— Это имя в расписании похорон у входа в церковь — Джеремайя Снейд, — пояснила Кэт. — А тебе-то что за дело? — Я знала одного Снейда. — Кэт приблизилась к хозяйке и огляделась по сторонам — убедиться, что разговор никто не слышит. Потом понизила голос. — Этот человек был другом моего отца. Возможно, Снейд знал, где он. Госпожа Ноксон фыркнула: — Теперь он тебе все равно ничего не скажет. — Господин Снейд был женат. Если его супруга жива, я могу спросить у нее. Может быть, батюшка опять отправился за границу. — Жив твой отец или нет, сейчас он тебе не помощник, — шепотом напомнила госпожа Ноксон. — Его разыскивают за государственную измену. Он цареубийца. Лучше тебе держаться от него подальше. — Прежде чем я приму решение, мне нужно с ним встретиться. Это мой долг. — Ну и глупая же ты девица. — Вы можете узнать, где жил этот Снейд? Он был портным. — Почему я должна утруждаться ради тебя? — Вы же не хотите, чтобы я осталась у вас насовсем. Госпожа Ноксон скривилась: — А вот тут ты права. Чем раньше ты покинешь наш дом, тем лучше. Такие, как ты, все время притягивают неприятности. Госпожа Ноксон улыбнулась Кэт, и от этого ее слова прозвучали не так резко. Джеремайя Снейд служил с отцом Кэт во время войны. Он задержался в Армии нового образца на несколько лет дольше, чем господин Ловетт, однако после отставки Снейда друзья возобновили знакомство: Снейд частенько бывал в доме на Боу-лейн и даже обедал с хозяевами. В детстве Кэт смотрела, как они вместе молятся: ее отец высокий и худощавый, Снейд маленький и толстый. Кэт не сводила с него глаз — посторонние в доме бывали редко, и каждый давал пищу для размышлений. Несмотря на всю свою набожность, Снейд был жаден: он вгрызался в хлеб и мясо со свирепостью дикого зверя и вливал в свой широкий мясистый рот множество пинт пива. Как же Кэт раньше о нем не вспомнила? Снейд уже доказал свою преданность, и он производил впечатление такого же ревностного служителя короля Иисуса, как и ее отец. В понедельник днем госпожа Ноксон подстерегла Кэт во дворе на пути к отхожему месту. — Снейд работал портным сдельно, — сообщила хозяйка, не глядя на девушку. — Я говорила с приходским писарем. Его мать когда-то знала супругов Снейд. Раньше они жили на Стрэнде, но потом переехали ближе к Курситор-стрит, в Рамикин-роу — понятия не имею, где это. — Он же инакомыслящий, «пятый монархист». Почему его похоронили на кладбище церкви Святого Климента Датского, а не на Банхилл-Филдс? — Потому что его вдова не инакомыслящая и до встречи с ним она была прихожанкой церкви Святого Климента. Рассудила, что там ее муж будет ближе к Господу. Наверняка вдова подмазала кого надо. — Госпожа Ноксон выразительно потерла большой палец об указательный. — Иначе не согласились бы. А по мне, так она выбросила деньги на ветер. Видно, у нее в голове помутилось. — Можно мне пойти к госпоже Снейд? — Когда для тебя работы не будет. Но учти: если тебя арестуют, я знать не знала, кто ты такая на самом деле. Тебя занесло ко мне на порог во время Пожара, и я по доброте душевной взяла тебя в прислуги. Кэт кивнула: — Я понимаю. Госпожа Ноксон открыла дверь нужника и вошла внутрь. Кэт уже уходила, когда хозяйка повернулась к ней. — Тебе следует знать еще кое-что, — произнесла госпожа Ноксон. — Может, тогда у тебя любопытства поубавится. Тело Снейда на позапрошлой неделе выловили из Флит-Дич. Его убили. Во вторник, после того как слуги пообедали, госпожа Ноксон велела Кэт забрать пару вышитых перчаток, которые она заказала у портного к востоку от Мурфилдса. — Тебе, наверное, придется подождать часок-другой, — громко, чтобы слышали другие слуги, объявила хозяйка. — Но без перчаток не возвращайся, Джейн. Портной обещал, что сегодня они будут готовы. Они мне нужны на вечер. День был пасмурным, но теплым, и дождя не было. Кэт быстро шла по улицам. Срезав путь через руины города, она добралась до Бишопсгейта и оттуда направилась к Мурфилдсу. Перчатки уже завернули — оставалось их только забрать. От Мурфилдса Кэт прошла на запад к Чансери-лейн и Курситор-стрит. Кэт дала монетку маленькой девочке, чтобы та проводила ее до Рамикин-роу. Кэт стучалась во все двери, пока одна женщина не показала ей дом, где снимает комнату госпожа Снейд, и не сообщила, что та сейчас работает на заднем дворе. Кэт через переулок прошла во двор. Пожилая женщина, опустив голову, сидела на полене в углу и выбирала прутья для метлы. Кэт остановилась напротив нее: — Госпожа Снейд! Женщина подняла взгляд. Лицо ее выглядело изможденным, однако вдова была моложе, чем сначала показалось Кэт. — Чего тебе? — Я была опечалена, узнав о смерти вашего мужа. — Почему? Кто он тебе? — Если не ошибаюсь, его знал мой отец. Во время войны господин Снейд служил в полку полковника Харрисона? — Может, и служил. Как фамилия твоего отца? Часом, не Колдридж? Знакомое слово застало Кэт врасплох. Но госпожа Снейд явно думает, что Колдридж — фамилия, а не название. Должно быть, ее отец использует вымышленное имя. Кэт огляделась. Они с вдовой одни. Если она и может кому-то доверять, то лишь женщине своего круга. — Да. Госпожа Снейд снова устремила взгляд на прутья, и ее лицо скрылось под шляпой. — Вы его в последнее время видели? — спросила Кэт. Госпожа Снейд покачала головой, и поля шляпы заколыхались. — А ваш муж? Ответа не последовало. — Госпожа, вы меня слышите? — Уходи, — тихо произнесла госпожа Снейд. — Да поскорее. — Прошу вас, выслушайте меня, — взмолилась Кэт. — Если он… Тут госпожа Снейд посмотрела на девушку. Ее лицо налилось кровью. Вдова широко открыла рот, запрокинула голову и завыла, будто собака. Кэт отпрянула, поскользнулась и упала в водосточный желоб. Девушка поднялась. Платье стало мокрым и грязным. Кэт одновременно и испугалась, и рассердилась. — Ваш муж с ним виделся? С господином Колдриджем? — Кем был твой отец? — Я уже сказала — другом вашего мужа. — Знать не желаю и этих дураков, и их дочерей. Кэт оглянулась. Из дома высыпало с полдюжины детей, и все глазели на нее. — Уходи, — тихо повторила госпожа Снейд. — Уходи, пока можешь, и больше не возвращайся. Ты только вопросы задаешь, как тот молодой человек, который приходил на днях, а пользы от них никакой. Такие, как вы, все у меня отняли. — Я лишь хочу… — Уходи. — Что за молодой человек? — спросила Кэт. Повысив голос, вдова злобно выпалила: — Ах ты, шлюха! Сейчас скажу всем, что ты ведьма и пытаешься меня заколдовать. Здесь колдуний не жалуют. Мы их в кухонном очаге поджариваем. Кэт попятилась. — Дьявольское отродье, — заорала вдова. — Твой отец убил моего мужа. Гори он в аду, и ты вместе с ним. Госпожа Снейд ушла в дом и хлопнула дверью. Дети уставились на Кэт во все глаза и подошли к ней ближе. Старший из мальчишек нагнулся и поднял камень.