– Чувак, при чем тут верность? – настаивает Гейб, двигаясь ко мне. – Ты не в отношениях. Вы оба можете трахаться с кем хотите. – Я не хочу быть близок ни с кем-то другим. – Как скажешь, чувак, – вздыхает Гейб, пятясь назад и поднимая руки вверх. Он почти выходит из комнаты, но останавливается на полпути. – Слушай, это совершенно не в тему, но… поскольку ты не интересуешься Табитой, можно мне? – Что? Он поднимает брови, глядя на меня, и на его лице появляется лукавая ухмылка. – Она на твердую десятку. Я отправлю ей запрос на добавление в друзья прямо сейчас, если ты разрешишь. Я придурок, извини, но эта девушка невероятна. – Как ты передашь ей запрос о дружбе? Я понимаю, что с момента моего возвращения технологии значительно продвинулись вперед, но передача мысленных сигналов кажется невозможной. – «Фейсбук»[40], Оливер. Ты бы понял, о чем я говорю, если бы зашел на сайт больше одного раза. Все, что ты опубликовал, – это кривая фотография размытого енота. – Я все еще привыкаю к функции камеры. – Кроме того, у тебя всего два друга, и оба они – фейковые аккаунты. – Они сказали, что у меня есть средства на счету умершего родственника, которые они помогут мне вернуть. Звучало многообещающе. Резкий смех пронзает меня. – Ты даже не принял мой запрос о дружбе. – Ты не предлагал мне два миллиона долларов. Еще один смешок, который вызывает мой собственный. Гейб все еще улыбается, нетерпеливо надеясь – что я дам ему разрешение добиться женщины, которая мне не принадлежит. – Гейб, ты можешь связаться с Табитой. Во всяком случае, мне показалось, что она немного заинтересована тобой. – Ты что, издеваешься надо мной? – Нет. Я заметил, что она с теплотой смотрела на тебя, а потом она покраснела за обеденным столом, когда я заговорил о тебе. Он хлопает в ладоши и потирает ими, улыбка не сходит с его лица. А затем, прежде чем выйти из спальни, он указывает на меня. – Ты крут, мужик. Бедная Табита. * * * – Это фантастически, Оливер. Просто феноменально. – Трэвис вытаскивает салфетку из-за воротника рубашки, промокает ею рот и удовлетворенно стонет. – Ты приготовил этот чесночно-масляный маринад с нуля? – Да, спасибо. Это довольно простой рецепт. Еще один звук удовольствия. – Фантастика, – повторяет он. Убирая со стола, пока Гейб и Трэвис обсуждают предстоящий выездной матч по гольфу, я чувствую вибрацию в своем переднем кармане. Я вздрагиваю, чуть не роняя тарелку. Я почти не получаю телефонных звонков или текстовых сообщений. Только от прессы, пытающейся организовать интервью, к которому я все еще не готов, или от Сидни, которая в последнее время молчалива. Ноющая пустота внутри меня жаждет услышать ее голос, держать ее за руку и смотреть, как ее глаза загораются подобно голубому небу на океанских волнах. Электронное сообщение вспыхивает на экране смартфона, и я с трудом перевожу дыхание, когда вижу ее имя. Сидни: Я скучаю по тебе. Очень сильно. Я не сержусь на тебя, совсем нет, я бы никогда не смогла. Пожалуйста, давай поговорим. Сегодня вечером я работаю в клубе, но, надеюсь, завтра у тебя будет немного свободного времени. xoxo[41], Сид. У меня пересыхает во рту, когда я раз десять перечитываю цифровое сообщение. Мой язык прилип к нёбу, воздух застрял в легких, сердце наполнилось надеждой. Я поворачиваюсь к Гейбу, который все еще разговаривает со своим отцом за столом. – Ты занят сегодня вечером? Повернувшись на стуле, Гейб видит мою взволнованную фигуру в центре кухни. Он дважды моргает, обдумывая мой вопрос, его рука свисает со спинки стула. – Ты хочешь потусоваться? Посмотреть фильм или еще что? – Не совсем. Я подумывал о том, чтобы отправиться в то общественное заведение, в котором работает Сидни… Его брови приподнимаются. – Реально? Готов пообщаться с несколькими очаровательными дамами? Я ерзаю от его нахального подмигивания. – Вообще-то, только с одной. – Она сегодня работает, не так ли? – Гейб вздыхает. – Да. Трэвис засовывает в рот пластинку жевательной резинки, поднимается со стула в столовой и направляется к бару с напитками. Раздается баритоновый смешок. – Знаешь, Оливер, ты красивый молодой человек. Гейб рассказал мне, что ты немного помешался на этой девчонке Невилл, и он беспокоится, что твое сердце будет разбито. В море полно рыбы, может быть, тебе стоит заплыть немного дальше соседнего дома? Я не могу удержаться от хмурого взгляда, который бросаю в сторону Гейба, узнав, что он обсуждал мои романтические отношения со своим отцом. Гейб отворачивается на стуле, поджав хвост. Быстро прочистив горло, я, наконец, ставлю грязную посуду в раковину и обращаюсь к моему отчиму: – Я ценю твою заботу, но мне нравится именно эта рыба. Позади меня раздается звон стекла, когда я открываю кран, чтобы ополоснуть тарелки, а Трэвис напевает веселую мелодию, готовя свой напиток. – Я понял тебя, сынок. Сынок. Он никогда раньше так меня не называл. – Однако в этом я склонен согласиться с моим мальчиком. Эта девушка всегда была энергичной, и я боюсь, что она встряхнет тебя, а затем оставит с разбитым сердцем. – Я не понимаю, почему все считают меня таким хрупким. Я прожил в подвале более двух десятилетий, имея лишь спальный мешок, ведро и пожизненный запас «Шефа Боярди»[42]. – Только моя спина обращена к двум мужчинам на другом конце комнаты, поэтому я не вижу выражения их лиц, когда делаю смелое заявление. – Я далеко не такой слабый, как вы все, кажется, думаете. Последовавшая за этим тишина длится в такт звукам воды, наполняющей раковину. Гейб вмешивается после нескольких тяжелых ударов сердца. – Знаешь, ты абсолютно прав. Ты взрослый мужик. Мы просто беспокоимся о тебе, приятель. Закрыв кран и вытирая руки праздничным кухонным полотенцем, я, наконец, поворачиваюсь к ним лицом. Трэвис прислоняется спиной к стойке, прижав к губам край стакана с виски, – его поза напряженная. Гейб приветствует меня, сверкнув белоснежными зубами, его поведение соответствует словам. – Я ценю это. Спасибо. – И, черт возьми, да, давай сходим в клуб сегодня вечером. Может быть, я смогу убедить Табиту быть моей спутницей, – заявляет Гейб, игриво подергивая своими темно-русыми бровями. – Мы уже обмениваемся сообщениями. Безумная химия. – Ты ведь помнишь, что у нее есть ребенок, да? Его лицо слегка бледнеет, когда его взгляд устремляется прямо поверх моего плеча, вероятно, он мысленно представляет все варианты, которые могут закончиться катастрофой. Трэвис вмешивается, опрокидывая свой бокал и допивая ликер легким глотком. – Что ж, я пойду и позволю вам, мальчики, принимать свои сомнительные жизненные решения. – Спасибо за твою непоколебимую веру, – отвечает Гейб, хотя его тон доброжелателен. Они обмениваются ухмылками. Трэвис проходит через кухню, чтобы поставить свой стакан в мыльную раковину, а затем поворачивается ко мне. Сильная рука ложится мне на плечо и сжимает его. – Ты же знаешь, моя дверь всегда открыта, сынок. Если тебе нужно где-то остановиться, чтобы встать на ноги, у нас достаточно места, а также финансовых средств, чтобы помочь тебе. Может быть, смена обстановки пошла бы тебе на пользу. Я не уверен, почему я вздрагиваю в ответ, но мысль о том, чтобы оставить свою комфортную рутину здесь, с Гейбом, оставить Сидни, – кажется мне невыносимой. Трэвис – член семьи, да, но мы едва знаем друг друга.