Говорю же, умница. - Угу, - проговорил, почти отключаясь. – На твоего настоящего отца. Кстати, через несколько дней он приедет к нам в гости. Пора тебе с ним познакомиться… - Что-о-о?! – завопила она мне в ухо. – Какого... знакомиться?! Не собираюсь я с ним ничего... Подскочила на кровати и, как обычно, попыталась сбежать. Я потряс головой, вытряхивая из ушей звон от ее криков. Поймал ее за пятку и притянул обратно: - Ты чего? Если не хочешь знакомиться, скажем ему, чтобы не приезжал. - И что, он послушается? – недоверчиво уточнила она, отпихивая меня. - Не знаю, - я опять зевнул, – но сказать-то можем. Ложись спать давай. И прекрати вопить, чудище горластое. Подгреб ее к себе и прижал покрепче, чтобы не вырывалась. Снежка еще бухтела что-то недовольно, но я уже не слушал – улыбаясь, как счастливый идиот и благодаря судьбу за ее милости, заснул. Глава 56 Снежана Демина… Сколько любви нужно человеку для счастья? Или это отдельные категории — любовь и счастье? Может быть так, что значение любви для счастья переоценивают? Половину моей жизни у меня любви не было, но в целом я была счастлива. В перерывах между своими психическими срывами. Зато, стоило любви постучать в мои двери, как счастье махнуло хвостом и исчезло. Правда, и нервные срывы тоже… Сложив по-турецки ноги, я сидела на кровати в маленьком арендованном домике на берегу Атлантического океана. Вдыхала ночной, наполненный запахом соли и йода воздух и смотрела на спящего Эрика. Смуглая кожа, длинные темные волосы и полукружья черных ресниц на гладковыбритых щеках — ничего особенного. Я поставила локоть на колено и подперла ладонью подбородок, не сводя взгляда с его лица. Разве может мужчина быть таким красивым? Почему твое появление каждый раз все меняет в моей жизни, небритыш? Или чтобы я была счастлива, нужно всего одно условие — твое присутствие рядом? — Чего не спишь? — не открывая глаз, спросил он и прихватил меня за запястье. Потянул к себе, и когда я прилегла рядом, безошибочно нашел мои губы и поцеловал: — О чем думаешь? — О тебе, конечно, — призналась я. Я ведь честная девочка. — Что надумала? — все так же, не просыпаясь, он укрыл нас одеялом и обнял меня за шею. — Не скажу. Потому что, если ты спросишь, люблю ли я тебя, просто промолчу. Но отвечу, что счастье без тебя невозможно. — Любишь меня? — спросил он. — Всего лишь не могу без тебя жить. Я думала о тебе каждый день эти восемь лет. Спрашивала себя, как ты живешь… Желала тебе счастья и все время мучилась ревностью, что ты можешь жить без меня и что тебе хорошо с кем-то другим. И старалась не думать, встречу ли тебя когда-нибудь еще. — Один великий человек сказал, что если вы встретите свою настоящую любовь, то она от вас никуда не денется — ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Как видишь, он прав, этот мудрец. Горячая ладонь легла мне на поясницу, перебралась ниже и пожамкала мою попу. — Когда домой поедем, Снежа? Мои ладони скользнули по смуглой коже, наслаждаясь ее гладкостью. Вцепились в темные волосы на затылке, подергали с удовольствием и отпустили. — Мой дом — где ты. А если про Москву, то что мне там делать? Да и жилья у меня там нет. Квартиру и дом твоего отца я тебе отдам, мне они не нужны. — Мне тоже, у меня своего хватает, — он отвел от моего лица прядку волос, лезущую на глаза, и большим пальцем обвел нижнюю губу. — Все, что тебе оставил твой муж — твое. Но если ты мне расскажешь, каким образом увела с его счетов двадцать пять миллионов долларов так, что до сих пор никто следов не нашел, буду рад. А то, знаешь, меня любопытство заело. — С чего ты взял, что это я? Сашка вон тоже меня обвинял в этом безобразии, — я широко распахнула глаза. — А ведь я тупенькая, я же говорила тебе. — Ну да, тупенькая, — он нагло усмехнулся и принялся еще активнее тискать мою задницу. Почему-то только через одеяло. Но если в ближайшее время не исправится, то я за себя не отвечаю! — Ладно, не хочешь рассказывать, не надо. Все равно, жить мы будем на мои деньги, — ну, наконец, его рука оказалась там, где ей и положено быть, на моей голой попе! Я засмеялась и потянулась к нему, а он синхронно ко мне. Так что, где-то на полпути мы встретились, чтобы поцеловаться. Ну и так увлеклись, что я очухалась, только когда Эрик принялся нахально и сладко мять мою грудь. Взял ее в ладони, покачал, словно взвесил. Облизал большой палец и принялся обводить мои соски, так что телу сразу стало жарко. Я заерзала в нетерпении, словно своими движениями Эрик включил какую-то секретную кнопку, заставляющую мое тело искрить и плавиться. И душу с ним вместе. Довольно зажмурилась, когда он перевернул меня на живот, закинул на свое тело и пошел гулять лапами по спине, обхватывая бока и пересчитывая позвонки. И вообще, совершенно беспардонно прижимать, мять и ощупывать все, до чего мог дотянуться. Его руки везде, просто всюду. Словно они знают, как менять пространство и заставлять время течь по-другому. Наглые, жесткие, умелые, единственные руки в мире. Снова его плавное движение, и я лежу на спине. Трогаю нависающие надо мной гладкие смуглые плечи. Извиваюсь под ним в нетерпении и все пытаюсь дотянуться губами до тщательно выбритого подбородка. И возмущенно говорю ему в смеющиеся губы: — Ладно, я согласна встретиться с Басаргиным, но только если ты пообещаешь вернуть мне свою щетину. А этот гад опять засмеялся, потом подгреб меня под себя и зажал так, что я даже выдохнуть не могла. — Я рад, — зашептал мне в губы. — В конце концов, все, что прошло — прошлое. Пора понять, что оно мертво и жить настоящим. — О нет! Прошлое не мертво. Оно даже не прошлое. Это просто тот навоз, на котором я выросла. Эрик хмыкнул: — Ничего не понимаю в садоводстве. Но вроде где-то читал, что самые прекрасные розы вырастают именно на таком удобрении. Я заглянула в темные колодцы его зрачков, ушла на их дно, свернулась там уютным клубочком. И оттуда спросила: — Интересно, когда мое прошлое перестало убивать меня? Когда я рассказала о нем тебе? Или когда ты сказал, что любишь меня? А Эрик, гад такой, засмеялся и покачал головой: — Нет, глупая Снежа. Это случилось, когда ты, наконец, сказала, что любишь… — Меня любишь, — добавила эта наглая морда с таким самодовольным видом, что захотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым. Я даже начала оглядываться в поисках подходящего предмета. А потом подумала и решила, что лучше я его поцелую. Потому что он опять прав… ЭПИЛОГ Эрик- Снежа, сваришь мне кофе? Почему-то именно с этого моего вопроса начинается каждое наше утро. И с ее неизменного ответа: - Признаешься, что секс был хорошим, сварю. И я, как обычно, начал жмуриться и таять от удовольствия, потому что ее тонкие пальчики погладили мое лицо. Легко прошлись по щетине, которую она обожает. Забрались в волосы на затылке и дернули. Ум-м, кайф! Сопя от счастья, я уткнулся лбом в ее лоб, поглаживая худенькую спинку и желая, чтобы этот миг никогда не заканчивался. - Чем займемся сегодня? - спросил позже, когда сидел на высоком табурете в кухне, пил волшебный кофе и наблюдал за своей пузатенькой, отекшей, с распухшим носом красавицей женой, готовящей мне завтрак. – Может к твоему отцу съездим? Он вчера звонил, звал в гости.