- Что? - думая все еще о своем мясе, спросил Холт. Увидев на лице девушки неподдельное выражение шока, мужчина не сразу понял в чем дело. Но взгляд устремился на Джонса, который все еще целовал малышку, забавляясь и любуясь ее детской непосредственностью. До него только начала доходить до абсурдности комичная мысль Эммы. Поняв, чем так возмущена и ошарашена девушка, он был готов сам озвереть. Да как она вообще могла такое подумать! Но потом ему просто стало смешно. Смешно от глупости, которая посетила эту красивую головушку. - Да неет! Ну не совсем же до такой степени! - рассмеялся он от души. - У него есть своя крошка, и у них очень зашибительно-пришибительный лямур! Это же надо такое в голову прийти? - он уже разговаривал сам с собой, - Хотя малышка Рейчел не так уж далеко и ушла от Габи, ей всего-то семнадцать или восемнадцать, а может и все двадцать? - Семнадцать - восемнадцать? - еще больше возмутилась Эмма. - Да это же тетя целая! - О чем спорите? - на кухню залетела Алисия. Схватив бутылку смеси, начала хорошенько ее встряхивать. - Да вот, рассказываю Эмме о Дике и Рейчел, объясняю ей, что шансов у нее нет. - О, там такая трогательная история любви, - вздохнула Алисия и побежала к дочери, которая в это время криками начала требовать вернуться маме. - Что прям как у вас? - усмехнулась Эмма. - Еще круче! Наша с Алисией история - просто детская сказка - сказал и начал вновь разделывать несчастный кусок мяса. - Ага, Маша и медведь называется, - рассмеялась девушка. - Что? - отвлекся Джеймс. - Да ничего! Сказка есть такая Маша и медведь. Читала в детстве. - Насчет Маши не знаю, но медведь там точно был, - вновь принялся за свой кусок. - Как по мне, то больше подходит название Красавца и Чудовище, - затем взглянув на тестя, добавил, - Два чудовища. Эндрю Уолш сделал виноватое лицо. У него это вообще стало привычкой делать провинившееся лицо, при виде зятя. Их отношения наладились. После второй операции Джеймса, отец Алисии принёс ему пакет документов, свидетельства о собственности на кафе во Франции, оформленное на Джеффри и Габриэлу Холт и купленные на те самы 10 миллионов. После недолгого разговора и извинений, Джеймс, вернул ему этот пакет, заявив, что это его свадебный подарок Элизе Уолш, за то, что она заботилась и растила Алисию, заменив ей мать. А также Эндрю Уолшу, за то что он отец, женщины, без которой он не мыслит свою жизнь. Джеймс простил Уолша, а когда полностью осознал свое отцовство двух прекрасный девчушек, понял старика. Разве он сам захотел бы, чтобы Габи или Миранда, полюбили такого отпетого негодяя, циничного сердцееда, каким он был? Во всей этой истории виноватым мужчина считал только себя. Он покусился на честь Эндрю Уолша, связавшись с его женой, а тот преподал ему самый важный жизненный урок. Когда дети, уставшие от празднества и веселья, отправились в царство сна, Алисия Уолш приступила в своему любимому занятию перед сном, ставшим почти ритуалом. «Подсчет и награждение» так назвал Холт это действие. Любимая жена легла сверху и начала нежно целовать каждый шрам на теле мужа. - Это за отвагу, - она поцеловала шов над левой бровью. - Это за мужество, - шрам на щеке, - Это, самый любимый, за храбрость, - поцеловал рассеченную верхнюю губу. - Это за героизм, - шрам на левом плече. - А это, самый самый любимы, за доброе сердце, - нежный поцелуй в грудь. - Ты забыла шрам от аппендицита, - напомнил муж жене, когда ее губы пошли в обратном порядке. - Джеймс, тебе не удаляли аппендицит в пять лет. Я спрашивала у твоей мамы, - она поравнялась с мужем и возмущенно посмотрела ему в глаза. - Тебе вообще не удаляли, так что давно зажившего и невидимого шрама просто не существует. - Правда? - мужчина сделал удивленное лицо, еле сдерживая смех. - Всегда думал, что мне его удалили. Ну тогда мой черед присуждать награды, - Джеймс аккуратно опрокинул Алисию на кровать и, накрыв ее сверху, начал нежно целовать любимую и желанную женщину. Все поцелуи были наградой за то, что она есть у него. За то, что изменила его жизнь. За то, что умудрилась влюбить в себя самого эгоистичного мужчину аж целых два раза, превратив его в образцового и примерного семьянина. За то, что стала смыслом его существования, подарила ему трёх прекрасных детишек и бесконечное счастье.