— Заткнись! Я пристально следил за ним. На безумца не похож, спиртным не разит, оружие держит твердо, рука не дрожит. Что происходит, черт подери? — «Неудачник Пилс» — так обо мне говорят, — продолжал он с оскалом. — Человек-невидимка для всех: женщин, начальства, коллег. Никто. Как оказалось, это не недостаток, а преимущество. Найдутся люди, которые оценят твой ум и способности, и для этого не нужно быть выскочкой, вроде тебя. — Ты работаешь на Ртутную Крысу? — предположил я, поражаясь тому, как безумно звучит эта догадка. — Ха-ха-ха! — рассмеялся он, но глаз с меня не спускал. — Бери выше, вор! На того, кто кормит Крысу с руки. Думаешь, все просто? Маньяк, безумный доктор, его заказчики. Глупец! Ты так же слеп, как Вилсон. Этот старый дурак не хотел давать мне повышение. Пусть теперь сдохнет в нищете, когда его с треском выгонят со службы! — Ты удивил меня, — признался я честно. — Удивил. Значит, это ты передал Крысе адреса и чертежи домов, чтобы ему было легче отыскать жертв? Пилс оперся на полку позади, усмехнулся, промолчал. — И ты предупреждал его о каждом шаге венаторов. Понемногу вырисовывалась гадкая картина, которая была понятна и логична, как сама человеческая мерзость. — И это ты обеспечил Финлисона компроматом на меня? — Нужно было что-то предпринять, — с издевательской усмешкой он развел руками. — Ты стал проблемой. Тот воришка Фил был рад подставить тебя, он бы и бесплатно выполнил заказ. — Ты так меня ненавидишь? Пилс снова захохотал: — Ненавижу? Нет, Лоринг. Ты не поймешь разницы, потому что вырос в другом мире, как грязный щенок в коробке на улице. Я презираю! Презираю тебя всем сердцем. Вор, преступник, мошенник. Ты вдруг очутился в нужное время в нужном месте… На этот счет у меня было кардинально другое мнение, но перебивать не хотелось. Меня куда больше интересовала возможность уйти отсюда живым. — Тебя ждала виселица, и вдруг столько славы, столько внимания, — его рука впервые дрогнула, зубы заскрипели в бессильной злобе, голос стал звонким. — Другим и не снилось такое за годы верной службы. Тебя помиловали, ты вдруг стал очень важен. Только и разговоров, что о Лоринге. Выродок без чести и доблести, но всем он так нравится. Всем! За этим словом и вспышкой ярости скрывалось больше, чем просто зависть. Ревность. — Так ты нарочно выпустил меня из темницы, чтобы я отправился к леди Коллинс? Готов был убить ее, лишь бы отомстить мне? Он нервно покачал головой: — Она не должна была пострадать. Но… — он впился свободной рукой в волосы, с силой потянул, будто собрался сам у себя снять скальп. — Она предпочла тебя, жалкое ничтожество! Это бы проучило ее. Похоже, Илайн не справилась со своей ролью. Она не должна была увидеть настоящего меня, а позже узнала бы о том, что на нее совершил нападение тот самый Лоринг. Хитро придумал, но в мелочах ошибся. Не устану повторять: когда имеешь дело с помощниками, никогда нельзя быть уверенным в конечном результате. Чем больше задействовано людей, тем меньше шансов на успех. — Кто же твой заказчик? — будто невзначай спросил я. — Наверное, очень важный человек. — О да, — Пилс снова выпятил грудь вперед, кичливо вздернул подбородок. — Ты и представить себе не можешь, со своим жалким умишкой. Я не предатель, я служу Короне. Сейчас больше, чем когда-либо. Как любопытно. Если бы Вилсон был здесь, он бы очень заинтересовался этим высказыванием. — И чего ты добился, Пилс, когда шел против меня? — спросил я, незаметно понемногу двигаясь вправо. — Тебя повысили? Нет, наоборот. Объявили выговор. И кто же тебе помог? Я. Я привел тебя к аресту Хилла и сделал героем. Видишь? Я полезен тебе. — Ты прав, — неожиданно обрадовался он, — абсолютно прав, Лоринг! И сегодня ты сыграешь свою главную роль. Ты сбежал из камеры и пытался похитить дагеротип Стоуна. Но я остановил тебя. Конечно, придется взять другой снимок, а не настоящий. И пристрелить тебя. Я уклонился в последний момент. Пуля въелась в коробку за мной. Ухватившись за полку, я со всей силы рванул ее на себя, зная, что если ошибся, поплачусь жизнью. Но мой расчет оказался верен. Стеллаж начал заваливаться, и Пилс не успел выстрелить второй раз, он был вынужден сжаться, спасаясь от удара. Верхняя полка уперлась в другой стеллаж, не позволяя всей конструкции рухнуть, только посыпались коробки с хламом, который когда-то был бесценен в зале суда. Я выскочил из-под завала, согнувшись пробежал вдоль ряда, упал на живот и прокатился под нижними полками на другую сторону. — Ты не уйдешь, мерзавец! — рявкнул Пилс. — И ничего со мной не сделаешь. Если убьешь меня — тебя повесят раньше, чем успеешь что-то вякнуть. Он шел вдоль прохода, выставив вперед руку с револьвером. Услышав подозрительный шорох, обернулся и выстрелил, но его жертвой стала еще одна упавшая коробка. Когда Пилс развернулся, он не заметил, что возмездие нависло над ним. Я замер на корточках на верхней полке стеллажа. — А если просто сбежишь, то будешь обвинен в пособничестве Ртутной Крысе. Тебе все равно никто не поверит. Потревоженная моими сапогами пыль посыпалась вниз. Она упала на плечо Пилса, но он этого не увидел. — Вилсона уволят. Кому нужен беззубый старый волк? А как будет рыдать леди Коллинс! — продолжал он. — Но недолго. Я найду способ ее утешить. Он услышал шорох, но не успел обернуться полностью, когда я спрыгнул на него. Прогремел выстрел, пуля угодила в потолок. Я схватил его за руку и ударил об пол несколько раз, пока оружие не отлетело в сторону. Пилс схватил что-то тяжелое, выпавшее из коробки, и огрел меня по голове. В ушах зазвенело. Я приложил его затылком об пол, но удар вышел слабый, и в мой затылок снова что-то врезалось. Оглушенный звоном в ушах, я отполз. Пилс оставил своё орудие, которым оказалась крупная берцовая кость коровы. Он бросился к револьверу, но я успел ударить его по ногам, и сыщик пролетел над собственным оружием, шмякнулся на пол в нескольких шагах от него. Мы кинулись к пистолету одновременно, и вместе ухватились за рукоятку. Пилс рычал в усилии завладеть им, бил меня ногами, норовил укусить за руку. В самый разгар нашей борьбы дверь в архив открылась. Я слышал, как повернулся ключ в замке, а потом на нас упал желтый свет от фонаря в руках проснувшегося дежурного. Стены были толстые, дверь добротная. Учиненный в комнате грохот снаружи мог быть едва слышным. Венатор застыл на месте, глядя на нас, катающихся по полу. — Стой! Стой, я стреляю! — крикнул он. Но за то время, пока констебль доставал из кобуры оружие, мы с Пилсом могли с десяток раз умереть. Каждый из нас понимал, что эта борьба за шанс, шанс быть услышанным. Или убитым. — Стреляй в него! — сквозь зубы крикнул сыщик, — это Лоринг! Он забрал улику! — Сержант Пилс, я не могу, вы на линии огня! — беспомощно воскликнул констебль. Он выполнил предупредительный выстрел в сторону, а затем кинулся к нам, разнимать. — Тебе конец, Лоринг, — процедил Пилс. Возможно, близость подмоги и призрачная надежда на скорую победу ослабила его напор, или же противостояние утомило, но вдруг мне все же удалось положить палец на курок, и в момент, когда ствол качнулся в противоположную от меня сторону, я нажал. Выстрел совпал с тем, как констебль схватил меня за шиворот. Пилс удивленно смотрел на меня, не в силах опустить взгляд на дыру в собственной груди. Его губы искривились, словно он готовился заплакать от обиды. Он упал на пол, прерывисто задышал, уставился в потолок, безмолвно вопрошая его или небо, находящееся далеко за перекрытием нескольких этажей, за что такая несправедливость. — Брось оружие! Подними руки! — крикнул венатор, но я направил ствол ему в живот до того, как тот справился со своей кобурой. — Всё немного не так, как кажется, — отдуваясь, сказал я и поднялся. Мне приходилось держаться за полки, чтобы не рухнуть ему под ноги. — И если вы меня выслушаете… — В подвале стреляли! — послышались голоса с лестницы. — Скорее! Глаза венатора расширились, когда он увидел, как меняется выражение моего лица. Мы оба понимали, что произойдет, если сюда ворвутся его коллеги. Меня пристрелят, и лучшее, что можно сделать — это немедленно смыться. А стоящий напротив законник являлся последней преградой для побега. Наверное, он ожидал выстрел, и очень удивился, когда сильный удар рукояти в висок заставил его отключиться. * * * Вокруг тела столпилось десять венаторов. Сидящий на корточках доктор последний раз пытался нащупать пульс и покачал головой. — Он мертв, — сообщил лекарь, поднялся, подобрал рабочий саквояж. Вилсон с посеревшим лицом стоял над телом Пилса. Он всунул в рот мундштук от трубки, но не зажигал ее. Прошел уже час с момента выстрела. Пострадавший венатор, получивший удар по голове, сидел на стуле, приложив ко лбу мокрый компресс, и в очередной раз повторял то, чему стал свидетелем. — Пропустите! Да отойдите же! Мужчины посторонились, давая дорогу единственной женщине-следователю. Леди Коллинс замерла, когда увидела Пилса. Сразу очень сильно побледнела, чуть пошатнулась. Кто-то придержал ее за локоть, но Илайн убрала его руку. Она подошла ближе, присела возле мертвого друга и глухо произнесла: — Это не может быть правдой. — Что он мертв? — спросил Вилсон, не вынимая трубку изо рта. — Или то, что его убил Лоринг? — Вы сами понимаете, какой это абсурд, — ее рука замерла над безвольно лежащей рукой Пилса. Их пальцы так и не соприкоснулись. — Зачем Лорингу убивать его? — Он похитил дагеротип. — Нет… — Мы с самого начала знали, что этим может обернуться. — Нет! — Пилс встал у него на пути и поплатился за верную службу. — Нет, я не верю, — она повернула голову, и теперь было видно ее лицо, залитое слезами. — Не верю, сквайр Вилсон. Это же Дасти! Как он мог?! Она закрыла рот рукой и сжалась, ее трясло в рыданиях, и чьи-то заботливые руки подали девушке стакан воды, а другие — накинули на плечи пальто. — Позвольте! — в архив, в котором и без того было тесно от собравшихся людей и разбросанных по полу вещей, втиснулся Финлисон. Он бросил беглый взгляд на тело Пилса, нахмурился, затем осмотрел присутствующих. Остановился на Вилсоне. — Вы понимаете, что за это кто-то должен нести ответ? Инспектор тяжело вздохнул: — Только что убили моего ученика, коллегу. Моего друга. Будьте любезны, Джордж, заткнитесь. Финлисон открыл рот и снова его закрыл. Венаторы негромко переговаривались между собой, смущаясь горестных слез Илайн. Только Вилсон, наконец, переборол себя и обнял ее. Я все это время находился в скрученном состоянии в вентиляционной шахте и наблюдал за происходящим из-за решетки. У меня затекли руки и ноги, но любое движение могло привлечь внимание к моему убежищу. Когда венаторы спустились по лестнице и обнаружили своего товарища лежащим без чувств, они первым делом привели его в себя. Когда он объяснил, кто стрелял и в кого, меня бросились искать. Будь я наивней, попытался бы сбежать, и тогда меня поймали бы в два счета. Сейчас они были уверены, что я покинул здание. Осталось только дождаться, чтобы вынесли тело и закончили осмотр архива. Еще через полтора часа я покинул укрытие, поднялся на второй этаж, пропахший гарью после моих проделок, и через окно в пустующем новом кабинете Финлисона выбрался наружу.