Глава девятнадцатая У высокого забора, за которым пряталась изба, где жили поколения Кузнецовых, стояла пожарная машина. Я припарковалась, вышла на дорогу, подошла к мужчине, который собирался сесть за руль, и спросила: – Простите, что случилось? Пожарник окинул меня взглядом. – Вы кто? Я показала на изгородь, которая была намного выше меня. – Приехала к подруге, давно не встречались. Увидела вас и разволновалась. – Сгорел дом, – коротко объяснил мужчина. – Не сегодня. Место безлюдное, ближайшие соседи далеко, никто не увидел пламени. Мы сами недавно прибыли. – Нормалек, Иван Николаевич! – закричал юноша тоже в форме пожарного, выходя из калитки. – Никого из людей там не было. – Ну и слава богу! – обрадовался его старший товарищ. – Собак, кошек тоже не приметил, – продолжил парень и потом обратился ко мне: – Вы хозяйка? – Нет, – ответила я, – в гости приехала. – Не получится у вас кофейку похлебать, внутрь заходить очень опасно, – предостерег юноша. – Митя, садись, нам пора, – остановил его начальник. – Хорошо, что трупов нет. А то у нас как? Нажрутся, спать лягут, газ не выключат. Или обогреватель работает с неисправной проводкой. – Еще любят на улице к столбу подсоединиться, чтобы счетчик не мотал, – наябедничал Митя. – Народ жадный, за копейку удавится. – Хватит болтать, – приказал Иван Николаевич и повернулся ко мне: – Вы тоже уезжайте. – Ладно, – кивнула я. – Не! Прямо сейчас садитесь в машину и отправляйтесь по другим делам, – нахмурился Иван Николаевич. – Хочу убедиться, что не останетесь. Еще полезете в дом из любопытства и поранитесь. – Жаль Матвея Николаевича, – неожиданно произнес Митя. – Говорят, он после инсульта ум и память потерял, – пробубнил Иван Николаевич. – Слава богу, не поймет, что произошло. Кабы в разуме находился, вот уж ему горе было бы! – Вы знаете Кузнецова? – поинтересовалась я. – Так в Домнино все живем, и Матвей Николаевич, и я, и Митька, – пояснил Иван. – Дом этот для Матвея – как родной человек. Он так о нем заботился. Я к нему раньше часто заходил, книги брал. Люблю почитать про историю. Мы с ним вечерами зимними чаи гоняли. Галина Петровна, Царствие ей небесное, очень вкусные крендели с изюмом пекла. Мороз на улице, снег под ногами хрустит. Приеду к Матвею, в избу зайду – тепло, вкусно пахнет. Галина мне рада: «Заходи, Ванечка, сейчас из подпола варенье выну». Сядем с Матвеем за стол, он мне что-то интересное расскажет. Галина Петровна на диване вяжет. Такая мастерица она была! Мне свитер сделала в подарок на Рождество. Там и Дед Мороз, и олени… Хорошее время было, все еще были живы, – вздохнул Иван Николаевич. – А ведь тогда я думал, что все в моей судьбе не так. А теперь дошло: был счастлив и не понимал этого. Много-то человеку не надо. Все свои не умерли – и хватит! Потом Кузнецовы куда-то подевались, дом закрытый долго стоял. Вернулись спустя годы. Я обрадовался, пошел к ним. Дверь открыла женщина, спросила: «Вы кто?» Начал ей объяснять, что знаю Кузнецовых давно. Она меня остановила: «Больше не приходите. Хозяева болеют, не до гостей им. Вас не звали, не надо без приглашения заявляться». Ну и я больше к ним не заглядывал… Девушка, уезжайте. Если вас по башке какой деревяшкой тюкнет, меня потом совесть сожрет. Я попрощалась с пожарными, села в машину. Позвонила Степану, сообщила ему о гибели дома и прибавила: – И вот еще штрих: Валерия решила угостить меня. Чайник быстро включила, он на виду стоял. Кружки на полке рядом, банка с заваркой там же. А вот ложечки хозяйка искала, ящики выдвигала, потом нашла. Я не обратила на это внимания. А сейчас вспомнила, как Ивашова все шкафы пооткрывала. Похоже, Валерия не хозяйка. Она посторонняя женщина. – Интересно, связан ли пожар с твоим первым визитом в Домнино? Но ответа у нас пока нет, – протянул Степан. – Езжай в центр реабилитации. Но не говори, что хочешь навестить Кузнецова, тебя к нему не пустят. – Прикинусь потенциальной клиенткой, – ответила я. – Якобы у меня мама после инсульта. – Отличная идея, – одобрил муж. – Заеду в агентство, возьму в служебном гараже «Бентли», чтобы произвести впечатление ну очень богатой тети. В медцентр я добралась через пару часов и притормозила у закрытых ворот. Из небольшого домика у шлагбаума вышел мужчина и пробасил: – Вы к кому? – В центр реабилитации, – ответила я. – Въезд только по пропуску, – не подобрел охранник. – Номера вашего автомобиля в списке нет. – Впервые здесь, – спокойно объяснила я. – Приехала поговорить насчет лечения мамы. Не догадалась заранее позвонить, договориться о встрече. Секьюрити молча ушел. Минут через пять снова вернулся, держа в руках мобильный. – Как вас зовут? – Ольга Петровна Николаева, – на ходу придумала я. Мужчина щелкнул брелоком, железные створки медленно распахнулись. – Проезжайте, – разрешил секьюрити. – Первый поворот направо, там парковка. Далее пешком до главного корпуса. Будьте осторожны, сейчас время прогулки. Одни больные плохо видят, другие почти не слышат, третьи с головой не дружат. – Спасибо, что предупредили, – улыбнулась я, – непременно проявлю внимательность. Двухэтажное здание, стилизованное под подмосковную дворянскую усадьбу девятнадцатого века, я нашла быстро. Здание находилось на площади, от которой в разные стороны отходили заасфальтированные дорожки. Повсюду стояли лавочки. На одной сидели две женщины пожилого возраста, обе с костылями. Еще один больной сидел в инвалидном кресле. Все были хорошо одеты в красивые спортивные костюмы. За пациентами наблюдали медсестры. Одна сразу подошла ко мне с вопросом: – Могу вам чем-то помочь? – Хочу поговорить о реабилитации для своей мамы, – опять соврала я. – Вам надо в главное здание. Вон оно, слева. Там на ресепшене все объяснят, вызовут Елену Николаевну, она полностью введет вас в курс дела. Я вошла в дом, приблизилась к стойке, за которой находился мужчина лет сорока, и снова солгала про мать, у которой проблемы со здоровьем. Дежурный вызвал сотрудницу. Елена Николаевна сначала долго нахваливала центр, а потом приступила к вопросам: – Какой номер хотите? Есть разные варианты размещения. Самый простой – эконом, комната и санузел. В номере повышенной комфортности спальня, кабинет и ванная. Люкс – три жилые комнаты, санузел, кухня. Хочу подчеркнуть: питание одинаково для всех, медперсонал учтив с каждым. Столовая общая. Библиотека, кинозал, спортивный зал – всем этим может пользоваться любой пациент. Эконом-вариант комфортен, уютен, постельное белье меняем каждый день, есть бесплатный Интернет. Но если понадобится личная сиделка, ее услуги оплачиваются отдельно. – Замечательные условия! – восхитилась я. – Но, к сожалению, моей маме они не подходят. Моя собеседница не собиралась упускать потенциальную клиентку: – Гибкая система оплаты. Работаем с банком, который выдает кредит на очень выгодных условиях. – С деньгами нет проблем, – заверила я. – Понимаете, мама не привыкла жить в отелях, она любит домашний уют. Здесь очень хорошо, но обстановка напоминает гостиницу. Елена Николаевна понизила голос: – Никогда не интересуюсь финансовыми возможностями тех, кто к нам обращается, и понимаю, что многие готовы где угодно найти деньги, только бы его родной человек восстанавливался в хороших условиях у знающих специалистов. У нас предусмотрен вип-вариант проживания. Но говорю о нем только тем, чьих родственников по разным соображениям нельзя поселить на этажах. Например, пациент психически неуравновешен или он, как ваша мамочка, привык к повышенной комфортности. Пойдемте, покажу вам коттеджи. Глава двадцатая Одноэтажные дома стояли у самого леса, чтобы попасть к ним, следовало миновать будку охраны. – Коля, это мы! – крикнула Елена. Из домика вышел парень. – Здрассти. У нас полный порядок. – Не сомневаюсь ни на секунду, что мимо тебя даже комар не пролетит, – засмеялась Елена Николаевна и обратилась ко мне: – Давайте сначала прогуляемся, увидите, как старается наш садовник. Мы прошли по тщательно охраняемой территории и наткнулись на медсестру. Та толкала кресло, в котором сидел мужчина. Возраст его определить было сложно. Шестьдесят? Старше? Или моложе? Болезнь старит человека. – Аллочка! – обрадовалась Елена. – Как сегодня поживает наш любимый Матвей Николаевич? – Слава богу, все хорошо, – быстро отреагировала молодая женщина. – Простите, можно вас на минутку отвлечь? Это по поводу состояния моего подопечного. Я отошла в сторону. Алла быстро подкатила ко мне инвалидное кресло и вернулась к Елене Николаевне. Мы с Кузнецовым остались вдвоем. Обе женщины стояли лицом к коттеджам, спиной ко мне. Матвей Николаевич широко раскрыл глаза, поднес ко рту указательный палец правой руки, потом опустил его и неожиданно зашептал: – Солнышко, все там, где они лежат! Скажи Маугли! Он не знает. Орел взмахнет крыльями, крокодил захохочет, дерево поцелует фавна, и тогда небо упадет на землю, и откроется дверь. Все там! Там! Света, твое! Возьми! Маугли… Маугли… Я нашел! Его записи! Дневник прочитал! Не сказал никому, даже тебе. Из-за них со всеми беда!