– Раз они внутри, значит, знают, и прятать тебя бессмысленно. Но, может быть, все и обойдется. – Разве духи могут входить в Хранимое место? – Другие духи нет, но эти из племени таэль. Мы, таэль, не совсем… – Господин Митрил замялся, будто не уверенный, стоит ли говорить. – Живые или мертвые, мы отличаемся от обычных людей. Альмар ждал, что призраки въедут в башню сквозь стены – камень ведь не преграда духам, но призраки спешились, будто люди, и, будто люди, вошли в башню через дверь. – Будут спрашивать – отвечай. Говори кратко и только правду, – тихо велел полуэльф. В главный зал башни духи, опять же как люди, поднялись по лестнице, отворили массивную дверь. Разница была лишь в том, что никаких звуков при движении они не издавали. Первой вошла женщина, без сомнения, кочевница, но при этом красивая той красотой, которую оценил бы любой имперец. Высокая, стройная, с тонкими чертами лица и идеального рисунка пухлыми губами, с волосами густыми, иссиня-черными. Вот только глаза… вернее, отсутствие одного глаза. Там, в пустой правой глазнице, была лишь чернота. Женщина смотрела только на господина Митрила, словно не замечая Альмара. Смотрела и нежно улыбалась. Потом протянула руки. – Тана уин! – Ее голос дрогнул. – Но аш алье, уин! На лице полуэльфа на мгновение появилась неуверенность, даже растерянность. Потом он шагнул вперед, позволяя призраку обнять себя. Обнял в ответ. Какое-то время живой и мертвая стояли так и что-то тихо говорили на непонятном языке. Альмар опустил глаза, не желая, чтобы его мысли прочли. Мертвым нет места рядом с живыми, так говорил Солнечный. Мертвым нет места рядом с живыми. Эта истина жила во всех легендах и преданиях, которые Альмару доводилось читать или слышать. Мертвые не должны приходить в мир живых… – Мальчик. – Мертвая женщина вдруг оказалась рядом с Альмаром. – В тебе есть что-то странное. Кто ты, мальчик? – Она говорила на языке империи чисто, без малейшего акцента. Альмар ощутил, как прохладные пальцы коснулись его подбородка, заставляя поднять голову и посмотреть духу в глаза. Вернее, в единственный целый глаз. – Я Альмар, – ответил он, а потом неожиданно для себя добавил: – Альмар Тонгил. Мысленно он уже не раз примерял на себя фамилию настоящего отца, но не вслух. Еще никогда вслух… – Сын Арона, – прохладные пальцы прочертили линию на его лице от правого виска до подбородка. – Я помню твоего отца. Ты похож на него. И ты тоже владеешь магией. Женщина повернулась к полуэльфу, вопросительно приподняла брови. – Альмару было опасно оставаться в империи. Я обещал заботиться о нем, – сказал тот отрывисто. – Будь он просто чужаком, это было бы легко. Но он маг. Тебе придется поручиться за него. – Я ручаюсь. Женщина вздохнула. «Неужели мертвые могут дышать? – задался Альмар вопросом. – Или это привычка, оставшаяся со времени, когда она была жива?» Вздохнула – и холодный ветер пронесся по залу, ледяной крошкой скользнул Альмару под одежду, заставляя поежиться. Мертвая вновь повернулась к нему. – Не подведи моего сына, мальчик, иначе я найду тебя. – Прохладные пальцы второй раз скользнули по его лицу, не то лаская, не то ставя невидимую метку. – Найду везде. – Мы найдем, – согласился глубокий мужской голос за ее спиной, и Альмар вздрогнул. Он и забыл, что мертвая женщина пришла не одна. Они стояли в некотором отдалении, все трое – воины; судя по видимым до сих пор ранам – погибшие в битве. У одного расколота голова, у другого распорот живот, у третьего не хватало половины ребер. Но все это их, похоже, нисколько не беспокоило. Альмар открыл было рот спросить, что именно он не должен делать, чтобы не подвести господина Митрила, но поймал предупреждающий взгляд полуэльфа и промолчал. – Мама, скажи, ты видела Арона во владениях Владыки? Женщина нахмурилась. – Разве твой маг мертв? Нет, у нас он не появлялся. – Я видел, – сказал дух, который прежде пообещал найти Альмара, у которого в раскрытой грудной клетке виднелся ком мертвого сердца. – Но видел не у Владыки. Маг выводил какого-то чужака, заблудившегося в наших видениях. – Арон в роли проводника? – С губ полуэльфа сорвался недоверчивый смешок. – На него не похоже. Сонор, ты не ошибся? – Ты знаешь, что я не ошибаюсь, – ответил тот сухо. – Маг был в церемониальной одежде Светлых, а в руках держал жезл Каира. – Что? – Твой маг действительно мертв. Живые не становятся проводниками, – сказала женщина. – Да, почти три месяца как мертв, – согласился полуэльф. – Но я не понимаю, как он… хотя… – Наши будут знать, что ты поручился за мальчика, – сказала кочевница. – Но все равно следи, чтобы он не оказался на пути Волн. – Прослежу. И если кто-нибудь из вас встретит Арона, передайте, что я хочу попр… поговорить с ним. Волна ушла, а с ней ушла и четверка мертвецов, но господин Митрил еще долго стоял у окна. Альмар не спрашивал, о чем думал полуэльф, но, судя по выражению лица, вряд ли о чем-то приятном. – Что мне нельзя делать, чтобы не навлечь гнев духов? – спросил Альмар наконец. – Нельзя вредить Великой Степи, – не отводя глаз от ночного горизонта, ответил Митрил. – А как ей можно повредить? – Можно призывать потустороннее – демонов или бесов. Можно служить Черным шаманам, я рассказывал тебе о них. Можно пытаться привести сюда армию империи – или Каганата. – И это все? – Нет, только самое основное. Да не переживай ты так! – Господин Митрил взглянул на Альмара с усмешкой. – Великая Степь не настолько уязвима, чтобы десятилетний ребенок с нетренированным Даром мог причинить ей вред. Голова у тебя на месте, сердце тоже – сам поймешь, если когда-нибудь столкнешься с реальным злом. Альмар отвел глаза в сторону. Потустороннее…. Амулет Ниты, по-прежнему зажатый в кулаке, казалось, жег кожу. Ведь девочки с ногами, покрытыми черной чешуей, не считались опасным потусторонним? Нет, конечно нет. Нита просто девочка… с особенностями. Вот Альмар умеет призывать Тени, а она – менять свое тело. Удобно. А то, что Альмар никогда не слышал о магах, способных на такое, так он о многом еще не слышал. Если бы только он мог спросить о ней у господина Митрила… Но это будет означать конец дружбы с Нитой. А ведь она спасла ему жизнь. «Если папа узнает, что я залезла в крепость с Эхом, он меня лет на сто дома запрет! Пообещай, что никому не расскажешь!» – сказала она, когда они шли ночью по степи. «Если хочешь, я могу поклясться именами богов», – предложил он. «Нет! – отказалась Нита быстро и даже испуганно. – Не надо призывать богов. Нечего им тут… Просто пообещай, без клятв». Он пообещал. А потом они вместе придумали версию для полуэльфа и для остальных. Это была хорошая версия, краткая и простая… – Господин Митрил, я пойду наверх. Ночь уже кончается. – Хм? – Взрослый посмотрел на него с задумчивым интересом. – Клонит в сон? Скажи сперва, ты испугался, увидев духов? Взрослые имперцы, бывало, падали в обморок, издали заметив Волну. – Если бы они захотели меня убить, я бы испугался. А так… Нет, наверное. Полуэльф кивнул, будто не Альмару, а себе. Будто Альмар только что подтвердил какое-то невысказанное им предположение. – Почему вы спросили? – Стало интересно, насколько в этом ты похож на отца. Арон не умел бояться по-настоящему. Ночь еще длилась. Скоро начнется первая снежная буря, даже без Волны Мэа-таэль знал о ее приближении. Знал по тому, как привычно покалывало кожу на ладонях, как изменился воздух, примешав к обычным степным запахам новый, ядовито-снежный. Конечно, ни кочевникам, ни местным животным и птицам яд бурь был не страшен. Только чужакам. Впрочем, даже рожденные в Великой Степи люди избегали попадаться на пути таких бурь. Не нужен яд, чтобы во время метели потерять дорогу, лишиться коня и в конце концов погибнуть. Вот в воздухе появились первые снежинки, пока безвредные. Мэа-таэль подставил ладонь, ловя их, и от человеческого тепла они растеклись каплями. Встречи с матерью он не ожидал, и сейчас в душе царил разброд. Вновь всколыхнулось застарелое чувство вины – из-за него она погибла. Вновь Мэа-таэль прошептал старую клятву отомстить отцу; не убить – материнский запрет держал крепко, – но превратить его жизнь в пытку. Эльфы ведь живут долго, так пусть и он живет и мучается. Мэа-таэль позаботится об этом. Почти все было продумано, план почти готов к запуску. Оставались лишь немногие мелочи, детали.