Апрель встретил гнетущим одиночеством. Не первый месяц в жизни, когда компанию мне составлял лишь Борис, но первый, когда я абсолютно не знала – как жить дальше. Тимур с того вечере не пытался со мной связаться. Ни разу. Я проверяла уведомления о вызовах с заблокированных номеров. Встреч тоже не искал, что, впрочем, совсем не удивительно и вполне в его стиле. И исходя из перечисленного ранее, и о ребенке моем не знал. Нашем ребенке. Катя, как и Тамара, исчезли с горизонта. Больше мы не встречались ни в офисе, ни на парковке, ни у моей квартиры. Этому могла быть только одна причина – блудный мужчина вернулся в лоно семьи, и счастливо отмечает долгожданную беременностьофициальнойсупруги. У них все замечательно, в отличие от меня. Я работала. Обедала. Вновь работала. Возвращалась домой. Заканчивала работу. Принимала душ. Ложилась спать. Но вместо того, чтобы проваливаться в спасительный сон, лежала с открытыми глазами и беззвучно поняла слезы. Выходные проходили как в тумане. Ничего не хотелось делать. Любимые процедуры больше не приносили прежнего удовольствия. Из зеркала по утрам на меня смотрела незнакомая женщина. В ее глазах было столько затягивающей, черной пустоты, что становилось не по себе. На краткий миг. Как только отводила взор, пустота из глаз перемещалась в сердце и там цвела буйным цветом, делая равнодушной. Бесчувственная красивая кукла. Только место на груди темными ночами ныло. В том месте, где раньше билось теплое, любящее сердце. Я массировала его, пытаясь унять боль. Вроде помогало. Единственное, что я могла делать в моей ситуации – врать окружающим, что у меня все чудесно, а жизнь складывается замечательно. Люде, которая настороженной гончей почуявшей след выспрашивала все ли со мной в порядке. Коллегам, заметившим потухший взгляд и излишнюю бледность. Маме, которая позвонила попросить добавить денег на поездку, но вдруг впервые за много лет заметила, что у меня что-то не так с голосом. Все они проглотили вранье, ничего не заподозрив. Вот бы и себе так задорно научиться врать! Иногда я думала, что, что все к лучшему. Хорошо, что меня окончательно избавили от розовых очков. Потом бы было в разы больнее. Иногда впадала в отчаяние и лазила по бесчисленным форумам, пытаясь в чужих советах найти единственно верный для себя. Миновала неделя, за ней вторая, но легче не становилось. Работа отвлекала лишь отчасти. Я вновь стала забывать завтракать, потом и ужинать. Попросту не хотелось. Но когда на работе закружилась голова, а перед глазами поползли черные круги, пришлось за эту самую голову браться – разбитое сердце разбитым сердцем, а о здоровье забывать не стоит. Я теперь была не одна. Впрочем, я так и не решила, хочу ли оставить ребенка. Возможно, было бы правильно рассказать о нем Тимуру и повесить на него ответственность за выбор. Возможно, мне стало бы легче, скажи он: «О чем тут думать? Мы оба его не хотели, это все досадная ошибка. Делай аборт». Но я просто морально не вынесла бы повторного разговора с Тимуром. Объяснять любовнику, насколько чертовски плохо он поступил, было бессмысленно. Если бы Тимур понимал, то изначально поставил бы крест на случайной связи. Или предохраняться бы не забывал даже по пьяни. Но его все устраивало. Эгоистичный гандон. В итоге я прошла обследование. Проконсультировалась касательно аборта. Морально готовилась прийти и поставить точку в этой постыдной во всех смыслах истории. Душу раздирали от боли, в глазах постоянно стояла влага. Но я понимала, что мать из меня будет такая себе. Я свою жизнь как надо поставить на ноги не могу, а тут еще и за другого человека ответственность взять придется. Особенно тяжело стало, когда меня нагнала тошнота. На работе и без того проблемы посыпались как из рога изобилия: то почти весь коллектив на объекте уволиться собрался, то документы, которые я отправляла региональному директору, вдруг потерялись, то бухгалтерия ошиблась в расчетах и выплатила мне и подконтрольным сотрудникам суммы в разы меньшие. И так на нервах, еще и к унитазу от любого запаха тянуло. Невыносимо. Я была уверена, что это просто период такой и мне стоит его перетерпеть. Разберусь с авралом на работе, сделаю аборт и все сразу наладится. Однако у жизни были свои планы. Утром четверга меня неожиданно вызвали в кабинет к безопаснику. И хотя я не сделала ничего предосудительного, в душе зародилось нехорошее предчувствие. В кабинете были начальник по экономической безопасности и начальник по информационной безопасности. – С вашего компьютера была произведена утечка информации. База данных сотрудников и данные о некоторых операциях попали в руки злоумышленников, – с наездом проинформировали меня. Стали допрашивать. Собирались проверить на полиграфе. – Я беременна, – едва шевеля губами, оповестила я. Взгляды стали еще жестче. – Я в это время отлучилась из офиса. Проверьте по камерам. – Куда отлучались? – На объект. – Мы все проверим. Подпишите бумаги о том, что оповещены об ответственности. Я подписала. А потом еще сидела и ждала, пока специалисты сверят время с камер со временем подозрительной сессии. Когда стало ясно, что я ни причем, меня отпустили. Однако от волнения у меня так сильно подскочило давление, что я не смогла доработать до конца дня несколько часов. Я собрала вещи и отправилась домой. К ночи у меня открылось кровотечение и меня забрали в больницу. Ребенка удалось спасти, однако особой радости по этому поводу я не испытала. Наоборот: навалилась такая усталость, что я даже рукой не могла пошевелить. Сил хватило только набрать Люду: – Присмотри, пожалуйста за Борисом пару дней. – Хорошо, – тут же согласилась подруга. – А ты куда? В горле встал ком. Я сглотнула и сипло прошептала: – Я в больнице. Меня положили на сохранение. В трубке повисла тишина. – В смысле – на сохранение? – Люда включила быдло-интонации. Я лежала на кровати по струнке, перебирала пальцами край одеяла, и пыталась не разреветься в голос. Хорошо, что я оплатила отдельную палату, иначе бы свидетелями моего позора стали совершенно посторонние люди. – Я… – голос сорвался на всхлип. – Я потом тебе все расскажу. – Блять, Эвелина! – мгновенно вышла из себя Люда. – Ты, еб твою налево, что творишь? Ты в какой больнице? – я сквозь рыдания назвала адрес. – Пиздец. Жди, я приеду. – Приемные часы, – напомнила я. – Да что ты? – съязвила Люда и бросила трубку. Она приехала через полчаса и ее каким-то чудным образом пропустили. И как только она фурией ворвалась в палату, я окончательно размякла и разрыдалась так, как никогда не рыдала даже в детстве. Глава 30 – Эвелин, – немного успокоившаяся Люда сидела на краю кровати и смотрела себе на носки ботинок в бахилах. – Ты просто представь ситуацию моими глазами. Ты звонишь, вся в слезах, говоришь о сохранении, тогда как ранее утверждала, что ни с кем не общаешься. Я успела подумать о… обо всяком в общем. Да, Люда заметно расслабилась после моего короткого рассказа. А мне, как бы странно это не звучало, стало легче. Я не открывала личность Тимура, не говорила где и как мы познакомились. Просто рассказала о нашем непродолжительном романе без обязательств. Не упоминала и Катю. Так отчего же тогда такое ощущение, будто груз с души упал? – Я не думала, что наша связь выльется в… – я замялась, – такое. – Эв, тебе сколько лет? Я если не хочу детей, то пью таблетки, а партнер предохраняется резинкой, – она повернула ко мне голову. – И что будешь делать? Аборт? – Аборт, – непривычно было произносить это слово вслух. Звучало оно неприятно. – Да, это было бы логичнее. Я изначально на этого мужчину не рассчитывала, а потом… не уверена, что хочу говорить ему о беременности. Рожать для себя тоже смысла не вижу. Ну какая из меня мать? – Ну, зная историю твоей семьи, я не удивлена, что ты сомневаешься, – кивнула Люда. – Врать не буду, растить ребенка в одиночку нелегко, и не все дети – божьи одуванчики. Спроси у моего отца, сколько он намучился, пока я маленькая была. Да и сейчас я совсем не подарок, – увидев мою слабую ухмылку, Людочка нахмурилась. – Эй! Я вообще-то знаю, что характер у меня тот еще, Америку не открыла. В общем, короче. Если решишь оставить ребенка, то тоже хорошо. Карьера, конечно, не так бодро скакать будет, и застрянешь ты на одной позиции, скорее всего надолго, если вообще сохранишь место. Зато скучно тебе никогда не будет. Там сейчас столько всякого для поддержки родителей придумали. Плюс у тебя есть я. Мне дети не очень нравятся, но твоего, уверена, я буду любить как своего. Подумай, вдруг это твой единственный шанс стать матерью. Я уже размышляла об этом. Примерялась к роли матери-одиночки. Думала, что раз с мужчинами не везет, то, возможно, сын или дочка скрасят мою жизнь. Растить детей непросто, в этом вопросе никаких розовых очков у меня не было. И Люда правильно отметила, на карьере можно поставить крест, или придется нанимать няню. Но даже так, это же не котенок, которому достаточно полной миски еды и вечера для игр. Тут тоже нужно строить отношения. А это у меня не очень хорошо получается. – У меня на работе были проблемы, – поделилась вдруг я. – Перенервничала и из-за этого сюда попала. Так странно, раньше у меня все работала как часики, я месяцами налаживала работу. А тут, как узнала о беременности, так все псу под хвост пошло. И с моего компьютера кто-то информацию слил. Мне кибербезопасник звонил, спрашивал, когда я выйду с больничного. А я как представлю, что из-за моей халатности данные утекли, так сразу штраф и срок в голове высвечивается. Не могу даже дышать спокойно. – Н-да, ситуация, – Люда цыкнула. – Может, тебя кто-то подсидеть хочет. – Да нет, кому бы… В голове щелкнуло. А ведь и правда, почему вдруг у меня пропали документы, с зарплатами была проблема. До сих пор бухгалтерия не чешется по этому вопросу. И теперь вот слив данных, за которые можно серьезно Накручивать себя не хотелось, но слишком подозрительно. Что если это кто-то целенаправленно делает? Отчего-то вдруг вспомнилась Катя. Интересно, в каком отделе она работает, и могла ли быть причастна к инцидентам? Не все женщины мстительные, но вдруг она как раз из таких оказалась и теперь пытается отыграться за разрушенное семейное счастье? В общей сложности на сохранении меня продержали две недели. И когда я вышла на работу, то почти сразу получила приглашение в кабинет начальника по информационно безопасности. Состоялся опрос (хотя тут скорее допрос). Спрашивали, передавала ли пароль от учетной записи, оставляла ли его на видном месте на рабочем столе, вставляла ли в порты подозрительные накопители и прочее, и прочее. Нет, не передавала. Нет, пароль не оставляла, держу его в голове. Нет, кроме рабочих флэшек никакими другими не пользовалась. И так далее, и тому подобное. Увольнять меня не стали, дали статус свидетеля и намекнули, что теперь я стою на заметке, и за мной впредь станут следить. Если выяснится, кто шарился в моем рабочем компьютере, мне дадут об этом знать. И нет, личность раскрывать не станут до выяснения всех обстоятельств и заведения уголовного дела на конкретное лицо.