Было понятно, миссис Холт меня не слышит. Глухой звук говорил, что она уронила телефон. Но голоса детей, бабушек все еще доносились. В какой-то момент раздался голос Эми. - Миссис Холт, ваш телефон, - затем голос бабушки, - Алле, Алисия, все хорошо! Она упала со ступеньки. Но ничего страшного. Небольшая ссадина, - волнительно, но с хорошим настроением говорила женщина. - Вот, уже смеется. Не беспокойся, с внуками все нормально! Она отключила телефон, а я сидела на кровати напротив Джеймса и все еще смотрела на погаснувший экран. Затем подняла взгляд на мужчину. Он молчал. Лицо было суровым. Если бы я могла видеть его взгляд, то сгорела бы дотла. - Алисия? - холодный и стальной голос. - Джеймс, прости меня, - прохрипела я. Я надорвала голос пока пыталась докричаться до миссис Холт. Он опустил ноги с кровати и спокойно сказал: - Что ты здесь делаешь? Уходи! Я бросилась вперед на пол перед ним. Схватила его ладони и безудержно начало их целовать. - Джеймс, не прогоняй меня! Прошу тебя! Я не смогу без тебя! Я люблю тебя! Милый, любимый , прошу тебя! - слезы покатились градом, оставляя мокрые следы на руках и коленках Джеймса. Его руки прошлись по моим волосам, лицу и остановились на подбородке, нежно поглаживая губы. - Уходи, Алисия, - все тем же отрешенным голосом. - Ты не должна видеть меня таким. - Джеймс, я не уйду! - взмолилась я. - В ногах твоих буду валяться, но не уйду! Джеймс, ты нужен мне, нужен нам! У нас дети, мальчик и девочка. Твои дети! Прости меня! Я не знала, думала, ты бросил меня. Злилась, ждала когда ты позвонишь и все объяснишь. Я подписала несколько бумаг для развода отца с Меган, а он использовал это против тебя. А потом взял обещание не видеться с тобой и скрыть беременность от тебя в обмен на изменение показаний. Прости меня, я так виновата, - я уже вовсю ревела и еле произносила последние слова. Он молчал, его лицо покраснело, отчетливо выражая гнев, а потом жестко произнес, - Сука, Уолш! Я встала, неуверенно обняла его за голову, моля Бога, чтобы не оттолкнул меня. Бог услышал мою мольбу! Руки Джеймса поднялись и сомкнулись на моей поясницы прижав мой живот к его голове. - Если ты сейчас не уйдешь, то не сможешь сделать этого никогда! Слышишь? Я склонила голову, поцеловала макушку, затем лоб, правый глаз, повязку на левом, нос, обе щеки, и наконец-то мои желанные губы. - Ты будешь жить с калекой, инвалидом, слепым уродом. Возненавидишь за это меня и себя. - А без тебя я не буду жить вообще! Я останусь без души, без сердца, без любви, без надежды. А я хочу жить. Жить с тобой и с детьми. Два года я просто существовала, а теперь хочу жить! Прогоняй меня сколько хочешь, я все равно не уйду, Буду молить и умолять о прощении, о возможности быть рядом, видеть тебя, дышать с тобой одним воздухом, - а потом сделала спокойный и строгий голос, - Ты не отделаешься от меня Джеймс Холт! Ты должен понести ответственность за то, что сделал мне двух прекрасных ангелочков. Я впилась в его губы, требуя страстного ответа, и получила его. Я не помню, как оказались на кровати, под мощным, практически полностью в шрамах, телом моего любимого мужчины. Его ласки, поцелуй, дыхание, рычание закинули меня на седьмое небо. Может быть поэтому я не помню свой первый раз с ним. Он просто отправил меня в забытие. - Ответственность, говоришь? - спросил в порыве страсти. - Я готов нести любую ответственность! Мы были уже на грани, когда Холт остановился. Он оттолкнулся. Мое сердце упало вниз, готовое разбиться на тысячи осколков. - Ты, выйдешь за меня замуж, Алисия Уолш? - волнительно спросил он. Мое сердце вернулось и забилось с новой силой! - За меня, за слепого и искалеченного урода? - Я люблю тебя , Джеймс! Еще больше чем два года назад, Безумно люблю! И мечтаю выйти за тебя! Не желая больше терпеть, я прижала его к себе, обнимая и целуя в губы. - Я хочу, чтобы все было так, как ты мечтала, - сказал он, как только наши губы оторвались после долгого и страстного поцелуя. - Только в нашу первую брачную ночь! Распишемся завтра же! Я скажу Джонсу, чтобы все уладил. - Хорошо, завтра! - не вникая в смысл, слов, я продолжала целовать его и пытаться стянуть с него футболку. Но он схватил мою руку и отодвинул ее от себя. - Алисия, нет! Это должно быть не так и не здесь! Как ты мечтала - в свою первую брачную ночь! - сказал вполне серьезно. - Ты предлагаешь мне в эту ночь на стенку лезть, Холт? - не поняла я его такого внезапно проснувшегося целомудрия. - Я - парень благоразумный! Порочными делами не занимаюсь! И не надо меня сегодня соблазнять! Я не поддамся! - заулыбался Чеширский кот. Всю ночь наши долгие поцелуи прерывались долгими разговорами о том, что нам пришлось пережить. Наши воспоминания грели наши души. Мы поведали друг другу все свои переживания и потрясения. - Сегодня ты наконец-то станешь миссис Холт! - обнял он меня и вдохнул мой запах. - Извини, но твоя фамилия Уолш, уж больно сильно режет слух. Ассоциации нехорошие. Поэтому пришлось так ускорить нашу свадьбу! - Ах, только поэтому? -я накинулась на своего неандертальца и начала его щекотать. К полудню в больницу приехали родители с малышами и тетей, адвокат Джонс и регистратор брака. Встреча отца с детьми была самая трогательная сцена, которую я когда-либо видела в жизни. Слезы всех присутствовавших лились рекой. Джеймс Холт не верил всему происходящему и каждый раз ощупывал пальцами меня и детей. В спортивных костюмах, из свадебной атрибутики на моей голове был лишь самодельный венок Габи, мы клятвенно признались друг другу в любви и расписались в нужных местах. А первая брачная ночь прошла на последнем этаже в роскошном люксе отеля Ritz-Carlton. Куда нас так понимающе отпустили врачи. Но взяли слово быть в клинике уже к 8 утра. Разве могла я представить, что можно быть настолько счастливой! Страстные объятия и поцелуи, нежные слова и признания. Мой идеальный мужчина, самый желанный, самый притягательный и сексуальный мужчина Нью-Йорка подарил мне неописуемое блаженство. - Как же я долго ждал этого момента с того самого дня, как увидел тебя в этом грёбанном аэропорту, рядом с малышом Филиппом. Два долгих года, - прошептал мой муж, обнимая меня и прижимая одной рукой к груди. - Два года? Всего лишь! - усмехнулась я. - Ну да! Я тебя знаю два года! - А я ждала все девять лет! - легонько шлепнула его по носу. - Девять? - удивился он. Но затем на лице появилась хитрая и довольная улыбка. - Ты влюбилась меня еще девчонкой? Там в кабинете отца? - Влюбилась и возненавидела! - Малышка моя, - прижал еще сильнее, - я же не педофил какой-нибудь. А так, тоже, сразу понял, что передо мной девчонка, которая будет сводить с ума мальчишек. И не догадывался, что девочка вырастет, а такой циничный дядя, как я, потеряет голову из-за любви к ней. - Голову ты точно потерял! Пошел на медведя! А если бы он тебя убил?! - я замотала головой, и не хотела больше говорить об этом. Даже представить себе боялись такое. - Тоже мне, охотник на медведя! - недовольно пробубнила себе под нос. Эпилог Два года спустя - Давайте, я унесу, миссис Холт, - обратилась Эмма, протягивая руки к использованным тарелкам, которые собрала пожилая женщина. - Что ты, милочка, Эми сейчас уберет все, - слегка возмутилась женщина. - Да мне не трудно, - настояла девушка и, заполучив посуду, направилась из сада в дом. Через распахнутые стеклянные двери она вошла в просторную кухню, в которой во всю хозяйничал хозяин дома, Джеймс Холт. За последние два года молодой мужчина перенёс две успешные операции. Уже через полгода после первой он смог рассмотреть лица своих первенцев, а еще через пару месяцев стать свидетелем рождения третьего ребенка, синеглазой дочурки Миранды. Джеймс Холт возблагодарил Бога, что получил возможность созерцать любимые лица и получать истинное эстетическое удовольствие, любуясь прекрасными формами любимой жены. Грубые шрамы на лице затянулись и сослужили совсем противоположную роль. Они придали этому мужественному лицу еще больше харизмы и привлекательности. А слегка затемненные очки, за которыми Джеймс пытался скрыть дефект правого глаза, припущенное веко, просто притягивали взоры окружающих, придавая мужчине больше притягательности и загадочности. «Мой Джеймс Бонд» называла его Алисия и прилагала немало усилий, чтобы скрыть свою ревность. Хотя и взоры эти и были в основном женские, молодая миссис Холт прекрасно знала, муж их не замечает, а если и замечает, то игнорирует. Насытился он ими в прошлой жизни. Желание Джеймса одновременно обеими руками поднимать старших малышей, было настолько велико, что месяцы упорного труда в тренажерном зале реабилитационного центра, увенчались успехом. Рука приобрела не только чувствительность и подвижность, но и ловкость, что оказалось очень даже необходимым для виртуозного повара. Оказалось, у мужчины, как и его тестя, были скрытые таланты и увлечения. Казавшееся сначала несерьезным, хобби Джеймса стало настоящим искусством, и превратило сегодняшний праздник в честь трехлетия двойняшек Габи и Джеффа в подлинный кулинарный поединок между тестем и зятем. За окном во всю шумели и смеялись детишки, которых так мастерский развлекали аниматоры. Именинников пришли поздравить внуки друзей Холта старшего, почти ровесники Габи и Джеффа, соседские детишки и детишки коллег самого Джеймса. Даже Сит и Мелисса были приглашены на это веселье. - Что-то ты подозрительно наворачиваешь круги вокруг меня, Эмма, - прозорливо усмехнулся Джеймс. - У меня к тебе дело, - тихо, почти конспиративно произнесла девушка, чтобы орудующий на другом конце кухни Эндрю Уолш, не услышал ее. - Говорю сразу, я - однолюб! - без всякой конспирации заявил Холт. - Да погоди ты, речь не о тебе! Я обратилась к тебе, потому-то от Алисии толку мало, не разбирается она в сводничестве. - Ну а я значит спец по этому? Говори, что нужно? - Адвокат твой, - девушка мечтательно посмотрела в витражное окно, через которое разглядывала Дика Джонса. Мужчина как раз подхватил сладкую малышку Габи и с любовью чмокнул ее в розовые щечки. - Аа, нет! Ты в пролете! - ухмыльнулся Джеймс, не отрывая глаз от разрубленного куска мяса. - Он у нас любитель маленьких девочек! Педофил можно сказать, - продолжал разделывать его. В молодом сознании Эммы понималось все буквально. Она округлила глаза и ошарашено уставилась на Джеймса. - И ты спокойно так об этом говоришь? - с ужасом в голосе она проговорила и отвлекала мужчину от дела.