Чертов диван не сдвинулся ни на дюйм, потому что Адель тянула на себя. – Ничего, – сказала я, скрывая раздражение. – Попробуем еще разок. Только не тяните, а пихайте его вперед, договорились? Адель мрачно воззрилась на меня. – Давай не таким тоном. Я прекрасно знаю, что делаю. Господи сохрани… Можно подумать, у меня есть время на подобную ерунду! – Просто стараюсь помочь, Адель, – широко улыбнулась я. – Много ты настараешься. Ручонки как макаронины, – тихо проворчала старушка. Я поморщилась, рассматривая свои слабые мышцы, и тут меня осенило: – Адель, так мы его выносим или наоборот, заносим? – Давай сделаем еще подход, – приказала она, словно не расслышав. – Раз, два! Есть ли смысл ее допрашивать? Вздохнув, я молча взялась за подлокотник и обернулась, ожидая команды. Адель вдруг изменилась в лице и страшно побледнела. Я глянула в ее стеклянные глаза и положила руку на плечо. – Адель? Как вы себя чувствуете? Не хотите присесть на минутку? Женщина не меньше минуты смотрела в стену, не реагируя на мои попытки привести ее в себя. В голове у меня прозвучал тревожный звонок. В квартиру соседки не попасть – дверь перекрыта. Звать на помощь? Так у старушки никаких видимых повреждений… Она вдруг словно превратилась в овощ. У меня по шее потекли капли пота. – Адель? Молчит… Я уже вытаскивала телефон, готовясь вызвать службу спасения, когда взгляд женщины на миг сосредоточился. Адель в замешательстве нахмурилась и посмотрела на диван, затем на стиснутое моей рукой плечо. В ее глазах заметалась тревога. – Адель! – Я медленно разжала пальцы. – Как вы? Стоявшая передо мной женщина ничем не напоминала бойкую старушку, пытавшуюся двигать мебель. Дезориентированная, растерянная, словно человек, только что вынырнувший из глубокого сна. О-ля-ля… Меня охватила паника, и тут за спиной раздался знакомый низкий голос: – Рози? Лукас! Слава богу, вернулся… Я испытала ни с чем не сравнимое облегчение. Появилось желание закрыть глаза и выдохнуть. – Что здесь происходит? Какого черта тут делает этот диван? Я обернулась. Лукас стоял в паре футов. – Хотели вытащить его из квартиры. Мы обменялись взглядами, и его ослепительная улыбка потухла. – Или занести внутрь, уж и не знаю. Лукас слегка нахмурился. – Матео? – радостно и в то же время недоверчиво пробормотала Адель. Я заморгала, переводя взгляд с молитвенно сложившей руки старушки на Лукаса. Тот был совершенно невозмутим. Хм, Матео? – Адель, это Лукас, – ласково заговорила я. – Помните, я вам рассказывала? Мой Лукас… э-э-э… Глупая оговорка привела меня в полное смущение. – Брат Каталины, – промямлила я, избегая смотреть на молодого человека. – Что значит «твой Лукас»? – сдвинула брови старушка. – Это мой Матео. Я натянуто улыбнулась. Вот так влипли… Как же свернуть дурацкий разговор? Молчание длилось целую вечность, и наконец Лукас подал голос: – Не возражаете, если я уберу диван, и вы пройдете к себе, Адель? Нет, я уважаю феминизм, но мы ведь одна команда? Осмелившись посмотреть на своего спасителя, я поймала его взгляд, и Лукас двинулся к забаррикадированной двери. Осторожно отстранил пожилую женщину и повернулся ко мне. Медленно наклонившись, тихонько шепнул: – Твой Лукас идет на помощь. Мой Лукас… С моих губ слетел странный звук. К счастью, сосед уже взялся за дело. Через несколько минут диван вновь стоял где положено, и Лукас провел хрупкую старушку внутрь. Я осталась у порога. – Проголодался? – осведомилась Адель. – У меня осталось немного лазаньи от завтрака. Кстати, по-моему, ты слегка похудел. – Неужели? – как ни в чем не бывало откликнулся Лукас, словно они со старушкой знакомы уже сто лет. – По-моему, я в неплохой форме. Видите? – заявил он, напрягая бицепсы. – Ах, негодник! – захихикала Адель, шлепнув его по руке. Я застыла в дверях, не в силах оторваться от созерцания печальной, хотя и невозможно милой сценки. Как удается Лукасу быть столь обходительным и одновременно настойчивым? Он оглянулся, застав меня врасплох. Зайдешь? Я нерешительно топталась на пороге. Не знаю, что он рассмотрел в моих глазах, однако, повременив, сказал ласково и в то же время твердо: – Зайди к нам, Рози. Я машинально сделала шаг вперед и присоединилась к ним в гостиной. Заваривая чай, Адель болтала без умолку. Заверила нас, что вечером ее навестит дочь, и наконец задремала, а мы вернулись в квартиру Лины. В нашу квартиру, невольно отметила я. Дверь захлопнулась, и мы встали, прижавшись спинами к стене. – Это было… волнительно, – прошептала я. – Просто душераздирающая сцена. – Ага, – устало согласился Лукас, закрыв глаза. – Что делать, такова жизнь. Бывает, что сердце оказывается не на месте. По его лицу пробежала тень, которую я замечала уже не раз, и меня черт дернул за язык: – Похоже, у тебя как раз не на месте? Поэтому ты и решил на время покинуть Испанию? Лукас лениво поднял веки и одарил меня тяжелым взглядом. – И да и нет. Сердце мне никто не разбил, если ты об этом, Рози. Таких шансов я никому не давал. Интересно, что означает его ответ… Он никогда не влюблялся? Отчего уехал из Испании? Допустим, речь не о несчастной любви, тогда в чем дело? Сам ведь признал – сердце не на месте. – У дедушки болезнь Альцгеймера, – нарушил тишину он. – Начал принимать меня за своего младшего брата. Со временем я перестал его поправлять. Брат – значит брат. Естественно, я не знал диагноза Адели, но… – Все понял и с ней повел себя точно так же, – закончила за него я. – Прости, что заставила вспомнить. Наверняка тебе пришлось нелегко. Слова Лукаса запали мне в душу, заставили понять его боль. Положив руку ему на предплечье, я ощутила тепло мужского тела. – По-моему, ты доставил Адели несколько минут счастья. Пусть немного, но уж сколько есть… Опустив взгляд на мои пальцы, Лукас о чем-то задумался, а потом, без всяких предупреждений, крепко меня обнял. – Черт, так хочется надеяться, что веду себя правильно, – пробормотал он почти в ухо. Я словно окунулась в его тепло, испытывая уют и в то же время легкое потрясение. – Что думаешь, Грэм?