— Чего ты ржешь, говнюк? — оскалившись, спросил Хилл. — Ты арестован, Маркиз, — с улыбкой сообщил я. — Слышишь? Арестован. Он смотрел на меня выпученными глазами, потом сам захохотал. — Арестован? Ха-ха! Арестован! Ты спятил, Лоринг! Спятил, мелкий ублюдок. Сейчас, — он вскинул руку с револьвером и спустил курок. Я только успел отпрыгнуть к ограждению. Следующий выстрел едва не снес мне голову. — Вот и всё, вор, — ухмыльнулся Маркиз, приближаясь ко мне. — Прощай. — Вы арестованы, Роджер Хилл, — донесся голос у него из-за спины. Обернувшись, главарь бандитов уставился на Пилса, в руках которого блестел жетон венатора. Миг отделял сыщика от смерти, поскольку Маркиз уже готовился отдать соответствующий приказ. Но в этот момент раздалась пронзительная трель свистка. К нам спешил отряд венаторов с оружием наголо. Маркиз страшно закричал и в приступе ярости едва не пустил пулю мне в лоб, но реакция не подвела, и я отбил оружие, отправляя выстрел в небо. И все закрутилось, замелькало. Венаторы оправдали свою кличку: точно охотничьи ищейки, они впились в жертв, догнали тех, кто пытался скрыться, повалили на землю орущего Хилла. Пилс все еще кашлял и держал руку на горле, будто защищая его. Он смотрел на происходящее с отстраненностью человека, чьи мысли заняты куда более важными вещами. — Все в порядке? — спросил я его. — Вполне, — кивнул он, так и не удостоив меня взглядом. — Главное, что документы для обыска будут готовы уже к утру. Скажите, что это того стоило. — Это ваша работа, — меня удивили его слова. — Но не ваша, — глухо произнес он. * * * Прийти в особняк Маркиза в сопровождении отряда венаторов — незабываемо. Пока одни цепляли кандалы на задержанных членов банды, другие прокладывали путь к сейфу. Я шел мимо статуй из серого мрамора, по паркету, которому бы позавидовали многие богачи Асилума, под огромными хрустальными люстрами, похожими на гигантские виноградные грозди. Молва не обманула: сейф и впрямь был огромен, и стоял посреди зала как главная достопримечательность. Ко всему прочему, он был из чистого золота. Как оказалось после вскрытия первой двери, внутри находился металлический короб с надежным замком, который блокировался при введении неправильного кода. — Откроете? — спросил Вилсон, облокотившись на бюст неизвестного политического деятеля, который бы пришел в ужас от осознания того, в какой клоаке очутилось его гипсовое изваяние. Я осмотрел дверцу, коснулся колесиков с цифрами. — Мне понадобятся кое-какие инструменты и полная тишина. Инспектор кивнул: — Дайте список леди Коллинс, а я выведу всех, когда вы будете готовы. Кроме стетоскопа, с помощью которого доктор прослушивает легкие больного, мне ничего не понадобится, но я дал такой внушительный перечень, что это должно было объяснить затянувшийся процесс открытия сейфа. Мне нужно было, чтобы как можно дольше никто не беспокоил меня. Если не ошибаюсь, никто из присутствующих не знал, как выглядел доктор Стоун. Спрятать его дагеротип и выдать один из оставшихся за оригинал — таков мой план. Но Вилсон так и не ушел. Он висел надо мной, пока я притворялся озадаченным и сосредоточенно ломал замок сейфа. — Похоже, у вас возникли трудности, — произнес он спустя минут сорок, а в зале остались только мы вдвоем. — Какие трудности? Не отвлекайте меня. — Сдается, вы слишком обеспокоены, — продолжал он. Вилсон остановился у меня за спиной, я видел его отражение в диске стетоскопа. — Мне почему-то стало казаться, будто вы не хотите открыть эту чертову дверь. Все же он не зря ест свой хлеб, инспектор видел меня насквозь. — Непросто сосредоточиться на взломе, когда над тобой нависает законник, — огрызнулся я, испытывая искреннее раздражение. — Простите, Лоринг, но вы же не думали, что я оставлю вас наедине с сейфом. Еще неизвестно, что делать с вами после этого. Финлисон не допустит, чтобы вы просто улизнули. Снова. — Если запереть Финлисона в этот сейф, никто ведь не хватится. Он хмыкнул в усы: — Да уж, вряд ли. И все же поторопитесь. Я закончил через двадцать минут, чтобы не подтверждать догадки Вилсона. Но сомневаюсь, что его удалось обмануть. Когда сейф был открыт, Вилсон бегло осмотрел дагеротипы и спросил меня: — Какой из них? — Так сразу не скажу, — соврал я, хотя прекрасно помнил каждый. — Дайте подумать. — Подумаете завтра. У вас будет еще целая ночь на это. Пока я лично проконтролирую транспортировку всего содержимого в участок. Боюсь, что тут авардов больше, чем в нашем банке. Глаз да глаз за этим нужен. — Я свободен? — Нет, Лоринг, — усмехнулся он, — боюсь, что нет. * * * Это похоже на нелепую шутку судьбы. Я снова был в камере в здании Двора Венаторов. «Скоро на двери можно будет повесить табличку с твоим именем», — пошутил один из констеблей. Я едва не плюнул ему в лицо. Вот она, благодарность! Я из шкуры вон лезу, чтобы поймать монстра, которого они не смогли, и что же? Да, я хочу получить за это награду, но ведь и они не просто так сидят в своей конторе. Дагеротип был здесь, нас разделяло несколько стен. Проклятье! Попади он ко мне в руки, и шансы Вудроу вернуть себе рассудок и состояние увеличатся. В конторе стоял гул. Изъятые у Маркиза деньги доставили сюда, и несколько приглашенных из банка казначеев должны были подсчитать точную сумму, которая будет передана на хранение в их сейфы до решения суда. В прошлый раз я так и не успел воспользоваться отмычкой, благодаря помощи Пилса. Но теперь вряд ли кто-то поспешит меня выпустить, и пришел черед порадоваться собственной запасливости. Из ниши под умывальником я извлек парочку отмычек, заготовленных во время первого ареста. Подумать только, сколько их было с тех пор. Вскоре шум стих. Большая часть людей была распущена по домам, остались только казначеи и охраняющие их венаторы. Пришло моё время. Я сложил одеяла на койке, чтобы издалека походили на туловище спящего человека, открыл дверь и запер ее за собой. Если мне не изменяет память, обработанные улики складывают обычно в подвальное помещение, где находится архив. Дагеротипы должны были бы ждать своего часа в кабинете инспектора, но сейчас он занят казначеями, а значит их переместили в архив ко всему прочему. Это достойный вызов, но несвоевременный. Повезло, что вся охрана сосредоточена на другой задаче. Я спустился по лестнице на первый этаж. Один из венаторов прошел мимо, чуть не задев меня плечом. Я вовремя успел вернуться в тень стены. Я проскользнул у него за спиной в дальний угол, противоположный от нужного мне спуска. Подкрутил вентиль газовых ламп на минимум, в одну из колб бросил выскобленные из матраса перья. Пока я шел вперёд, дым уже стал подниматься, распространяя неприятный запах. — Что здесь происходит? Кто приглушил свет? — спросил один из сержантов, и, не глядя по сторонам, подкрутил вентиль в прежнее положение. В лампе вспыхнули перья, и языки пламени вылетели из колбы, оставляя черные следы на обоях. Венатор стал звать на помощь, чтобы потушить начинающийся пожар, сам снова снизил подачу газа, и коридор погрузился в темноту. Пользуясь суматохой, я обошел шахту подъемника и спустился по лестнице в подвал. Внизу было тихо и пусто. Один дежурный сидел в конце коридора в кресле и дремал, обронив на пол утреннюю газету. Держась под стеной, где половицы не скрипят, я добрался до двери архива, воспользовался отмычкой и вошел. Темно. Включив свет, я проследовал вдоль стеллажей, заполненных деревянными коробами с черными буквами. Даты, имена. Наверное, где-то здесь есть коробка с надписью «Лоринг». Но я пришел не за ней. Меня интересовали лежащие на столе стопки дагеротипов. Я подошел к ним и принялся откладывать в сторону один за другим, не издавая лишнего шума. Хоть один взгляд, хоть на секунду, но достался каждому. Помню их все, у кого украл, в каком году. Мне в руки попался самый первый. На нем была семья. Отец, мать и сын. Все в дешевых, но нарядных платьях. На мальчонке кепка не по размеру, мать напряженно стиснула рот, отец держится за карман, демонстрируя часы. Наверное, самая дорогая для него вещь. Когда я нашел этот дагеротип, понял, что не оставлю его. Семья, изображенная на снимке, уже сколотила свое состояние, и у них было чем поживиться, но на этом изображении они были так похожи на нас, на мою родню. Мы никогда бы не смогли позволить себе такой снимок, я не помнил лиц матери и отца. На этом дагеротипе была семья, в которой я видел собственную. И сейчас мне пришлось отложить табличку в сторону, потому что нужно было найти другой. Выпадет случай, я непременно заберу его с собой. Но вот передо мной оказался дагеротип Стоуна. Помню его с нашей последней встречи. Глядя на тонкие черты благородного, но отталкивающего лица, трудно было вообразить, что он и Ртутная Крыса — один человек. Ничего общего не осталось. Как Вудроу хочет вернуть ему внешность? Я взял табличку и собирался уходить, когда послышались шаги. Дверь никто не открывал, значит, незнакомец находился в архиве, когда я вошел. Он был в темном помещении совершенно беззвучен, а это означало, что меня ждали. Становлюсь предсказуем, как это ни печально. Обернувшись, я всерьез удивился. Передо мной стоял Пилс. Выходит, Вилсон подослал его, чтобы самому не терять время в засаде. Разумно. — А я все думал, когда вы, наконец, придете за ней, — произнес он, подавляя зевок. — Инспектор думал, что вы сегодня не решитесь, но я знал, точно знал. Вы ведь такой. Лучший вор трех городов, верно? Я сделал шаг назад, уперся в стол. Не хотелось причинять Пилсу вред, но придется убрать его, чтобы уйти. — Выпустите меня. Поверьте, так будет лучше для всех. — Зачем? Что вы задумали, Лоринг? — нахмурился он. — Почему так отчаянно гоняетесь за Ртутной Крысой? Еще недавно вам было плевать на него. — Есть причина. — Вы не поделитесь со мной? А инспектору Вилсону вы говорили? — Боюсь, что нет. Иногда закон препятствует правосудию. Это как раз такой случай. Если вы отпустите меня, клянусь, что в ближайшее время Ртутная Крыса перестанет бесчинствовать. Пилс нахмурился. Он долго размышлял, глядя на меня. Знал ли он, сколько способов обойти его я придумывал в это время, сколько возможностей обездвижить его мысленно отработал? — Вы клянетесь? — Даю слово. — Что ж… — он посторонился. Все еще не веря в удачу, я сделал шаг к нему, затем второй, готовясь в любой момент отреагировать на неожиданный выпад. Пилс смотрел в другую сторону, и я направился к двери, гадая, легко ли будет покинуть здание. В этот самый миг я почувствовал движение воздуха и уклонился. Нож должен был войти мне в спину, но воткнулся в плечо. С криком боли я развернулся и ударил дагеротипом, который сжимал в руке. У Пилса оказалась рассечена бровь. Он снова махнул ножом, я увернулся, но стоило мне ринуться к нему, как в грудь уперлось дуло револьвера. Я ощущал его сквозь жилет и рубашку, чувствовал, как смерть дышит через стальную трубку, готовую выплюнуть мне в сердце свинец. Пилс тяжело хрипел, открыв рот, смотрел на меня исподлобья, из свежей раны бежала тонкая струйка крови, разветвлялась над веком. Он вытер ее пальцами, чтобы не попало в глаз. — Отойди, Лоринг, — приказал сыщик. — К стене. Я сделал несколько шагов назад. Встал под стеллажом. Револьвер хищно пялился на меня, собираясь спустить все шесть зарядов. — Знаешь, я думал сразу пристрелить тебя, но должен объясниться, — произнес он сквозь зубы. Распрямил плечи, поправил растрепавшиеся волосы. Что-то преобразилось в его лице, осанке, он изменился в одночасье так разительно, и в то же время неуловимо. — Ты ведь считаешь себя особенным. Лучшим, так ты сказал? Меня окружали лучшие, а я был никем, по твоим же словам. — Могу взять их обратно.