– Но если это правда, – говорит она, – надо это изменить. Надо научиться дружить по-другому. Потому что я люблю тебя и очень скучаю. На меня накатывают слезы. – И я тебя, Си. Сибби придвигается ко мне и какое-то время мы сидим тихо, прижавшись друг к другу боком, а я пытаюсь заставить себя поесть. Список дел растворяется, а сердце до сих пор разбито. Может быть, мы достаточно сильные, чтобы создать что-то новое. Измениться. – Ладно. Но второй номер – это хорошая мысль, – говорит она. Я прыскаю от смеха. – Это правда. Позвоню, когда доем. Кажется, мы обе рады, что не придется все менять сегодня. ♥ ♥ ♥ Несколько часов спустя я обнимаю Сесилию на прощание, стоя на пороге ее маленького таунхауса и все еще хлюпая, несмотря на усилия. К этому моменту веки у меня уже похожи на взбитые подушки, зато пролитые за последний час слезы принесли хотя бы частичное облегчение, потому что Сесилия – простила меня. Закончив завтрак, я всерьез решила разобраться с делами, с которыми могу в этой ужасной ситуации, и разговор с Сесилией был на первом месте в списке. По счастливой случайности, сегодня у нее был выходной, и она с радостью согласилась встретиться, предложив прийти к ней, как будто предугадала мои опасения насчет публичных мест. Извиниться перед Сесилией было непросто: никаких оправданий, только объяснение того, как все случилось. Я сказала, что возмещу любые потери для магазина, заверила ее, что отвечу за каждый проект, сделанный во время работы на нее. Что пойму, если она больше не захочет видеть меня в магазине. Я поблагодарила ее за все, что она для меня сделала, за доверие и веру в меня. Извинилась за то, как сильно ее подвела. – О, Мэг, – сказала она, смотря на меня нежным и хитрым взглядом. – Не сочти это иронией, но… слушай, ты всего лишь совершила ошибку. Но все же Сесилии надо вести бизнес, и вместе мы решили, как минимизировать последствия. Это ужасно, но придется сторониться магазина какое-то время, пока шум не уляжется, а может, и дольше. Если Сесилии будут звонить мои прошлые клиенты, она вежливо напомнит им, что наняла меня как независимого подрядчика и не несет ответственности за результат моей работы. Она посоветует обратиться к форме на моем сайте и, когда сможет, сообщит мне, кто, по ее мнению, особенно злой, хотя таких случаев еще, слава богу, не было. – Но мы ведь все равно сможем видеться, – говорит Сесилия, крепко сжав меня напоследок. – Приходи на следующей неделе, поужинаем все вместе. – О, что ты, вовсе не нужно… – Мэг, – произносит она твердо. – Ты для меня куда больше, чем просто буквы, хорошо? Я сглатываю свежие слезы от такой доброты, слабо киваю в ответ и улыбаюсь. Едва ступив на улицу, я вытаскиваю телефон и пишу Сибби, что уже еду. Она еще дома: настояла, что хочет остаться на пару дней и помочь, Элайджа завезет ей необходимые вещи. Пока я сидела у Сесилии, Сибби разбирала мою электронную почту, удаляла письма от репортеров и помечала флажками письма клиентов, на которые мне надо будет потом ответить. Дома мне надо будет позвонить Ларк. Разговор с ней был у меня следующим после беседы с Лашель по дороге к Сесилии. – Почему я должна злиться? – спросила она. Она подсказала мне напомнить Сесилии, что пиар плохим не бывает, и заставила пообещать рассказать всю душещипательную историю как-нибудь за веганским коктейльчиком. Наверное, стоит убрать телефон до возвращения домой, но я не могу перестать проверять кэш новых пропущенных звонков и по дороге слушаю – а потом почти всегда удаляю – голосовую почту. Я почти сразу же поняла, что недостаток второго номера в том, что я все равно не могу перестать компульсивно просматривать, нет ли вестей от Рида, который мог попытаться связаться со мной с чужого номера. Но их нет. «Может, попробовать позвонить… в ФБР?» – допускаю я нелепую мысль, а потом удаляю очередной дебильный запрос прессы. «Как звонить в ФБ…» Я переключаюсь, услышав начало очередного сообщения, настолько неожиданного – и даже не относящегося к моему списку разговоров, – что я не дослушиваю и перезваниваю по номеру. – Мэг! – восклицает Ивонна высоким и радостным голосом, ответив почти в ту же секунду. – Я так рада, что вы позвонили. Я пыталась связаться с вами вчера из отеля, но, наверное, ваш телефон просто разрывался от звонков! По ее тону кажется, будто это просто прекрасно. Телефон разрывается. Жизнь разрывается. – Э, да. – Я сглатываю, затем говорю снова, уже более радостно. Я думала, со «Счастье сбывается» все кончено, но теперь мне отчаянно нужен этот проект. Если им нужно озорство, надо найти способ дать им это озорство. Издаю пустой лживый смешок. – И правда! Просто безумно. Безумно жутко. Безумно опустошающе. Безумно подавляюще. – Послушайте, мы с командой посовещались вчера вечером: вы наш ключевой претендент, номер один среди других. Мы с радостью наймем вас. – Что… правда? – Не надо допытываться дальше, но я допытываюсь. Говорю, что думаю. – Мне показалось, что вам не подходят представленные мной наброски. – Нам надо развивать этот концепт, – продолжает она, будто я ничего не говорила. – Вы на пороге нового направления бренда. – Да, конечно, но я думала, что мои идеи… – Скрытые послания, – перебивает она. – Это гениально. Мы хотим целую коллекцию. Думаем о мотивирующих посланиях – по одному на месяц. Уверена, вы сами придумаете – я видела ту программу! В общем, мы считаем, что это будущий хит, особенно если сделать все быстро. Создать нечто вроде игры для наших покупателей, понимаете? Великолепно! Игры. В мгновение ока мой карточный домик планов на разговоры рушится, грудь сдавливает новая волна боли за Рида. Каждая наша игра была такой искренней, открытой, особенной. И каждая игра приводила к работе – и отношениям, искренним, открытым, особенным. А теперь все это принижено и фальшиво. Наши с Ридом имена переплелись в глупой скандальной истории, а я даже не могу с ним поговорить, чтобы выяснить, что в ней правда, а что нет. Все мои старания для «Счастье сбывается» обернулись этим полусырым предложением сделать из ошибки деньги. Какой вздор. – Мэг? Вы еще здесь? – спрашивает Ивонна. Часть меня хочет ее послать, просто сбросить звонок с этим кривым предложением, может, даже заблокировать и ее номер тоже. Но я слишком давно самозанята в НьюЙорке, чтобы совершить подобную глупость, к тому же я в шаге от очередного заявления, что достигла своего предела, от чего я так долго страдала весной. Я собираюсь с духом, извиняюсь и прошу разрешения перезвонить ей завтра, потому что сейчас мне «несколько не до того». Она искренне смеется, поддакивает – ха-ха-ха, скандал, это так весело! – но просит перезвонить ей с утра в понедельник. – Да, конечно, – обещаю я и кладу трубку, хотя понятия не имею, что прояснится к понедельнику. Домой добираться сложно. Все тускло и серо – лично для меня хуже погоды не бывает, всем вокруг, включая меня, не хочется в этом находиться. Да, я рада, что смогла поговорить с Сесилией, но, может, этого достаточно на день. Может, мне надо еще ненадолго спрятаться? Отдать телефон Сибби до завтра, пока я буду с надеждой ждать звонка от Рида. Поднимаясь по лестнице к квартире мне только и хочется, что спрятаться. Энергия просто утекает из меня. В наушниках открываю дверь, я все прячусь и прячусь, но список дел на сегодня не исчерпан. Потому что, сняв наушники, я замечаю, что у нас гости. Ларк. В руках она держит планер. ♥ ♥ ♥ – Я ничего там не скрыла, – тут же буркаю я. Вот я, похоже, и сорвалась. Хотелось бы, чтобы мое вообще-то правдивое заявление звучало убедительнее, но на лбу у меня выступают капельки пота, так что я наверняка выгляжу сейчас как актер-любитель в роли Лжесвидетеля номер четыре. – Да, неловко, – произносит Сибби, переводя взгляд с одной из нас на другую. – Зато теперь я могу сказать, что буквально была в таком положении. – Она указывает на меня. Ларк смеется. Стоп… она смеется? – А что тут у вас происходит? – спрашиваю я, перескакивая взглядом с одной из них на другую. Они прямо как подружки – вот-вот сделают масочки для лица и сядут смотреть «Палатку принцессы». Хорошая мысль вообще-то, но я так и не могу понять, что случилось с моего ухода. – Ларк пришла тебя проведать, – говорит Сибби. – Она беспокоилась. – Я увидела новости и решила приехать, – говорит она. Поднимает планер. – Пока мы ждали тебя, я показывала Сибби, что ты для меня нарисовала. «Сибби»?! Так значит, теперь она Сибби! И почему только я не наняла тебя сделать мне планер? – говорит Сибби, указывая на блокнот Ларк. – Это офигенно. – Потому что ты пользуешься приложением, – отвечаю я. – И то верно, – говорит Сибби. – Как все прошло с Сесилией? Потираю потеющие виски. – Так, ребята, стоп. Вы что… вы друзья теперь? – Мы очень мило пообщались, пока тебя не было, – говорит Ларк. – Ты не говорила, что Сибби снова ходит на прослушивания. Я открываю рот в изумлении. – А я и не знала. Сибби отмахивается. – Я расскажу. Небольшая киностудия. Кто знает, достанется ли мне роль. – Си, это так здорово! А что за… Сибби щелкает пальцами, как гипнотизер, пробуждающий из транса. – Сосредоточься, Мэг. Я кидаю сумку, шагаю к ковру и сажусь на него прямо перед ними.