– Слушаю, – сказала она строгим и холодным тоном, заранее отсекая всякого рекламщика или просителя чего угодно. – Привет, Глаш! – поздоровался какой-то очень уж знакомый голос, она даже лоб наморщила, пытаясь вспомнить, кто бы это мог быть. – Это твой сосед и ухажёр Антон, – представился звонивший, освобождая её от дальнейшего отгадывания. – Надеюсь, узнала. – Узнала, – потешила его надежду Глаша и спросила не сильно довольным тоном: – Ты как мой номер раздобыл? – Подкупом, грубой неприкрытой лестью и давлением на жалость – и оп-ля! У меня есть номер твоего телефона, который ты каждый раз забываешь, – сделал упор голосом на последнем слове Антон, – мне дать. – И кто же тот сдавшийся? – не смогла удержаться от улыбки Глаша, настолько заразительно фонтанировал позитивом и иронией парень. – Выклянчил у нашей консьержки, – признался Антон, – поделился переживаниями, что ухаживаю за тобой, а номер телефона забыл взять. – Предприимчиво, – похвалила его Аглая. – Я чего звоню-то, – довольным голосом объявил он, – напомнить, что сегодня у нас с тобой первое свидание и поход в Большой театр. Предлагаю выдвинуться заранее и посидеть где-нибудь в кафе. – Не могу заранее, – отказала Глаша. – Чтобы пойти в театр, мне и так придётся в авральном режиме доделать часть работы. – Жаль, – опечалился Антон, но тут же взбодрился иной идеей: – Может, тогда после спектакля? – А вот это вполне, – поддержала инициативу парня Глаша. – Всё, – заявил он бодро-решительным тоном, – обещала! – И поинтересовался: – Во сколько за тобой зайти? Они договорились и, шутливо попрощавшись, закончили разговор. «Вот ведь жук, – усмехнулась Аглая, занося номер его телефона в записную книжку смартфона, – и придумал же, как раздобыть номер». И что странно – после звонка Антона настроение Аглаи как-то взяло и… нет, не улучшилось кардинально, а просто выровнялось, перестав донимать глупыми, непонятными тревогами. За пять минут до назначенного времени она осмотрела себя придирчивым взглядом в зеркале прихожей и осталась довольна тем, как выглядит. Платье удачно подчёркивало все достоинства фигуры, скрывая небольшие недостатки, которых, по сути, и не было. Распущенные волосы вились уложенными крупными локонами. Высокий, но устойчивый каблук, театральная маленькая сумочка в тон платью и великолепный ювелирный комплект: серьги, кольцо и колье из тонкого ажурного белого золота с мелкими сапфирами, которые, словно капли росы, дрожали на веточках при каждом движении-дуновении и подчёркивали цвет её глаз. Понятно, что работа самой Аглаи. Накинув лёгкое элегантное пальто, Глаша распахнула дверь, за которой её ждал кавалер. – О, – удивилась Аглая, – ты сегодня франтом, Антон. Парень и на самом деле расстарался, определённо посетив парикмахера, сделавшего ему стильную стрижку и укладку, и нарядившись в качественный, явно дорогой костюм и прекрасные, начищенные до блеска ботинки. Элегантности образу добавлял строгий мужской тёмный плащ. – Тебе очень идёт, – заверила его искренне Глаша. – А ты… – не мог подобрать слов парень, глядя на неё совершенно обалдевшим, восхищённым взглядом, – ты просто… вау. Красавица. Королева! – определился он таки с подходящим эпитетом. – Ну идём? – спросила Аглая немного кокетливо. А что? Ей польстила откровенно восторженная реакция парня – а какой женщине не понравилось бы, спрашивается? Всё-таки очень много значат для женщины выход в свет, дорогой наряд и правильно выдержанный образ! Просто так взять и двинуться к лифту этот шалопай не мог – не, а кураж как же! Вы что! И он наполнил свои движения нарочитым смыслом: чинно взял Аглаю за ручку, поднял и приложился к ней губами – еле-еле дотронувшись до кожи. – Королева! – повторил свой восторженный комплимент и медленно уложил ладонь девушки на свою согнутую руку. А Глаша вдруг почувствовала какое-то непонятное смятение – что-то неопределённое, неясное, но точно неприятное и тревожное. – Глаш, ты чего? – ощутив, как вдруг напряглась девушка, спросил Антон, когда они подошли к двери лифта. – Не знаю, – честно призналась Аглая и пожаловалась: – Весь день себя плохо чувствую. Даже не то чтобы плохо… ну, знаешь, как бывает перед тем, как совсем разболеться: голова тяжёлая, давит что-то и… – Надеюсь, театр ты отменять не собираешься? – напрягся Антон. – Не-е-ет, что ты! – заверила его достаточно экспрессивно Аглая. – Во-первых, я же тебе обещала и это твоё ухаживание, а во‑вторых, Большой, когда мы туда ещё попадём. – Вот и правильно, – похвалил Антон, расслабляясь, и спросил с очевидной заботой в голосе: – Может, какую таблетку тебе принять, пока мы не уехали? – Он указал на открывшиеся перед ними двери лифта. – Да поди пойми, какую таблетку принять, – отказалась Аглая, махнув рукой. – Говорю же, непонятное состояние: не то давление, не то простуда начинается. – И закрыла тему: – Ладно, всё, хватит о здоровье, давай об искусстве. – Ну, давай об искусстве, – согласился Антон, заходя следом за ней в лифт. – Ты раньше была когда-нибудь в Большом? – Да, бабуля нас с братом однажды водила, – улыбнулась воспоминаниям Аглая. – Дивным образом ей удалось раздобыть билеты, какая-то удачная оказия случилась. Мне тогда было четырнадцать лет, и, честно говоря, до сих пор помню то впечатление и то восхищение, которое тогда испытала. – Так понравился балет или опера? – заинтересованно выспрашивал Антон. – Не, – улыбнулась Аглая, – больше всего мне понравилось убранство и устройство самого театра: этот роскошный стиль, стены, барельефы, пилястры, люстры, бархат кресел и настоящие серебряные подносы и посуда в буфете. В общем, девочка сильно впечатлилась, – усмехнулась она. – А я никогда в Большом не был, – пожал плечами Антон. Так, за разговорами, под ошарашенный, изумлённый взгляд консьержки Анны Ивановны, которым та провожала парочку до самых дверей в «предбанник», они и прошествовали через вестибюль, вышли из подъезда и сели в такси. – Извини, – попросила Аглая, немного суетливо доставая свой телефон из сумочки, – мне надо кое-что записать по работе, а то я точно забуду. – Давай, – кивнул Антон и отвернулся к окну. На самом деле ничего Глаше записывать не требовалось, а на память свою она если и жаловалась, то только в том ключе, что она у неё слишком уж хорошая. Ей просто требовалось немедленно перевести дыхание – Аглая не понимала, что с ней творится. Такое ощущение, что ей не хватает воздуха, и тонкий, приятный аромат парфюма Антона, особенно остро ощущавшийся в замкнутом пространстве автомобиля, усугублял это странное состояние и словно душил её. Но всё имеет свойство заканчиваться, и, слава богу, поездка оказалась недолгой. Вскоре они вышли недалеко от Большого, и Аглая, вдохнув полной грудью, остановилась, отдышалась немного и почувствовала себя достаточно сносно. – Идём, – решительно распорядилась она и положила ладонь на согнутую руку Антона, внимательно всматривавшегося в лицо девушки. Успокоила: – Вроде отпустило. Они походили по фойе и побродили по театру. Аглая хоть и чувствовала себя неблестяще, но вполне приемлемо, даже сравнить невозможно с тем непонятным приступом, что испытала в такси. Ровно до того момента, когда зрители заняли свои места, погас свет великолепных люстр и зазвучали первые аккорды оркестра. Глаша недоумевала, откуда что взялось, но новой волной на неё накатывала все та же странная тревожность, перекрывая всякую возможность расслабиться и насладиться прекрасным балетом. Она мысленно уговаривала себя успокоиться и даже попыталась как-то медитировать, но, еле досидев до антракта, чуть ли не бегом поспешила выйти из зала, буквально утянув за собой Антона, схватив того за руку. Они выстояли очередь в буфете, надо отдать должное, довольно быстро двигающуюся. И что поразительно, за время ожидания Глашу немного попустило. Вообще непонятно, что за фигня происходит, может, на самом деле заболела или отравилась чем. Антон взял для себя несколько бутербродов и кофе, а Глаша, не понимая причины своего странного состояния, решила поосторожничать и не рисковать и заказала себе только чай. – Ну как тебе балет? – спросила она Антона, чтобы хоть немного отвлечься и перестать нервно прислушиваться к ощущениям и поведению организма. – Э-м-м… – протянул тот задумчиво и признался, сделав наигранно строгое выражение лица настоящего ценителя культуры: – Мне нравится. – Но, не удержавшись, усмехнулся: – Ничего, что я так не– искренне? – Ничего, – усмехнулась в ответ Аглая. – Ну а если серьёзно? – Не знаю, – пожал плечами Антон. – Первый раз смотрю балет, да ещё не в записи или онлайн, а живаком. Ну ничо так, красиво иногда. Особенно девочки, – рассмеялся он и неожиданно как-то странно, коротко прихрюкнул, чуть не подавившись глотком кофе, закашлялся и извинился слегка придушенным голосом: – Пардон, горло перехватило. А Аглая вперилась в него потрясённым, испуганным взглядом, не в состоянии оторвать от парня глаз. – Глаш, ты чего? – обеспокоенно спросил Антон. – Что случилось? У тебя лицо побелело. Не дождавшись ответа, встревоженный странным поведением и состоянием девушки, он придвинулся к ней и взял за руку, пытаясь поддержать, а она вдруг резко отшатнулась, вырвав у него свою ладонь, продолжая смотреть на парня переполошенным взглядом. – Да что с тобой такое, Глаш?! – нервно повысил он голос, растерявшись и напрягаясь от её странной реакции. – Мне надо срочно в туалет… – просипела придушенно Глаша и призналась: – Меня сейчас вырвет… – Да ладно? – ужасно расстроился парень. Схватил её за руку и, активно проталкиваясь через толпу, помогая себе локтями, спешно транспортировал Глашу в дамскую комнату. В туалете тоже имелась очередь, и достаточно большая, но Антон и здесь не оплошал: протащил Аглаю мимо ряда женщин, громко сообщая по ходу движения, что девушке плохо и сейчас, вот прямо сейчас может случиться неприятный конфуз, и затолкал ее в двери туалета. В кабинку Глаша попала тоже вне всякой очереди, сочувствующие женщины расступились, пропуская девушку, с которой случилась такая неприятность. На самом деле никаких острых и непреодолимых позывов к тошноте Аглая не испытывала. Но тем не менее, от напряжения, что ли, и уж точно от нервов, чуть не отдала унитазу выпитый чай. Вышла из кабинки, подставила ладони под холодную воду, похлопала легонько по щекам и перевела дыхание. Посмотрела в зеркало и мысленно надавала себе моральных оплеух, приказав немедленно взять себя в руки и прекратить истерить, потому что увидела в отражении побелевшее, как полотно, лицо и расширившиеся, словно плошки, перепуганные глаза. «Ладно. Всё. Хватит рефлексировать!» – отдала себе очередной приказ Аглая и вышла из туалетной комнаты к ожидавшему её Антону. – Что с тобой случилось? – спросил тот с искренним беспокойством, сразу же хватая девушку за руку. – Не знаю. Наверное, что-то с давлением или грипп какой желудочный, – выдвинула версию Глаша. – Внезапно резко затошнило и сильная боль, прямо как ударили по голове. Слушай, Антон, – озвучила она своё решение, – я, пожалуй, вызову такси и поеду домой. – Ладно, поехали, раз такая бодяга с тобой творится, – согласился парень. – Нет-нет, – поспешила отказаться от его сопровождения Глаша, – ты оставайся и досмотри спектакль до конца. Ты же сам говорил, что балет никогда не видел. – И что теперь, тебя бросать, что ли? – проявил заботу кавалер, но не так чтобы горячо и активно. – А чем ты мне поможешь? – привела весомый довод Аглая. – Проводи меня до такси, доберусь домой и сразу лягу, а если станет хуже, вызову неотложку. – И, видя сомнения, отразившиеся на лице парня, добавила: – Оставайся. Когда ты ещё попадёшь в Большой и посмотришь настоящий балет с ведущим премьером и примой. – Да? – переспросил с сомнительной надеждой Антон.