– Ну что ты, как глупый! Конечно же я знаю, когда Мэль тут, а когда не тут. Еще бы я не знала! Они играли. Часть этих игр была обычной – прыжки через веревку (Нита оказалась очень запасливой), прятки в высокой траве (Нита обещала не пользоваться магией для поисков и слово держала), создание красивого глиняного замка с принесенными Нитой осколками хрусталя для окон. Часть – странной. Например, как сейчас, – небесные салки. Альмар перепрыгнул на очередную парящую в воздухе глыбу земли, взмахнул руками, удерживая равновесие. Оглянулся. Нита пока отставала. У ее изящных туфель оказалась скользкая подошва, а играть босиком, как Альмар, девочка не захотела. «Вот еще, – сказала она, наморщив нос, – это же некрасиво». – Ой! – Маленькая чародейница больше не скакала с глыбы на глыбу. Она вытянулась во весь рост, вглядываясь куда-то в даль. – Ой-ой-ой! Кажется, меня нашли… Еще увидимся! – подпрыгнула и исчезла. Альмар посмотрел туда же, но ничего, кроме чистого горизонта, не увидел. Вздохнул. Нита была забавная, с ней было весело, но это не делало ее менее странной. Пласты земли, включая и тот, на котором стоял мальчик, поплыли, медленно покачиваясь, туда, откуда забрала их магия Ниты, и ровнехонько легли на свои места. Альмар сошел со своей глыбы и пошатнулся, после ненадежной поверхности твердая земля будто тоже норовила накрениться. Сел рядом с погасшим костром и закрыл глаза, слушая Степь. Последнее время, оставаясь в одиночестве, он часто слушал ее. Этому научил его господин Митрил. Первый шаг к тому, чтобы говорить с духом зверя… Правда, дальше первого шага продвинуться еще не удавалось. Сегодня Степь звучала чуть иначе, чем обычно. Было ли это связано с теми, кто искал Ниту? Уже который день Мэа-таэль изучал стойбище тууров. В отличие от всех стойбищ, увиденных им за прошедшие недели путешествия, это выглядело идеально. Юрты, расставленные почти по кругу, почти правильно, но все же слегка хаотично – туурам всегда было сложно соблюдать должный порядок. Вопящие дети. Кричащие на них женщины. Собаки, лающие не со зла, а от избытка чувств. Шаман, чем-то занятый у костра, разведенного в самом центре стойбища… Потом, в который уже раз, полуэльф повернулся к западу. Волна была близко. В этом году предки проснулись на месяц раньше и торопились сюда. Да, не так просто ушел со своих мест почти десяток племен, не так просто оказались в Великой Степи черепа бесов. Вот только Мэа-таэль на ранний приход зимних бурь не рассчитывал. Он вел с собой чужака, да еще и мага, и сомневался, что сумеет уговорить предков не вредить мальчишке. Предки слушали только шаманов, да и то не всех, выбирая достойных по признакам, понятным только им. Для Альмара следовало найти Хранимое место, но сделать это в землях тууров без разрешения хозяев было сложно. Предстояло договариваться. Глава 17 Замок был тих. Замок был темен. Замок смотрел вокруг черными проемами окон, затаившись в ожидании. А над замком, над крепостной стеной и немалой частью леса царствовал купол. Днем этот купол был почти прозрачен, и только иногда, когда солнечные лучи падали под определенным углом, по поверхности купола разбегались сотни мелких радуг. Ночью купол было видно лучше – сотканное из магии мерцающее полотно, постоянно меняющее свой рисунок. Узоры, которые никогда не повторялись. Сочетания цветов, на которые хотелось смотреть и смотреть. Если бы только эта магия не была Темной… Лисс заставил себя отвести взгляд от волшебного зрелища. Он запретил себе восхищаться тем, что создал проклятый Темный маг. Даже если то, что он создал, было настоящим произведением искусства. – Красиво, – вздохнул рядом знакомый голос, и Лисс торопливо обернулся. – Учитель… Магистр Ковель, бывший наставник бывшего наследного принца, а ныне первый заместитель главы Светлого Совета, прибыл сюда, к замку Тонгила, только пару часов назад, еще до заката, и эти два часа провел в переговорах с другими магистрами. – Ты, наверное, удивишься, Лисс, но когда я размышляю о несправедливости судьбы, то первое, что приходит мне на ум, это Темный Дар Тонгила Северного, – негромко сказал учитель. – Больно думать, сколько добра этот человек мог бы принести, родись он Светлым. Такой уровень Силы. Такой острый ум. Такой потенциал… И все это на службе зла. Лисс сглотнул и вновь посмотрел на магический купол. Юноше прежде и в голову не приходило, что могло быть иначе, но учитель, конечно, был прав. – Зачем мы пытаемся взломать его защиту? – задал он вопрос, который не осмелился задавать другим магистрам. Учитель никогда не ругал его за глупые вопросы, всегда объяснял непонятное. Не разочаровал он и сейчас. – Видишь ли, мой дорогой ученик, – отвечая, магистр Ковель не отводил взгляда от мерцающего купола. – Видишь ли, последние годы Тонгил собирал со всего мира и создавал сам уникальные артефакты, большая часть которых хранится в его замке. Нам нужно забрать их до того, как он вернется. Только так мы сможем победить Темных. Вернее, заставим их отказаться от самой идеи войны. Темные никогда не начнут междоусобицу, если их шанс выиграть будет равен шансу проиграть. Они слишком ценят свою жизнь. – Но война… Неужели все настолько плохо? Лисс поежился. С каждым годом мир между Светлыми и Темными становился все более шатким. Некогда слияние Темной и Светлой магии рождало артефакты удивительной силы. Сотрудничество продолжалось только в создании риед, и то лишь потому, что империя нуждалась в этом оружии для защиты от внешних врагов. Магов для сотрудничества отбирали по жребию, отказаться было невозможно. – Все еще хуже. – Учитель отвел взгляд от купола, лицо его стало мрачным. – За последние годы Тонгил убил пятьдесят семь Светлых, если считать вместе с подмастерьями. Если он узнает, что нападение в Радоге было спланировано с нашей помощью… Мой дорогой ученик, скажу тебе честно: я боюсь даже представить, какой будет его месть. – Но разве это не естественно, что мы, Светлые маги, хотим его уничтожить? Разве Тонгил может ожидать другого обращения? Он прекрасно… Магистр Ковель как-то неловко кашлянул, и Лисс замолчал. – Видишь ли, мой дорогой ученик, положа руку на сердце, Тонгил имел… имеет право ожидать другого обращения. Мы, как бы это сказать… Лисс ощутил тянущее чувство где-то в районе солнечного сплетения. Будто он смотрел с большой высоты, испытывая одновременно желание прыгнуть вниз и страх перед падением. – Мы поклялись не выступать против него ни в каком виде и никак не поддерживать тех, кто выступит. – Кто – мы? – Светлый Совет, – со вздохом признался магистр Ковель. – Но если была дана клятва богам, то как… – Солнечный отказался принять нашу клятву, а призывать других богов отказались уже мы. Тонгил сказал, что примет от каждого из нас слово чести. – Он ведь не поверил? – тихо проговорил Лисс. – Это просто… Для него это… – Даже если не поверил, слово мы нарушили. – Магистр Ковель вновь тяжело вздохнул. Лисс прижал ладонь ко лбу, ощущая, как все странности последнего времени перестают быть такими уж странными. – Значит, поэтому только младшие маги работали со жрецами Гиты? Поэтому вы отказались помочь нам с Ринной найти Венда? Поэтому… – Да, мой дорогой ученик, трижды да. Но когда возникла реальная возможность уничтожить Тонгила, мы не смогли удержаться. И просчитались. О, как хорошо Лисс помнил свое ликование при известии о смерти Темного! Праздничные пиры. Радость на лицах друзей и знакомых. И, несколько недель назад, отчаянное нежелание верить, когда от жрецов Солнечного пришло сообщение: Тонгил жив. Вернулся из мертвых. Вернулся в собственной плоти. – Кстати, – учитель оглядел их небольшой лагерь, – где твоя сестра? Я полагал, что увижу ее здесь. – Ринна в Лазурной долине. Князь Луниар решил, что ей слишком опасно оставаться в империи. Особенно после… Вы ведь понимаете? – Конечно, – магистр Ковель задумчиво кивнул, – князь абсолютно прав. Как только пришли скорбные известия, мне самому следовало подумать об этом. – Магистр! – позвал кто-то, стоящий возле палаток. – Мы ждем только вас. Пора начинать подготовку. – Учитель, – заторопился Лисс. – У меня есть идея по обходу защиты купола. Выслушайте! Магистр Ковель кинул быстрый взгляд на ожидающих его магов. – Если новое заклинание магистра Драу не сработает, то обязательно. Лисс проводил взглядом уходящего учителя. – Не сработает, – прошептал, – уверен. Три дня Светлый подмастерье провел здесь, на опушке леса, где купол невидимой стеной уходил в землю. Три дня он наблюдал за все более отчаянными и одинаково безуспешными попытками взрослых магов снять купол или хотя бы пробить в нем проход. Три дня он делился своей Силой с этими взрослыми магами, с каждым следующим днем все яснее понимая – бесполезно. Купол было не пробить ни грубой силой, ни умением. Следовало найти другой способ. Сколько времени у них осталось до возвращения Тонгила? И если они не успеют, если не сумеют, что тогда? Действительно война, как сказал учитель? Война магов, которая разрушит империю? Новое заклинание магистра Драу требовало длительной подготовки и много Силы. Очень много Силы. Отдав последнее, что осталось в его резерве, Лисс отошел от пульсирующей сферы и устало сел на землю, прислонившись спиной к стволу широкого дерева. – Что, высушили? – с сочувствием спросил кто-то, и Лисс с трудом поднял голову. Напротив стоял молодой парень. Смуглый и черноволосый, как кочевник, но с узким лицом, горбатым носом и большими черными глазами. И ведь Лисс когда-то где-то видел этого парня, но усталость, вызванная магической опустошенностью, мешала вспомнить. – Я Румар Дашиссе, – сказал тот, правильно истолковав вопросительный взгляд Лисса. – Подмастерье магистра Драу. Мы встречались в столице. Дашиссе… Лисс моргнул. Ну конечно. Фамилии на «иссе» носили только нобили Народа Песков. Около тридцати лет назад один такой нобиль бежал в империю, просил здесь убежища и получил его. Осел, женился. И все три его сына родились с сильным Светлым Даром. Лисс вспомнил и бал, устроенный отцом Ринны, где эти самые три сына пытались ухаживать за его сводной сестрой. – Я здесь уже второй раз, – не дождавшись от Лисса ответа, Румар тоже сел на землю. Вернее, на кучу листвы, ее покрывавшую. Обычно на север зима приходила рано, но в этом году она задержалась, позволяя длиться теплой осени. – Я так надеялся, что мне не придется сюда возвращаться. В прошлый раз они вытянули из меня все за четыре дня, а потом две недели я не мог призвать даже самую завалящую искру.