«…но реального подтверждения теория так и не получила, сведя вероятность подобного случая к тысячной доли процента…» …Все свое время я пытался найти ответы в словах других, потому что считал их правильнее и умнее, но они оказались ничуть не мудрее меня самого. Только пустая трата времени. Вся моя жизнь — лишь бесплодный поиск. Я ощущаю требовательный взгляд, остановившийся на моем лице: он покалывает и жжет, точно снег, забившийся копотью под капюшон, он давно догадался обо всем, но хочет, чтобы я произнес это вслух, хочет услышать, удостовериться. Поверить наконец кому-нибудь, пусть даже тем, кто на самом деле обманул ее ожидания и надежды. Но довериться… — …Потому что наши Сны составлены из истинных чувств, и за эти годы я научился различать их в самых тонких оттенках. И я никогда — слышишь? — никогда не встречал кого-то, хоть немного похожего на тебя… Я знаю, люди обычно ждут друг от друга немного иных слов, но настоящий их смысл такой: Я не хочу… Тебя… Потерять!.. ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ «Мертвый город» Э.А.Псовский; Андрей Звягинцев, команда зачистки Затерянные… Затерянные… Сны… Затерянные… Что ж за существа вы такие, странные? Все цепляетесь за жизнь — так упорно, так самонадеянно, бесстрашно, не веря никому, иногда даже самим себе? Что за притяжение в вас живет, какая привязанность, любовь… эгоистичность по отношению к другим, заставляющая совершать вас необъяснимые — и такие противоречивые порой поступки? Затерянные… На каждом компьютерном экране из полукруга — пропечатанные строчки мигающих зеленых слов, но больше всего их лишь в голове. Таких же непонятных, волнующих и плавающих в непроницаемом матовом тумане, так похожем на вашу невнятную сизо-пепельную параллель, которую вы, впрочем, сами избрали для себя. Зачем?.. Принять вечное страдание, обменяв его на лживый призрак надежды, вместо того, чтобы начать все с начала. С чистого листа переписать все, как больше хочется, может, даже счастливее, чем было прежде, но вас тянет назад только из-за того, что вам что-то там нравится. Кто-то нравится. Кого-то любите… Или полюбили?.. Затерянные… Странные вы существа — не виноватые, в принципе, ни за свою долю, ни за свою участь, ни за сделанный вами выбор. Только одна беда: вы слишком сильно хотите жить — и слишком часто это у вас получается. А такое, — оно ведь не порядок. Непорядок. Нарушение баланса сил, нарушение Жизни и Смерти, нарушение всего. Баланс — наше все… Баланс — наше все… И иногда ради его блага приходится идти на жертвы. Они неминуемы… — новое помигивание на блестящих лицах экранов. Какое-то дерганное дребезжание: наверное, очередной перепад в системе, заставляющий сцепленные строем буквы метаться и дрожать, рассыпаясь перед глазами. Плохо, но они ведь не виноваты. И мы, и Отдел тоже. И Затерянные. Потому что сами вы ничего бы не смогли. Никогда. Никакими путями: прямыми, окольными или петляющими. Виновны больше всех всегда лишь те, кто вам, Затерянным, помогает. Помогает найтись… * * * — …Андрей, заходи, я тебя ждал… — голос в глубине темной маленькой каморки кажется мне дробленным и абсолютно неправдоподобно громким, в то время как за стеклянной перегородкой, представляющей собой одну из четырех стен, доносится приглушенно-гулкое кипение концертного зала. Крохотная сцена издалека как на ладони, утоплена в глубину, точно зал прогнулся, раздвинулся, вниз и вверх большой телескопической трубкой. Темно-синие ряды зрительских мест, задрапированные в бархат, пусты — это всего лишь репетиция: какой-то народный ансамбль танцует что-то не более авторизированное, больше похожее на монотонное быстрое хождение по кругу и многократные прыжки каждого на своем месте, нежели на танец. Благородную иссиня-черную темноту, скопившуюся газом под потолком, прорезают яркие конусы прожекторных лучей, расширяющиеся к сцене — они подрагивают и изредка шевелятся, меняя местоположение и перетекая в другой оттенок. И управляется всем этим отсюда, из пропахшей средством от моли и пылью крошечной комнатки-каморки позади и сверху над смотровыми рядами. Странный выбор места для назначения деловой встречи, но разве начальству об этом скажешь?.. — Извини, сесть не предлагаю, ибо больше не на что, — произносит из полумрака голос Псовского — нашего непосредственного главы, подгребшего под свой контроль целых два Отдела. Сам он — как всегда в строгом, но не слишком строго носящемся темно-сером костюме, сидит на каком-то диком подобие табуретки и школьного деревянного стула, закинув ноги в дорогих лакированных туфлях на угол компьютерного системного блока, приютившегося под угловатым столом. Вокруг него куча аппаратуры и веер из экранов, слабо мерцающих в полутьме, и все это мерно гудит, подрагивает и светится, вибрируя и выстраивая какие-то графики и сообщающиеся друг с другом диаграммы. А сам Эдмунд Александрович в это время любуется на обрастающий мясом и мышцами скелет представления за стеклом, медленно моргая совиными круглыми глазами в едком ежике ресниц. В темноте глаза начальника кажутся особенно большими и едва уловимо отливающими желтым, точно два полнолунных диска. (Интересно, не за них ли он получил свое прозвище в Штабе?..) Мне интересно узнать, зачем меня вызвали — практически вырвали — из дома так срочно, по какой такой острой причине и неотложному делу, но ленивые, уставившиеся в какую-то лишь свою далекую нирвану, неподвижные серые глаза упорно созерцают стекло и только его одно. Если вообще что-то созерцают. Странно… Нами управляют странные люди… У каждого из нас, независимо от того, какое положение он занимает, жизнь словно поделена между двумя отрезками: то, что было «до» и осталось в прошлом, и то, что есть «сейчас» — та часть и цель общей работы, которую мы выполняем постоянно и практически непрерывно. Я не знаю и не могу даже предположить, кем был Лунный в прошедшей части жизни, но в этой он — явная «большая шишка». Из Отделов, известных мне, только Отделы Конфиденциальности, Правил, Снов и Информативности как одни из наиболее близких и знакомых. Первые два — из самых крупных — полностью находятся под контролем Псовского, третий — только частично, и обычно это связано с инструктажами и первичной информацией для новичков. Зато и контролируется особо рьяно: попробуй допустить кого-нибудь к новым способностям и возможностям, предварительно не вложив в голову правильные мысли и понимания. Хотя, некоторым бывает порой недостаточно и этого. Наши подразделения разбросаны по городу, точно дырки в куске качественного сыра, и постоянно держат тесный контакт между собой, но порой мы все равно чего-то не успеваем. А бывает, кто-то намерено желает, чтобы мы что-то упустили из вида. И сегодня, кажется, именно такой случай. По крайней мере, это оправдало б спешку… Я неподвижно смотрю на Лунного, пока тот наконец не оборачивается в мою сторону, видимо все-таки вспомнив, что по-прежнему находится в тесной каморке не один. Я весь как-то неудобно подбираюсь, почти вытягиваюсь под его прозрачным взглядом, гоня из головы прочь саркастическую и неуемную мысль, что не заметить кого-либо в ЭТОМ помещении было бы невозможно в принципе. — Значит так, безопасник Звягинцев… — ох, и не люблю я это обращение! Никогда не предвещает ничего хорошего. Я подбираюсь еще сильнее, чувствуя скользящее напряжение в воздухе, как будто электрический ток каким-то немыслимым образом вышел за пределы проводов, а Эдмунд Александрович наконец вводит меня в курс дела. Отдел Снов. Ловец. Ожидаемо, судя внезапности и суете, с какой меня сюда вызывали. Точнее, тогда — наш тандем… Нам с напарником приходится работать по профилю не слишком часто. И даже среди этой доли львиную всегда занимали Ловцы и иже с ними. Наше объединение — мы как вышибалы в ночном клубе, контрольно-пропускной пункт или та самая красиво звучащая «команда зачистки» из экшн-фильма. Зачищаем непригодных среди рядов тех, кто должен зачищать непригодных. Такое тоже случается. Чистая банальная формальность лишения должности, с предъявлением ответственности по протоколу нарушений и доставкой в штаб, а остальное уже не наша проблема. Но звучит красиво. Только люди, в отличие от Снов, если не более сговорчивы, то хотя бы не пытаются вывернуть тебя на изнанку одним лишь только взглядом. Хотя, и со Снами в промежутках работаем — знаем. Совсем недавно как раз был случай. С каким-то нарвавшимся, явно неуравновешенным подростком-пацаном, чье не слишком материальное для живых людей, но почему-то очень важное для нас тело мы забирали вдвоем из какого-то переулка возле набережной. Может, они интуитивно чувствуют, что их может ожидать? Только зачем тогда нарываются?.. Я киваю, слегка покачиваясь на месте от нетерпения — отнюдь не в рвении поскорее отправиться выполнять задание, а желая узнать его продолжение. Причину. Эдмунд Александрович оборачивается ко мне, почти вплотную заглядывая в глаза, точно желая удостовериться, что из этой части я действительно все понял так, как надо. А я понял. Как надо. В первый раз, что ли?.. Полусонный взгляд, скользнувший по мне, в мгновение становится острым, однако, уже через секунду, снова скатывается на прежнее безмятежно-непрошибаемое выражение, но в этот раз, действительно напрямую столкнувшись с глазами начальника, я словно замечаю в них что-то еще. Затаенное. Жалость?.. Брр, быть такого не может… Никогда! Он продолжает говорить, занудно-размеренным голосом с редким нажимом на слова, — на этот раз дает мне краткую сводку об очередном провинившемся. Что? — сегодня? В смысле, «практически сейчас»?.. Быстро же, однако, до нас доходит информация! Хотя, отростки системы нам ни к чему, и чем быстрее мы сможем избавиться от них, тем лучше. А с чутьем Лунного это — вопрос умения распоряжаться. А этого у него… хм, выше крыши… Эдмунд Александрович произносит имя, а у меня в голове вспыхивает странным, тревожаще-алым: как спасли этого Антона Крайности пару лет назад от его собственной девушки, ставшей взбесившимся Сном и чуть не выжавшей этого бедного паренька, как лимон в стакан чая. Еле подоспели вовремя. По правде говоря, лишь на удачу оказались рядом, проходя мимо. Душу девушки пришлось уничтожить, лишив возможности перерождения, а парень оказался со способностями и вроде уже два года спокойно варился в своей должности. Но, видимо, оступился. Допрыгался — пожалел кого-то из Снов… Затерянную?!. Слабость к девушкам с пронзительным режущим взглядом, пробирающим до души, нас погубит. Удача будет, если та еще не успела ничего натворить, но такое вряд ли. «Все затерянные по природе своей…» — и так далее, прямым текстом. Что правда, то правда. А у этого еще, оказывается, все явно преднамеренное: ослушаться прямого приказа в пользу Снов — это не просто так… Вот, похоже, и настучал кто-то в базу — через «Тревожную Кнопку». Может, — я не могу сдержаться от ироничного смешка, но улыбку приходится проглотить, потому что рассеянно-внимательные глаза снова смотрят на меня в упор — даже та, под чей присмотр этот Крайности попал. Красоточка Суварова, ведь так? Информационист, имеющий прямую связь со Штабом… Но-но… Я смотрю на начальника, едва не забывая моргать от внимания, хотя на самом деле довольно глубоко погрузился в себя и свои мысли, и поэтому его неожиданный вопрос застает меня врасплох: — Оружие при тебе? — я уверенно киваю, глядя в снова обманчиво расслабленные сонные глаза сверху вниз. Достаточно уверенно, но все равно вдруг ощущаю себя неуютно. — Возьми, — он протягивает мне что-то, завернутое, по всей видимости, в какие-то тряпки и запакованное сверху в непримечательный целлофановый пакет. — При себе не свети, но, если понадобится, используй… Даже не так — когда понадобится… Даже так, да?.. Его голос не сделал никакого заметного скачка, но мне почему-то кажется, что предпоследнее слово он выделил как-то особенно, с нажимом. Почти приказывая. Застывший взгляд снова концентрируется прохладными частицами на моем лице, проверяя, правильно ли и надежно я усвоил выявленную суть миссии. Все ясно, но есть одно «но»… Лунный снова отворачивается к стеклу, эффектно и ненарочито перекрутившись на своей шаткой табуретке, а я бестактно шуршу пакетом и мну тряпье, желая прежде узнать, что еще мне подкинули, помимо стандартизированного, бесшумного и удобного для ношения ножа, а когда отыскиваю и рассматриваю при куцем свете «подарок», невольно радуюсь и пугаюсь одновременно. Затерянные… Неужели, все действительно так серьезно?.. — Задание ясно?.. — холодная спокойная уверенность в голосе такая, что ею можно преспокойно резать лед. А сдержанности хочется позавидовать. — Конечно, ясно. «В первый раз, что ли?..» — Тогда можешь идти выполнять, — туманный голос тает в какой-то дымной поволоке, делаясь едва слышным. Или это мне просто так кажется?.. … — Молодой человек, с вами все в порядке?.. Молодой человек!..