Значит, моя догадка верна, хотя напрямую вчера Рози такого не говорила. Я просто почувствовал ее неуверенность, и теперь слегка смутился от своей проницательности. – Так располагайся и не торопясь решай проблемы. – Лина ведь обещала квартиру тебе, Лукас. Тем более это маленькая студия с одной кроватью. – Если ты в принципе не возражаешь, как-нибудь разместимся. Ее уши порозовели, и я насмешливо склонил голову к плечу. – Я не о кровати, о студии. – Понимаю, – невесело усмехнулась Рози. – А вдруг я не против? – Ты ведь позавчера обронила, что вдвоем здесь жить нереально, вот я и решил проверить. – Ну да, – пробормотала она и едва ли не с сожалением продолжила: – Я не то имела в виду. Вовсе не возражаю совместно использовать студию, раз уж ты оказался неожиданно замечательным человеком. Хотя вряд ли мне следовало удивляться. Я нахмурился, гадая, что она имела в виду. Погрузившись в свои мысли, Рози машинально подняла руку и поправила выбившийся из хвоста локон. – Планировала подыскать недорогой отель или воспользоваться сервисом аренды жилья. Вчера по дороге из Филадельфии даже начала изучать вопрос, но… – Это обойдется недешево. Да и сил потратишь много, уж мне-то известно. Сам пытался найти варианты, пока Лина не предложила свою квартиру. Оставайся, Рози, – увещевал ее я. Давить не собирался. Откажется – значит откажется. – Решать тебе, однако не советую тратить деньги на апартаменты по завышенным ценам лишь потому, что боишься доставить мне неудобства. Меня никто за язык не тянет. Выражение лица девушки изменилось – стало быть, размышляет. Поколебавшись, она спросила: – Я точно тебе не помешаю? – Разве похоже, что ты меня стеснила? Рози покачала головой. – Мы вполне благополучно провели здесь ночь, разве нет? – добавил я, и она пожала плечами. – Кстати, не забывай – ты имеешь дело с туристом. Днем меня дома почти не будет. Тишина, спокойствие – только садись да работай, и все успеешь. Она на миг оживилась и тут же вздохнула. – Не могу допустить, чтобы ты спал на диване. Я оценил спальные места и опасения Рози не поддержал: – Мне приходилось ночевать в куда худших условиях, чем на замечательном диване в современных апартаментах. – В каких именно? – Например, у бабушки на тахте, которой стукнул тридцатник. Мало ли… Надувная кровать, полотенце на песке. Бывало, спал прямо на полу своего минивэна, когда дождь промочит матрас, а это совсем не редкость. Могу продолжить, – пожал плечами я. – Немало времени провожу в дороге, так что модный плюшевый диван – просто мечта. – Много путешествуешь из-за соревнований? – подумав, спросила Рози. Ее слова обрушились на меня ушатом ледяной воды, напомнив о печальной реальности. – Лина каждый раз хвасталась твоими достижениями, когда ты отбирался на турниры, – пояснила девушка. – Постоянно показывает твои фотки. Меня словно кольнули иглой в сердце. Ни Лина, ни другие родственники не знали, что многое изменилось. Рози поднесла было чашку ко рту и вдруг огорошила меня новым вопросом: – Выходит, поэтому у тебя безупречный английский? Впрочем, разговор свернул в новое русло, и слава богу. – Ага, – хмыкнул я. – За последние пять лет мне в основном приходилось вращаться среди людей самых разных национальностей. Дома, в Испании, бывал редко. Так что в какой-то момент осознал: выбора нет, надо учиться. Разговорных выражений точно нахватался в избытке. В глазах Рози мелькнула искорка, и ее напряженное лицо разгладилось. – Ладно, останусь. Во всяком случае – до тех пор, пока не выясню, когда смогу вернуться к себе. На этой неделе арендодатель выйдет на связь. Я кивнул, старательно скрывая облегчение. – Живи, пока не надоест, Рози. – Хм. Чур, я занимаюсь покупкой продуктов! Даже после того, как пришлют твою карточку. Это самое меньшее, что я могу сделать. Возразить она мне не дала, назидательно подняв палец: – Протесты не принимаются. – Хорошо, – со вздохом сдался я. – Тогда готовить на обоих – моя обязанность. – Принимается. – Рози опустила пальчик. – Посуду мою я. – Договорились. – А, вот еще что, – выпрямилась она на табурете. – На кровати спишь ты, на диване – я. Ха! Надо же, верит, что удастся меня уломать. – Рози… Закончить я не успел – разговор прервала трель моего телефона. – Ответь, может, что-то важное? – посоветовала девушка. Кивнув, я полез в рюкзак. На экране высветилось имя родной сестры. Видеозвонок… Я направил камеру на себя. – Hermanita![10] – Лукас! – заверещала она с экрана, энергично тряхнув огненно-рыжей шевелюрой. – ¿Cómo está mi persona favorita en todo el mundo mundial?[11] Хм. Самый любимый в мире человек? Никогда от сестры подобных глупостей не слышал. Разве что… – Признавайся, что натворила, Чаро, – перешел я на испанский. Она громко вздохнула, прикидываясь рассерженной. – Прощаю тебя на первый раз. Я святая, и ты об этом прекрасно знаешь. Я фыркнул. Святая нашлась… – С Тако все нормально? Чаро закатила глаза, а на заднем фоне послышался бодрый лай. – Не переживай, папочка. Слышишь? Твой сынок прекрасно себя чувствует. Сбоку от нее что-то замельтешило, изображение на секунду расплылось, а потом на экране появилась знакомая морда. – ¡Hola, chico! ¿Estás siendo un buen chico?[12] – улыбнулся я своему лучшему другу, едва сдерживая нахлынувшие чувства. Услышав мой голос, Тако вопросительно наклонил голову и громко заскулил. – Я тоже по тебе скучаю, приятель. Чаро хорошо о тебе заботится? До меня снова донесся восторженный лай. Тако чмокнул сестру в щеку, обернулся и тут же лизнул экран ее телефона. – Фу, Тако! – глухо прозвучал из динамика голос Чаро – видимо, собачий язык прошелся по микрофону. Последовала короткая борьба, и наконец оба вновь появились в эфире. – Ужас какой невоспитанный! Его хлебом не корми – дай что-нибудь лизнуть или сожрать. Разве это нормально?