И как только узнали? Быть может, кто-то из стражников сообщил о том, что мы прибыли в Вавилон? Или у бунтующей толпы есть свои наблюдатели на воротах? Вполне возможно, что так и есть, думаю я, хмуро восседая на Петре и глядя на яростные лица игроков. Они, словно волна, наседают на караван, пытаясь пробиться ко мне или к телегам. Сколько же здесь человек? Сто? Двести? Оружия у них нет, доспехов тоже. Все они одеты в рваньё и уровнями не дотягивают даже до самого слабого из работников в нашем караване. Но их количество становится проблемой. Словно тот поток, который способен сломать плотину. Фалангисты держат стену щитов между нами, а кабаны своим поведением отпугивают наиболее смелых. Несколько игроков уже пострадали от их клыков. Всё-таки, они не самые добродушные животинки, и к ним стараются не приближаться. Согласно договору, который Система устанавливает на входе в город, мы не может причинять его жителям. Но, похоже, укусы рассерженных зверушек в эту категорию не входят. Кабаны-то ничего не подписывали! А мы не отдаём им никаких приказов к атаке. Они сами реагируют на зарвавшихся игроков. Вдруг мимо моей головы пролетает камень, а за ним — второй. Блокирую их телекинезом, что лишь провоцирует толпу на новый всплеск ярости. — Нет, ну вы видели⁈ Видели⁈ — А я говорил, что он колдун ебу…! — А ну, сними проклятие, гад такой! — Айда загасим его! И проклятие спадёт! — Да-а-а-а-а-а! Толпа игроков наваливается на стену щитов. — Сомкнуть щиты! Держать строй! — рычу я, и за мной повторяют командиры фалангистов. — Не поддаваться на провокацию! Тяжёлая кавалерия под командованием Гюнтера прокладывает нам путь, фалангисты прикрывают тыл, в то время как валькирии защищают телеги и товар, находящиеся в центре построения. Беснующиеся игроки снова и снова пытаются прорваться ко мне, но безуспешно. Уровень моих солдат и их подготовка значительно выше, чем у простых жителей Вавилона. От летающих снарядов я укрываю своих людей небольшим куполом. Вокруг слишком много игроков, и даже один небольшой камень, брошенный в лицо, может нанести серьёзный урон. Особенно если камень бросает не новичок. Мало ли, кто может затесаться в толпе. Один удачный выстрел из чего-то убойного, и Спарта может лишиться своего правителя, а последствия можно будет потом списать на любого несчастного, которого схватят как «виноватого». Мне, при наличии «духовного доспеха», это не грозит, но только об этом мало кто знает. И ни к чему мне светить свои козыри. Стража, мелькающая здесь и там, совершенно не реагирует на беспорядки, что убеждает меня в том, что в этом проклятом царстве не всё так просто. Опасаются толпы или имеют прямой приказ не вмешиваться? Между тем проталкиваясь сквозь толпу, мы достигаем площади перед нашей резиденцией. И она действительно выглядит, будто находится в осаде. Сотни игроков собрались здесь, и, увидев нас, особенно меня, они сходят с ума. — Лорд-Колдун, пошёл прочь! — Лорд-Колдун, пошёл прочь! — Лорд-Колдун, пошёл прочь! — Лорд-Колдун, пошёл прочь! Толпа скандирует одно и то же, присоединяясь к тем, кто пытается прорваться к каравану. Давление на фалангистов значительно возрастает, поскольку каждому из них теперь приходится выдерживать натиск трёх или даже большего числа игроков. Стена из людей подавляет своим количеством, но бойцы всё равно стойко держатся. Преодолеть всю эту массу людей нам удаётся только за полчаса. Тридцать минут, чтобы пройти одну-единственную площадь. Мы проталкиваемся сквозь неё, словно через густую и вязкую жидкость. Когда ворота резиденции наконец открываются, и мы заходим внутрь, прикрывая путь за собой стеной щитов, мне удаётся вздохнуть полной грудью. Возмущённая толпа остаётся снаружи, а мы снова оказываемся в безопасности. Относительной. — Разгружайтесь пока, — командую я Гюнтеру и остальным. — А я пойду поговорю с ребятами. Тем временем я слезаю с раздражённого всеми этими выкриками Петра, который не перестаёт возмущённо фыркать. Словно он принял все эти обзывательства толпы на свой счёт. — Не беспокойся, Петя, мы ещё потребуем с них компенсацию за нанесённый тебе моральный ущерб, — усмехаюсь я, а Петр в ответ довольно толкает меня своей мордой. Ему явно пришлись по душе мои слова. * * * — Итак, рассказывайте, как вы докатились до такой жизни? — обращаюсь я к собравшемуся в кабинете на третьем этаже трио. Здесь сидят Хрюша, Богучаров и Третий, все с кислыми минами на физиономиях. Значит, ситуация и вправду хреновая. Хотя это и без того заметно. Богучаров начинает рассказ: — Началось вся эта свистопляска ещё до самого катаклизма… Подозрительная активность стала заметна ещё до «сезона дождей». Возмущённые игроки стали появляться у входа в салон красоты и у ночного клуба, утверждая, что они отвлекают настоящих жителей Вавилона от строительства Башни. Их было немного, но они привлекли внимание. После этого случился катаклизм, который включал не только ливень, но и мощный ураган и грозу с молниями. Были даже многочисленные пожары, которые в богатых кварталах тушила стража, а в бедных они погасли сами, когда нечему стало гореть. Многие игроки остались без домов, из-за чего власти начали строительство палаточных лагерей в среднем кольце города, так как нижнее оказалось серьёзно подтоплено. Затем последовала лихорадка, которая быстро распространилась по новым лагерям, превратив их в источники заразы. Тут-то внезапно и пошёл слух о том, что именно Спарта является виновников случившегося. Третий пытался найти источник слухов, но у него просто не хватило на это времени. Ведь на него легли все заботы по обеспечению безопасности нашей миссии в Вавилоне. В итоге пришлось закрыть салон красоты и ночной клуб, поскольку толпа, кричащая о «колдунстве», становилась всё агрессивнее. Дошло даже до того, что жители Вавилона напали на центр найма валькирий, который организовали сочувствующие жительницы и гражданки после победы Пирры, и разгромили его. К счастью, Третий успел всех эвакуировать. Теперь в резиденции обитают как персонал ночного клуба, так и пятнадцать девушек-добровольцев, желающих стать воительницами. Я отправляю к ним Пирру, чтобы она лично оценила их навыки и потенциал, а также определила их шансы стать её «боевыми подругами». — Третий, у тебя есть какие-нибудь догадки, кто мог стоять за всем этим? — спрашиваю я. — Всё развивается уж слишком странно. Третий молча пожимает плечами. Затем, вспомнив о чём-то, достаёт из-за пазухи небольшой лист пергамента и кладёт его передо мной на стол.