Ливень беспокойства снова обрушивается на меня. – Потому что ты другой, Оливер. – Он отшатывается назад, как будто ему дали пощечину. Оскорбленный и обиженный. Мои глаза расширяются, и я быстро иду на попятную. – Нет, подожди… Нет, я не это имела в виду. Ты особенный. Ты особенный для меня. Секс… все усложняет. Тебе не понять. – Потому что я такой простодушный? – Нет, боже… это тоже не то, что я хотела сказать. – Я прерывисто вздыхаю, гадая, что же произошло, что изменилось. – Ни один другой мужчина никогда и близко не значил для меня так много, как ты. – И все же ты все еще хочешь их. Все еще приводишь их в свою постель. – Глаза Оливера темнеют от густой, уродливой ревности, когда он приближается ко мне. – Ты беспокоишься, что я не смогу трахнуть тебя так, как они. У меня вырывается громкий вздох. – Прошу прощения? – Хрупкий, неопытный Оливер Линч. Мальчик, который так и не вырос. – Прекрати, – требую я, прикусывая губу, чтобы сдержать всхлип. – Я вижу тебя совсем не таким. Ты совершенен во всех отношениях. – Похоже, не во всех. Я молча покачиваю головой, будучи в ужасе оттого, что я каким-то образом разрушила человека, которого так старалась уберечь. Разрушила. – Ты думаешь, я не смогу тебя удовлетворить. – Оливер продолжает, подкрадываясь ко мне так, будто я его добыча. – Ты думаешь, я не смогу заставить тебя извиваться от удовольствия и выкрикивать мое имя, как ты читала в своих книгах. Это из-за чертовых книг? Он думает, это то, чего я хочу? Мы продолжаем двигаться назад, пока я не оказываюсь прижатой к дальней стене, верхняя часть моей груди вздымается при каждом затрудненном вдохе, задевая его рубашку спереди. Быстрым движением он хватает меня за запястья одной рукой, поднимая их над моей головой, и от удивления с моих губ срывается писк. Я наблюдаю, как его другая рука поднимается к моей щеке, костяшки пальцев скользят по линии подбородка, а его взгляд замирает на моем приоткрытом рте. – Может быть, мне действительно не хватает опыта… Но есть кое-что, о чем ты забываешь, Сид, – говорит Оливер грубым, как гравий, тоном. Он наклоняется так близко, что мои волосы щекочут его нос. А затем он шепчет мне на ухо: – Я очень быстро учусь. – Нет, – говорю я ему, изо всех сил пытаясь высвободить свои запястья. Воспоминания о том, как нападавший прижимает меня к матрасу, проносятся в моем сознании, повергая мое тело в панику. – Я не хочу, чтобы все было так. Я не хочу тебя таким. Оливер наклоняется для поцелуя, но я высвобождаю руки и отталкиваю его от себя. Всплеск адреналина придает мне сил, и я случайно толкаю его слишком сильно. Он врезается в мой декоративный столик, опрокидывая рамки для фотографий, заставляя меня в ужасе прикрыть рот ладонью. В ужасе оттого, что я непреднамеренно причинила ему боль. В ужасе от того, что, черт возьми, только что произошло. В ужасе от выражения его глаз, когда маска разрушается и мой Оливер возвращается. Его грудь тяжело вздымается, его виноватый взгляд прикован ко мне, а голова мотается из стороны в сторону. – Сидни… Я не собирался… – Он встает со стола и закрывает лицо ладонью, словно пытаясь спрятаться от того, что он только что сделал. – Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста. Я словно приклеена к месту, слезы текут по моим щекам крошечными водопадами, мое сердце бьется со скоростью мили в минуту. Я потрясена, сбита с толку, мне больно. Оливер проводит рукой по лицу, обхватывая подбородок, в то время как его собственные слезы заслоняют мне взор. – Я думал, это то, чего ты хочешь. Твои книги, я… – Он резко выдыхает от боли, которая пронзает, как кинжал. – В твоих книгах мужчины берут и давят, они эгоистичны и злы. Они совсем не похожи на меня. Я ошибочно предположил, что ты предпочитаешь таких мужчин. Мне нужно справиться с растущей сердечной болью в горле, чтобы подобрать слова. – Это всего лишь истории, Оливер. Фантазии. Вымысел. – Я просто… – Его глаза широко распахнуты, он сломлен. – Я пытаюсь понять тебя, Сид. Я пытаюсь понять, почему ты отдаляешься от меня, почему я не могу достучаться до тебя. Почему ты убегаешь. – Потому что я в ужасе оттого, что могу лишить тебя прогресса и отправлю обратно в ту дыру! – выпаливаю я. Печаль сочится из моих глаз, в горле першит. – Чувства приходят вместе с ожиданиями, Оливер. Я в этом не сильна. – Ты исцеляешь меня. Каждый день ты собираешь воедино еще одну частичку меня, – настаивает он, пересекая комнату и осторожно приближаясь. – Почему ты связываешь привязанность со страданием и потерей? Я открыто плачу в ладонь, качая головой. – Боже, кто причинил тебе боль, Сидни? – Ты! – Я кричу, незапланированно и несдержанно, истерика захлестывает меня с головой. – Что-то внутри меня, черт возьми, умерло в тот день, когда я потеряла тебя! Оливер застывает на месте, его глаза вспыхивают, конечности полностью неподвижны. Он смотрит на меня, разинув рот, с самым уязвленным и растерянным выражением на лице. – Я начала возводить стены вокруг себя всего в семь лет, – продолжаю я, мой голос срывается от выплескивающегося наружу горя, цунами из запертых призраков. Я устраиваю ему засаду на своем кладбище. – День за днем эти стены возводились из камня, кирпича, стали и тебя. Я никого не впускала, потому что не могла вынести того, что почувствовала после твоего исчезновения. Только не снова… никогда. Ты понятия не имеешь, что значил для меня. Что значишь для меня. – Тыльной стороной ладони я ударяю себя в грудь, стиснув зубы. – Сид, я… – Он замолкает, не находя слов. Я продолжаю: – Я всю свою жизнь держала людей на расстоянии вытянутой руки, потому что именно так я справляюсь с проблемами и защищаю себя. И да, у меня были мужчины, это не секрет… Но это никогда ничего не значило. – Я нахожу его глаза, и они так же полны слез, как и мои. – С тобой это значило бы все, и это пугает меня до чертиков. Оливер впитывает мои слова, изучает меня, изо всех сил пытаясь понять. Он смотрит вниз, на пол, усыпанный стеклом и обломками упавших рамок. Затем он очень нежно шепчет: – Одна мудрая женщина однажды сказала мне, что красоту можно найти повсюду. Даже в том, что нас пугает. Подбородок дрожит, я делаю резкий вдох и проглатываю эти слова, пробуя на вкус его правду. – Оливер, мне жаль. Мне так жаль, что я запутала тебя и причинила боль, хотя я пыталась лишь защитить твое прекрасное сердце, – говорю я, делая шаг к нему. Он отходит назад, подальше от меня. – Я… Мне лучше уйти. – Ты не хочешь говорить об этом? – Нет, боюсь, я причинил достаточно вреда. – Оливер опускает взгляд к своим ногам, – там, где лежали осколки. – Прости меня, Сидни. Я не хотел тебя пугать. – Подожди, все в порядке… Он разворачивается к дверному проему. – Оливер, я понимаю! – кричу я. – Я знаю, ты этого не хотел. Взявшись за дверную ручку и чувствуя себя поверженным, он останавливается, чтобы взглянуть на меня через плечо. – Похоже, мы продолжаем причинять друг другу боль, несмотря на огромные усилия не делать этого. Парадокс. – Взгляд Оливера скользит мимо меня, его лоб наморщен в задумчивости. Он испускает полный раскаяния вздох и открывает дверь. – Любовь – это парадокс. Оливер оставляет меня с этими словами, со своим признанием, в то время как я падаю на осколки стекла, подтягиваю ноги и начинаю рыдать. В какой-то момент я добираюсь до дивана и сворачиваюсь калачиком рядом со своей кошкой, прижимая к ноющей груди нашу с Оливером фотографию. За все эти годы я никому не отдавала своего сердца. Я говорила себе, что слишком разборчива, слишком независима, мои стандарты слишком высоки… Но это неправда. Правда в том, что у меня не было сердца, которое я могла бы отдать. Мое сердце было с призраком. Глава 22 Оливер Неделю спустя я лежу на незнакомом диване цвета морской волны, моя голова покоится на пуховой подушке. Я смотрю в белый потолок, а рядом со мной сидит женщина средних лет с голосом как нежная колыбельная, ее волосы собраны в свободный пучок. С ней я чувствую себя непринужденно, несмотря на нервозность. – Здравствуйте, Оливер. Как вы знаете, меня зовут доктор Мэллой, и я дипломированный гипнотерапевт. Я здесь, чтобы помочь вам справиться с потерей памяти, – говорит она мне мягко и ритмично, почти завораживающе. – Да. Спасибо, – отвечаю я, сцепив пальцы на животе. После долгих месяцев откладывания я, наконец, решил обратиться к психологу. Хотя Сидни и Гейб внесли огромный вклад в мое психическое и эмоциональное выздоровление, я все еще чувствую, что чего-то не хватает. Я надеюсь, что эти сеансы откроют скрытые воспоминания, которые помогут мне в путешествии к исцелению. Когда я поворачиваю голову налево, меня встречает улыбка. – Я хочу, чтобы вы расслабились, сосредоточились и отбросили все страхи в сторону. Гипноз совершенно безопасен, и большинство моих пациентов поддаются гипнозу, исцеляясь. Примерно десять процентов этих пациентов в высшей степени поддаются гипнозу, и они уходят с невероятными прорывами. Я сглатываю, кивая. – Все случаи на этом диване не похожи друг на друга и индивидуальны. Вы можете рассказать мне о своих целях и конкретных проблемах, и мы будем работать вместе, чтобы обеспечить максимально возможный результат. Как вам план? – Он замечательный, – отвечаю я шепотом. – Отлично, Оливер. Не могли бы вы рассказать мне подробнее о том, чего надеетесь достичь сегодня?