруг представил ее тело, уже налившееся соками, чтобы питать моего ребенка. Толстенькую, отекшую, с распухшим носом и торчащим животом... И от этого видения беременной Снежки, я реально чуть не кончил. - Бля, да что же ты со мной делаешь, - прорычал, подгребая ее под себя. Прижал, изо всех сил стараясь быть аккуратным, и принялся целовать в смеющиеся, уворачивающиеся от меня губы. - Эрик, зачем-то побрившийся нехороший человек! Мы с тобой о серьезном разговариваем, между прочим. А у тебя все потрахушки на уме… - Дурочка, - зарычал на нее, - какие потрахушки! Я тебя люблю и сейчас любить буду. И всегда… - Что всегда? – заинтересовалась она внезапно. Перестала уворачиваться от поцелуев. Поймала мое лицо своими ладошками и заставила смотреть на себя. Спросила дрогнувшим голосом: – Что всегда, Эрик? Скажи… - Любил всегда. Наверное, в ту самую минуту, когда ты попыталась лишить меня попкорна в кинотеатре и влюбился. В тощее чучело, снившееся мне потом несколько месяцев. Я себя извращенцем тогда чувствовал, между прочим, что не могу перестать думать о страшненькой малолетке. Она долго смотрела мне в глаза, словно пыталась там найти что-то кроме того, что я ей сказал. Потом нахмурила брови, заставив меня напрячься: - Врешь ты все, брехун зачем-то побрившийся. Я всегда была красивой. И в тринадцать лет тоже. - Вру, - покаялся я, поймав-таки ее губы. Поцеловал, прикусил так, как ей нравится, и от чего у меня сносит крышу. Отстранился, заглядывая в смеющиеся глаза, - Ты очень красивая. И всегда была… Особенно, когда голенькая. - Ты мне так и не рассказал, как мы встретились в третий раз, - вдруг хищно прорычала она. Потребовала: – Рассказывай! - Расскажу. Но только на нашу серебряную свадьбу, не раньше, - пообещал, начиная целовать, и правда, подросшую грудь. Сколько можно болтать, в конце концов… - Ну нет. Не уверена, что смогу так долго ждать, - засмеялась она и обняла меня за шею. Прошептала в губы: - Я могу тебя уговорить рассказать пораньше, чем через двадцать пять лет? - Попробуй, - довольно оскалился. Подхватил ее под попу, перевернулся и посадил себе на бедра. Полюбовался на ее зардевшиеся щеки, уже предвкушая свое удовольствие. – Но тебе придется быть очень убедительной. - Я постараюсь. – она сделала серьезное лицо и поерзала, заставив меня зашипеть от прострелившего тело жгучего спазма. Строго предупредила: – Но потом не жалуйся. Я не пожаловался. Просто чуть не сдох от термоядерного возбуждения, когда она принялась медленно, никуда не спеша, целовать меня. А потом трогать везде, где ей хотелось. И как хотелось. Еще и шикала на меня сердито, когда я, изнемогая от нетерпения, пытался ее поторопить. И я, взрослый, повидавший всякого на своем веку мужик, многого добившийся в этой жизни, вдруг уразумел одну вещь... Понял, что все мои достижения и победы вообще ничего не стоят, если у меня не будет вот этого. Этого распирающего, сумасшедшего, невыносимого, и такого обыкновенного счастья, накрывающего меня с головой рядом с этой женщиной... - Эрик, - спросила Снежка лениво, когда мы обнявшись уже уплывали в сон, - что там с наследством твоим-моим? На кого ты все имущество перевел? - А сама не догадываешься? – я зевнул, и блаженно улыбнулся – угадает или нет моя умница? - На генерала Басаргина?