— Что? Что случилось? Энцо не ответил. Голова у меня жутко чесалась, а фантазия рисовала самые ужасные картины. Я воочию видела труп в кладовке с неестественно запрокинутой головой и закатившимися глазами… Глянула на часы. Ничего утешительного — пятнадцать тридцать семь. Сол поднял голову. Нахмурился. Я все еще дрожала. И мой голос тоже. — Энцо? — пискнула я. — Пожалуйста, скажи что-нибудь! Ты живой? — Да, — простонал друг. — Треснулся об полку. Все посыпалось на пол… Надо навести порядок. Я пока отключаюсь. Если что — кричи. Все тихо. Но мне отчаянно хотелось закричать. Что, если Крысолов справится быстрее? Или клиент вздумает подвезти его домой? Еще три минуты. — У него все в порядке? — одними губами спросил Сол. Я попыталась поднять большой палец, но не вышло. Меня будто парализовало. — Снова на связи! — голос Энцо. Я выдохнула и кивнула Солу. — Который час? — поинтересовался Энцо. — Пятнадцать сорок две. У тебя восемнадцать минут. — Хорошо, — мальчик перевел дух. — На полке, кстати, лежал охотничий нож. Но вид у него такой, будто им никогда не пользовались. Разве что в качестве открывалки для консервов. На лезвии характерные зазубрины… Ладно, теперь я осмотрю, что еще осталось в квартире. Тихо, тихо, тихо… — Побывал в ванной. Который час? — Пятнадцать сорок три. Что там? — Умывальник, всякие флаконы, банный халат, бритва, душ, унитаз… Кстати, сиденье изображает колючую проволоку. — Что еще видишь? — Шкаф для одежды, столик со свечой и банкой пива. Незаправленная кровать, баскетбольные трусы… — Энцо расхохотался: — И крыса! Матерчатая! Этот тип спит с игрушкой! — А под кроватью? — Подожди, — Энцо чихнул. — Ничего, только пыль. И старый носок. Тут вообще много всякого… Который час? — Без четверти четыре. Загляни в шкаф. — Ладно. Ох тут и кавардак! Похоже на свалку. Но ничего необычного. Футболки, рубашки, куча носков… возле шкафа валяются джинсы. Который час? — Без четырнадцати. Поройся в карманах джинсов! — Неплохая идея. Что у нас тут?.. Фу-у-у-у… Грязный носовой платок… А тут?.. — в голосе Энцо зазвучали высокие нотки. — На подоконнике записная книжка… Или нет… Это ежедневник! — Круто! — сердце у меня так и запрыгало. Я помахала Солу и подняла большой палец. — Читай, — велела я. — И не забывай снимать! — Хорошо. Раздался шелест. — Кажется, тут только информация по работе, — разочарованно протянул Энцо. — Чистка труб, проверка канализации, заглушки от крыс… Везде указаны время и адрес. В феврале день рождения у какого-то Ференца, а третьего марта написано «Проверка», но стоит только номер, и больше ничего. Тринадцатого апреля… Который час? — А? Ах, это… Без тринадцати. Что там с апрелем? — «Проверить канализацию у Кемперманна». Нет, Лола, я не смогу прочесть все записи. Я закатила глаза. — Тогда переходи сразу к июлю! Энцо приложил руку к воображаемому козырьку. — Двадцать седьмое июля. «Клапан от крыс у Соммерсов»… — Он хихикнул. — Это же мы! А третьего августа пометка: «Книжный магазин». Не тот ли, где твоя бабушка работает? — Точно! — я рухнула в коляску. Нога невыносимо зудела. — А что было после его посещения? Он должен был забрать книгу! Что еще в июле? — Ничего. Но вот… 5 августа… — Энцо помолчал. — «16:00, Убийца Луи, стол 54, мостик 4». — Убийца Луи? — я прикусила губу. — Это попахивает… И тут послышались звонки. Два коротких и один длинный. — Черт! — услышала я испуганный шепот Энцо. — Что это такое? Сердце бешено заколотилось. Это не наш условный звонок. И не наш подъезд. Квартира Крысолова! Звонок звенел в его прихожей, и его было слышно через приоткрытое окно гостиной. Сол внизу паниковал, в трубке слышалось учащенное дыхание Энцо. Снова пронзительный звонок. Два коротких, один длинный. Сол пригнулся и бросился прочь от окна, размахивая руками. Я смотрела в прихожую Крысолова. Звонки прекратились. Без девяти минут четыре. В прихожей Крысолова появилась тень. Потом я увидела ноги. Потом верхнюю часть тела. И, наконец, голову светловолосого мужчины. Он направлялся в гостиную. — Влади? Ты дома? — голос у гостя оказался довольно зловещим. Энцо едва слышно прошептал: — Лола? Скажи, пожалуйста, что… — Под кровать, — пролепетала я. — Прячься! Быстрее! 15. Начинай действовать! Без восьми минут четыре. Я привалилась к стене у окна. На этот раз гипервентиляции у меня не было: я просто чувствовала, что больше никогда не смогу выдохнуть. — Лола? Ох, я здесь, Энцо. Будь осторожен, чтобы с тобой ничего не случилось! Именно это я хотела сказать. Даже рот открыла. Но из горла не вырвалось ни звука. Температура крови в моих жилах опустилась до тридцати ниже нуля. Но надо вернуться, надо подойти к окну. Даже если меня заметят. Нельзя бросать Энцо на произвол судьбы. Кто знает, что на уме у этого блондина? Собрав все свое мужество, я повернула голову и выглянула в окно. Сола не было видно. В квартире Крысолова находился неизвестный мужчина. Он стоял спиной к окну, прижимая к уху мобильный телефон. Хорошо. Но что, если он повернется, заметит мое открытое окно и… и меня! Я изо всех сил стискивала костыль и горячо молилась. Мужчина облокотился на подоконник. — Алло, — услышала я его голос. — Это Тимо. Я сейчас у тебя. Кладу ключи на стол. По поводу пошлины: на твоем месте я был бы осторожнее. Там могут возникнуть проблемы. Белизна вполне годится. Спроси Гросспича, он лучше в этом разбирается. В общем, начинай действовать! Килл ёр дарлингс! — Блондин хрипло рассмеялся. Затем он вернулся в прихожую. Постоял, покачивая головой. И исчез. Часы показывали без пяти четыре. Его слова эхом отдавались у меня в голове. «Килл ёр дарлингс» — по-английски это значит «Убивай своих любимых». Но камера Энцо это не зафиксирует. — Я под кроватью, — донесся до меня шепот из телефона. Дыхание у Энцо было прерывистым. Видеть, что происходит в гостиной, он не мог, да и слышать, наверное, тоже.