Я мягко приземлился на дощатый пол чердака, сверху на меня полетели куски соломы и пыль. Сквозь щели в полу лился свет. Тихо. Значит, собрание еще не началось. Я сверился с часами. У меня есть минут пять. Нужно найти подходящее место. Я встал на колени, убрал нож и принялся раздвигать упавшую солому. Между некоторыми досками достаточно большой зазор. Можно было рассмотреть комнату с широким столом со встроенным подвижным кругом по центру столешницы, с огромным кальяном, с камином у одной стены и печкой у другой. — Присоединяйтесь, не стесняйтесь. Признаться, помимо удивления, я в тот миг испытал невероятную досаду, даже злость. Вудроу появился из дальнего угла, демонстративно глядя на часы, находящиеся у него на перстне. — Вы уложились. Даже быстрее, чем я думал. Отличный результат. — Какого черта вы здесь делаете? — стоя на коленях, я незаметно убрал руку под пиджак за спину. Нащупал рукоятку навахи. — Как бы иначе я проверил вас? — Вудроу был без маски и очков, его лицо выражало озадаченность. — О, я понимаю, что вас огорчает. Не обижайтесь, я играл не совсем честно. Мне было известно это место несколько раньше, чем вам, поэтому у меня было больше времени попасть сюда… другим способом. А вы великолепны, браво! Я не шевелился. Пусть сделает еще шаг и очутится в досягаемости прямого выпада. Тогда я избавлю себя от тени ловца за спиной. Но он не спешил подойти. — Не смотрите волком, я не враг. — Сомневаюсь. — Сомнения — признак думающего человека, — серьезно произнес он. — Послушайте, нам действительно есть что обсудить. — Я не беру новых заданий. В последнем слегка задержался. — Да, непросто это — быть вором на побегушках у венаторов. Но рано или поздно они от вас отстанут, не так ли? — Сомневаюсь. — Опять? Вы слишком много сомневаетесь. Это уже похоже на паранойю, — он присел на корточки, жмурясь от света, идущего сквозь пол. Белки его глаз покраснели от лопнувших сосудов. — Что же они от вас хотят? Я молчал. — Полно вам! Неужели вы присягнули на верность императрице? — он тихо рассмеялся и покачал головой. — И так бывает? — Нет, я никому не присягал, но ловцы, вроде вас, хуже любого законника. — Отчего же? Мое ремесло честное, я рискую побольше любого из них. А то, что действую не всегда по закону, так это равняет нас с вами. Или тягаться с равным вам не по душе? Он подался вперед. Удачный момент. Я выкинул вперед руку с ножом, но ловец оттолкнулся ногами, упал на спину, перекувыркнулся, и вот уже стоял на одном колене, направив на меня пистолет. — Не нужно, — предупредил Вудроу. — Чего вы хотите? — я с досадой убрал нож на место. — Ничего невозможного для вора. Помните замок, в котором мы с вами впервые встретились? Так вот. Едва суматоха утихла, я наведался туда снова, но кое-чего не обнаружил. Из тайника пропали весьма ценные вещи. Он замолчал, ожидая от меня подтверждения, но не дождавшись, продолжил: — Мне нужно их вернуть. — Пф! Я выполнил свою работу. Ответственности не несу. Это правда. Однажды непутевые люди пытались меня прижать за то, что я украл у их хозяина, но ребята из Отстойника быстро растолковали им, что к чему. Вор выполняет заказ и отвечает только перед клиентом. Все претензии к заказчику. — То-то и оно, — улыбнулся Вудроу, — я не умаляю ваших прав. Но видите ли, мне нужно вернуть эти вещи. — Зачем? Вы убили их хозяина, получили за это награду. Все счастливы, трам-пам-пам. — Вы не понимаете, — покачал он головой и медленно опустил пистолет. — Эти вещи опасны. То… чудовище, которое вы видели в замке, было не диким зверем, а гением. Я подумал, что ошибся. Та груда мышц, не знающая боли и сострадания? Верно истолковав мое выражение лица, Вудроу пояснил: — Его сгубило тщеславие, гордыня и… впрочем, этого достаточно. Сейчас его записями могут воспользоваться другие, и это будет ужасно! — Ужасно для вас? — Для нас всех. Для Патрии Магнум, если хотите. — Не хочу. Меня это не заботит. — Уверен в обратном. Вы куда лучше, чем сами о себе думаете. Ха! Я позволил себе улыбнуться, поскольку это замечание и впрямь показалось мне забавным. — Хотите сказать, что я патриот? — Ни в коем случае, — он тоже улыбнулся. — Но в вас больше человечного, чем вы привыкли считать. Хотя я не стану опираться исключительно на ваши светлые стороны. Поэтому предлагаю щедрое вознаграждение в размере тысячи авардов. Я решил, что ослышался. Тысяча? За такие деньги я бы уже купил себе свободу! А вдобавок к моим сбережениям это целое состояние! Судя по довольной ухмылке Вудроу, он прекрасно понимал ход моих мыслей. — Эти вещи у заказчика. Далеко отсюда, — нехотя признался я. — И в ближайшее время меня никто не выпустит из Асилума. — Тогда спешу вас обрадовать. Я навел справки. Похищенные вещицы здесь, в Асилуме. Ваш заказчик был посредником. Но кому он их продал, узнать уже не удастся. — Вы же так чудесно ладите с людьми! — не удержался я от иронии. — Только с живыми, — скорбно признал он. — Когда я пришел на разговор со скупщиком, вокруг него вились мухи. Неприятное зрелище, и запах так себе. — Понимаю. Интересное дело. Скупщиков не убивают. Они необходимое зло. Через них удобно договориться с исполнителем, не открывая своего лица, передать оплату и сбыть товар. Эти подонки доживают до глубокой старости. Кому понадобилось убивать его? — И кто же клиент? — Вот этого я еще не знаю. Он хотел что-то добавить, но в это время под нами скрипнула дверь, и в комнату стали входить члены ложи «Прорыв». — Не буду вас отвлекать, — шепнул Вудроу. — Когда решите встретиться, сообщите в послании, и отправьте его почтой на Изабель Нортон два дробь четыре. Он бесшумно двинулся вдоль стены, постепенно растворяясь в темноте чердака. Не представляю, как он собирается отсюда уйти, но сейчас не это было важно. Радикалы рассаживались за столом, их голоса становились громче и развязнее. — Я спустил двести авардов! Он жулик, точно вам говорю! Крупье ему подтасовывал. — Не докажешь. — О, я найду на него управу! — Тише, джентльмены. Присаживайтесь. Мы собрались здесь по важному делу. Председатель Пол Гриффин, портрет которого мне демонстрировали на газетной вырезке, постучал ладонью по столу. — Господа. Дела наши тревожны. — Мало сказать, — мрачно подтвердил кто-то. — Бриггс, Вирджиль, Чейз… Что за чудовищный рок? — Рок ли это? Я не видел говорившего, только его потную розовую макушку. — Ходят разные слухи, — Бэнкс откинулся назад, барабаня пальцами по колену. — Мы не будем судачить о наших друзьях, тем более о покойных, — поспешно произнес Гриффин. — Отчего же? Хорошо, если никто более не присоединится к ним на том свете! Мало того, что эта шлюха оказалась заразной, так еще и все мы знаем, что Чейз и Вирджиль… — Довольно, — прикрикнул председатель. — О покинувших нас ни слова более. Они достойные люди, а их смерть… нет доказательств, что этому причина — лекарства. — Конечно! Эта девка продала им паршивую мазь. У них ртутное отравление, я читал выводы венаторов, — голос принадлежал Гилмуру. Он сейчас выглядел куда увереннее, чем тогда, в собственном доме, под влиянием отца. Так-так-так. Прочесть заключения можно было бы, только хорошенько приплатив какому-нибудь служащему. У констеблей доступа к такой информации нет, значит, речь идет о более высоких чинах. Любопытно. — Вы все еще верите, что это банальная случайность? А то, что наши друзья умерли незадолго до заседания парламента? — Совпадение. — Вы это несерьезно! — Послушайте, — другой человек прокашлялся, слишком затянувшись из кальяна. Сладковатый дым щекотал мне ноздри. — До заседания есть еще время, мы обязаны предъявить готовый проект, а на словах — это только юношеская бравада. — Абсолютно точно, — с облегчением поддержал председатель, чувствуя, что разговор потек в нужное русло. — Вы слышите, о чем говорят люди на улицах? Они недоумевают! Огалтерра представляется им мирной землей с добродушными аборигенами, а наши колонии — раем для старателей. Они задаются вопросом: «Откуда война? Почему уходят наши солдаты?»