– Им нужен мой нерожденный ребенок. Они знают, что взрослый Вольный никогда не станет рабом, а детей можно сломать. Истен посмотрел в темноту, но не туда, где были дети, а на север, в направлении, откуда они ехали. Возможно, Пратас остался жив. Возможно, он не успел вернуться с охоты до того, как Дэлун Шогг погрузили добычу и отправились восвояси. Сам Истен пришел в сознание только час назад, когда уже стемнело и караван остановился здесь. И когда он открыл глаза, он был уже в клетке, в ошейнике. Истен от всего сердца надеялся, что брат жив, но в глубине души понимал, что лично для него это ничего не изменит. Один человек против отряда работорговцев, в составе которого есть сильные маги? Самоубийство. Может быть, Пратас и будет пытаться найти помощь, найти союзников. Но Истен не верил, что у него получится. По милости Тонгила они оба стали беглецами, потеряли все. Им никто не захочет помогать просто так, без выгоды для себя. А никакой выгоды помощь им принести не сможет, одни только неприятности. Потом мысли Истена вернулись к тому, что сказала Волчица. Дэлун Шогг сочли его магом и поэтому не убили. Но Истен знал, Дара у него нет. Даже самого слабого. Даже намека на Дар. Если бы был, отец нашел бы самых лучших учителей. – Аяшша, рхан алдун эртэ. Аяшша, рхан тэнге эрте. Аяшша, риун ддийн тээн… Истен моргнул, вырванный из мыслей, и повернулся к Волчице. Та стояла на коленях на деревянном полу клетки, прижав правую руку, сжатую в кулак, к сердцу – обычная поза тех, кто молится Серой Госпоже. Глядя в пустоту перед собой, она вновь и вновь повторяла одни и те же слова на старокиренском языке, когда-то бывшим священным языком служителей Серой Госпожи. «Смерть, возьми мою жизнь. Смерть, возьми моего нерожденного сына. Смерть, дай мне месть…» Повторяла и повторяла, а потом вокруг ее коленопреклоненной фигуры начали проявляться пласты дымного тумана. Они походили на Тени, которые использовал Тонгил, но казались прозрачнее, будто бы обветшали по краям. Было и другое отличие – ощущение присутствия. Слабое подобие этого присутствия Истен испытывал и прежде в императорском дворце, в те моменты, когда внимание сихха фокусировалось на нем. Но сейчас присутствие обжигало, мешало дышать, тянуло вниз, к земле и глубже, в невидимую бездну. А из этой бездны на него смотрели глаза – всевидящие, всезнающие, глаза судьи и палача. Боги редко отвечают на молитвы. Но Истен предпочел бы, чтобы это случалось еще реже. Глава 16 – Нет, не так. Вот, смотри, петля на этой руне вытянута строго вверх, не отклоняясь ни вправо, ни влево. – Ресан передал Туай кусок угля, которым выводил руну на полотне. Маленькая кочевница, хмурясь, посмотрела на рисунок, стерла его с полотна щеткой, встряхнула ее, убирая угольную пыль, и твердой рукой повторила все изгибы и петли. – Так? Теперь правильно? – Правильно. – Ресан кивнул. – Сложно? – Выслеживать добычу легче, – Туай вздохнула, – но я все равно выучу. И ваши руны, и имена ваших нобилей, и теорию вашей магии, и историю ваших мертвых императоров… – Зачем тебе? Все эти дни Венд с растущим удивлением наблюдал за маленькой кочевницей. В первый же день после его пробуждения Туай предложила очень удобный – для них – план. Остаться на территории Хранимого места, жить здесь. Учить ее террунскому письму, террунскому прошлому и террунскому настоящему – в обмен на еду и теплые вещи. «В этом месяце Волна будет приходить часто. Вы не знаете, когда она придет. Если продолжите путь, погибнете. Вернее, он погибнет, – последовал кивок в сторону Венда. – А ты, может быть, выживешь. Если повезет». Ресан колебался. Венд видел по лицу юноши, как хотелось тому как можно скорее добраться в ставку Великого шамана. Но они остались. Туай посмотрела на Венда, будто взвешивая его вопрос на невидимых весах. Пожала плечами. – Так нужно. – Предки велели? – попытался пошутить он, но девочка лишь нахмурилась и кивнула: – Да. Предки. И развернулась к Ресану. – Показывай следующую руну. Интервал между первой Волной и второй действительно оказался очень малым. Перед второй Волной Венд несколько часов стоял снаружи, глядя на ночное небо, которое переливалось сиреневым, пурпурным, алым и золотым. Арон еще давно рассказывал, что во время Длинной ночи северное небо часто играет подобными красками. Но в Степи, в тысячах миль к югу?.. – После этой Волны перерыв должен быть достаточно большим. – Ресан встал рядом. – Мы можем успеть добраться. – И рискнуть жизнью? – Венд не желал вновь попасть под яд степной бури. – Если мы погибнем из-за твоей торопливости, твоего брата это точно не спасет. Ресан глубоко вздохнул. – Риен опять мне снился. Улыбался, казался таким довольным, а вокруг струились черные тени, окутывали его будто шелковичным коконом. – И что это значит? Ресан покачал головой. – Ничего хорошего. Волна пришла и ушла, унося с собой непривычное сияние. А утром, по свежему снегу, явилась Туай – за очередным уроком, на этот раз по теории магии. Венд с удовольствием оставался и слушал, как Ресан пересказывал деяния прежних императоров, великих магов, знаменитых полководцев и всех иных людей и не-людей, из чьей жизни и смерти складывалась история Терруна, но от теории магии у воина начинала болеть голова. Эти сочетания стихий, условия призыва духов, нюансы взаимоотношений Темных и Светлых источников… Теория магии была обязательной частью обучения всех нобилей – вернее, тех нобилей, которые, в отличие от Венда, наряду с благородной кровью обладали и материальными богатствами. Воин понимал, зачем это было нужно, – сами не владея магией, нобили знали, чего ожидать от магов, какую опасность те представляют в соответствии со своим уровнем и цветом Дара, какую пользу могут принести, на что способны… Но через четверть часа теории Венд бесшумно поднялся и вышел наружу. Ядовитая буря ушла вместе с Волной и духами, оставшийся снег был безвреден и уже начал подтаивать под осенним солнцем. Венд скатал снежок и запустил в сторону ворот. Скатал второй – и, держа его в руках, застыл. В ворота въезжали трое. Кочевники. Взрослые вооруженные тууры, и выражение их лиц не предвещало ничего хорошего. Тому, который ехал первым, было на вид лет двадцать – двадцать пять, и его две короткие косы, по обычаю кочевников заплетенные на висках, были перевиты золотыми нитями. Насколько Венд помнил, у тууров такое украшение носили только дети вождей. – Чужак, – довольным тоном сказал первый туур, обращаясь к своим спутникам. – Чужак в Хранимом месте! Все, как я подозревал. Последние дни заниматься было особо нечем, и Венд пытался с помощью Ресана вспомнить язык тууров, который когда-то знал неплохо. На удивление, это получалось. Слова, фразы, правильные интонации сами всплывали в памяти. Поэтому понять то, что говорил явившийся туур, оказалось несложно. А интонация говорившего в переводе не нуждалась – ясно было, что чужаку не поздоровится. У всех трех кочевников были луки, нашпиговать Венда стрелами было бы проще простого. Но вот первый туур спрыгнул на землю и вытащил из ножен меч. Ростом туур был на полголовы ниже Венда, но значительно шире в плечах – а Венда еще никто не называл узкоплечим, и по тому, как он держал оружие и двигался, стало понятно: противник достойный. Даже слишком – учитывая то, что Венд еще не до конца оправился после яда бури. – Я не враг, – попытался остановить он туура. – Мы едем в ставку Великого шамана… Туур словно не слышал, хотя Венд был уверен, что говорил он громко и четко, правильно выговаривая слова. – Доставай свое оружие, чужак, – велел туур. – Или я зарежу тебя, как барана. Венд едва успел достать свой меч, с которым он расставался только во время сна, но даже тогда старался держать ножны под рукой, когда их клинки столкнулись. С трудом сдержав удар, Венд невольно сделал шаг назад. Второй удар – второй шаг. Третий. Четвертый… Дверь за его спиной, ведущая в главный зал башни, распахнулась, но Венд не обернулся – сейчас любое отвлечение могло стоить ему жизни. – Вы не можете его убить, тойко! – крикнул за спиной Венда детский голос. – Я его пригласила! По закону гостеприимства! – Ха! У такой козявки, как ты, нет права кого-то приглашать! – отозвался противник Венда, продолжая наносить удары. – Запрета тоже нет! Прекратите! Прекратите немедленно! За спиной раздался звук торопливых шагов и голос Ресана: – Мы едем в ставку Великого шамана! По поручению… – И другим тоном, полным изумления, юноша добавил: – Огни, это ты? Как ты… Нового удара не последовало. Туур бросил меч в ножны и с ловкостью, удивительной для человека его сложения, проскользнул мимо Венда. Венд успел только обернуться и увидеть, как туур на бегу подхватил Ресана, стоявшего в дверях, и так крепко сжал в объятиях, что у юноши вырвался возмущенный возглас. – Пусти, медведь… – придушенным голосом потребовал Ресан и, едва туур его выпустил, начал торопливо ощупывать свои ребра на предмет повреждений. – Зиро! Почему ты выглядишь так, Зиро? Почему ты здесь? В Степи сейчас небезопасно. – Туур, только что предвкушавший смерть одного чужака, сейчас смотрел на другого чужака с любящим выражением, которое пристало бы старшему брату, а в голосе его звучала искренняя забота. Ресан нервно облизал губы, бросил быстрый взгляд на Венда, который все еще держал в руке меч, потом посмотрел на двух других тууров, на лицах которых отражалось откровенное изумление. Отчего-то больше всего Венда удивило не то, что Ресан и этот незнакомый негостеприимный туур знали друг друга, а то, как туур обратился к Ресану. Зиро? Насколько Венд помнил, это слово означало воду. – Что все это значит? – спросил Венд, поймав взгляд Ресана. Тот виновато пожал плечами, сделал широкий жест с полупоклоном, словно знакомя двух нобилей на императорском приеме, и сказал непривычно официальным тоном: – Огни-дако, позволь представить тебе моего хорошего друга, Венда ар-Сина. Венд, позволь представить тебе Огни-дако, старшего сына вождя племени дако-туур, моего побратима. Венд моргнул. Зиро – ну конечно же, он перепутал. Вода на языке тууров звучало как заро, а вот зиро означало «кровь». Так порой обращались друг к другу те, кто стали братьями не по рождению, а по выбору. – Венд, Туай, я бы желал переговорить с Огни наедине, – продолжал Ресан тем же официальным тоном. – Прошу простить за неудобство. И, не дожидаясь их согласия, за руку втащил туура в проем двери, ведущей в башню, и аккуратно закрыл дверь изнутри. – …Ну ты и накрутила! – Огни покачал головой. – Я всегда знал, что твоему умению попадать в неприятности нет равных, но чтобы настолько! – Все у меня нормально. – Росана насупилась.