Едва слышно прошелестела трава, и в густой зелени мелькнула чешуя, черная с золотыми узорами. Шелест стих, змея остановилась, подняла голову, ее длинный раздвоенный язык попробовал воздух на вкус. Все было не так. Неправильно. Большие двуногие и большие четвероногие. Много. Страшно. Злые. Бьют палками, топчут ногами… Змея помнила и не хотела приближаться к двуногим, но чужая воля гнала ее вперед. Змея сердито зашипела, но жалить было некого – источник чужой воли находился далеко. Альмар молчал, как ему было сказано. Поджав под себя ноги и положив руки на колени, он сидел у гаснущего костра и наблюдал за господином Митрилом, глаза которого были открыты, а взгляд устремлен вперед и в никуда. Минуты бежали. Минуты текли. Минуты тянулись еле-еле… Ничего не менялось. Скука страшный враг, даже страх побороть легче. И ведь господин Митрил запретил Альмару только шуметь, он ничего не говорил про другие вещи. Альмар осторожно поднял правую руку и соединил пальцы в жесте, который показал ему господин Тонгил во время их единственного урока. Соединил и мысленно призвал Тени. За дни, что он провел в компании полуэльфа, Альмар ни разу не пробовал использовать Дар. Не хотелось. До нынешнего момента. Первая Тень пришла быстро – выскользнула из травы и обвилась вокруг его запястья. Прохладная, шершавая на ощупь. Вторая явилась не сразу и показалась иной – теплой и гладкой. Но этот призыв Теней отличался от первого. Здесь и сейчас Альмар ощутил Тени не как продолжение своих чувств, как было в крепости мага. Он ощутил их как отдельные сущности, живые и полуразумные. Такие разные, Тени ненавидели друг друга и ревновали к нему, не желая служить вместе. Каждая собиралась остаться единственной. Тени рванулись друг к другу, вцепились, начали рвать на части. И ладно бы, вот только Теням стало больно, и Альмар ощутил их боль как свою собственную. Едва удержавшись от крика, он мысленно приказал Теням прекратить сражаться. Приказал им исчезнуть. Без толку. Альмар поймал гладкую Тень левой рукой, шершавую – правой, и дернул в стороны. Не получилось. Тени, равные по силе, пожирали друг друга. А по мере того, как каждая из них становилась слабее, что-то важное и нужное исчезало внутри Альмара. И это было плохо. Очень плохо. А потом горсть песка прилетела ему в лицо, оцарапав кожу, и Тени исчезли. – Дурак! – рявкнул знакомый голос. Полуэльф приподнял Альмара за шиворот и пару раз встряхнул так, что зубы больно клацнули друг о друга. – Возомнил себя умелым? Решил, управишься с магией сам, без наставника? Да еще в Степи? Когда полукровка отпустил его, Альмар упал на землю – ноги его не держали. Поднес руку к саднящему лицу и ощутил влагу. – Чем вы в меня кинули? – спросил, глядя на свои пальцы, покрытые кровью. – Блокиратором магии, – уже спокойнее ответил господин Митрил. – И как долго он будет действовать? – К твоему отцу Дар вернулся бы минут через пять. К тебе… Неделю побудешь простым смертным. Альмар бросил быстрый взгляд на полуэльфа. Если речь заходила о господине Тонгиле, полукровка, упоминая его, всегда говорил «твой отец» и никак иначе. И каждый раз, слыша эти слова, Альмар чувствовал, как что-то екает в груди. Пусть тар Мэлгон оказался ему не родным по крови, но представить другого в роли отца не получалось. Тем более такого другого, как Темный маг Тонгил. Альмар воспринял слова полуэльфа рассудком, но, несмотря на все случившееся, принять их сердцем не мог. – Что вы увидели? – спросил мальчик, меняя тему разговора. – Не успел понять. Твои крики меня отвлекли. – Я кричал? – Не вслух, но я был в трансе и услышал. Больше не призывай Тени. Не лезь к этому разделу магии без наставника, особенно в Степи. Наши духи враждебны всем магам, но больше всего они не любят магов Отражений. – Но ведь Степь подчиняется Многоликому, а он покровительствует магам. Почему так? Господин Митрил криво усмехнулся и указал рукой в небо, на стоящее в зените солнце. – Око Неба зажглось задолго до того, как пришел Солнечный и приказал строить ему храмы. Люди умирали задолго до того, как пришла Серая Госпожа и назвала себя владычицей мертвых. Мои предки шаманы становились духами – хранителями Степи и враждовали с магами задолго до того, как пришел Многоликий. Боги приходят и уходят, их храмы строятся и разрушаются. Древним духам Великой Степи нет дела до нынешних богов. – Это… – Альмар замолк. То, что сказал господин Митрил, звучало страшной ересью. Услышь эти слова служители Солнечного, убили бы полуэльфа на месте. Альмар не знал, что сделали бы слуги других богов, но подозревал, что тоже ничего хорошего. – Мы обойдем владения племени ааши по широкой дуге, – сказал господин Митрил после паузы. – Я не успел понять, что именно там случилось, но лучше не рисковать. – Вы… – Альмару потребовалось сделать усилие, чтобы отвлечься от мыслей о богах и их реакции на ересь. – Вы не хотите повторить то, что вы делали, чтобы понять точно? – Я не шаман, – полуэльф пожал плечами, – я не могу раз за разом приказывать духу зверя. Это, знаешь ли, требует подготовки. – Простите. Альмар вздохнул. Потом, не удержавшись, бросил быстрый взгляд наверх. Око Неба. Не лик Солнечного, не зримое воплощение великого бога, а нечто иное. Могло ли это быть правдой? Чем дальше они заходили в Степь, тем меньше Мэа-таэлю нравилось происходящее. Дело было не в Альмаре. Мальчик создавал на редкость мало проблем. Собственно говоря, проблема, возникшая из его попытки призвать Тени, была первой за все время, что они путешествовали вместе. Нет, Мэа-таэля тревожили нарушения в работе шаманских амулетов и странная безлюдность Степи. Шаманские амулеты переноса работали по иным правилам, чем Врата, открываемые магами. Каждый амулет был заранее привязан к определенной точке пространства. Тот, который полуэльф использовал у Радоги, должен был перенести их к берегу реки Чжоу. Вместо того их выбросило намного дальше к северу, практически на границу с империей. Теперь предстояло пройти через территорию пяти племен, три из которых традиционно враждовали с родным племенем Мэа-таэля. Впрочем, сейчас странствующих путников не убивали без предупреждения, и у полуэльфа было чем оплатить проход. Но тут начались странности. Когда на месте постоянного кочевья не оказалось племени чань, Мэа-таэль предположил, что они раньше времени отправились к Красным озерам. Такое иногда случалось. Когда через неделю не нашлось даже следов племени ругга, Мэа-таэль удивился. Отсутствие племени игази вызвало тревогу. Следующим на очереди было племя ааши, и они оказались именно там, где должны были находиться. Следовало бы успокоиться и принять отсутствие предыдущих трех племен за случайность. Следовало бы. Мэа-таэль предпочел остановиться за пределами владений ааши и призвать дух зверя. Еще с детства лучше всего у него получалось управлять змеями. Так вышло и на этот раз. Лагерь. Толпящиеся люди. Сгрудившиеся лошади. Сильный запах страха. Но найти источник тревоги он не успел. Полуэльф посмотрел на причину недавней неудачи, на Альмара, который сидел у костра, задумчиво разглядывая сброшенную кожу змеи – именно ее Мэа-таэль использовал, призывая духа зверя. Почувствовав его взгляд, мальчик поднял голову. – Я смогу научиться видеть глазами змеи, как вы? – Для этого надо родиться в Степи и получить благословение духов, – отозвался полуэльф. – Вот как… Альмар разочарованно вздохнул и размахнулся, чтобы бросить змеиную кожу в огонь, но рука замерла в воздухе. Мэа-таэль наблюдал, как ребенок медленно опустил руку и расправил змеиную кожу на колене. Детское лицо приняло сосредоточенное выражение, так похожее на то, которое полукровка часто видел у Арона. «Мертв», – толкнулось в виски. И тут же – «Нет, не верю». И – «Мертв. Не лги себе, Арон мертв». Мэа-таэль тряхнул головой, привычно отгоняя привычную мысль. И чувство вины. Последнее время они всегда шли рядом, каждое воспоминание – и чувство вины, каждое сравнение Альмара с его отцом – и чувство вины. – Расскажите, как говорить с духом зверя. – Мальчик испытующе посмотрел ему в глаза. – Вдруг у меня получится. Я хочу научиться. «Расскажи, как ты ловишь зимний ветер. Вдруг у меня получится. Я хочу научиться».