Они вышли на улицу. Было довольно неприятно и ветрено. Откуда-то появился второй парень – невысокий и плотный. – Ну что? – спросил Брагин, поворачиваясь к ним. – Давайте побыстрей, а то здесь не очень тепло. – У меня один вопрос, – раздался голос сзади, и Никита повернулся. – О чем вы разговаривали с девушкой? Крупный мужчина в распахнутом полупальто, из которого были видны галстук и белая рубашка, буквально навис над ним. В неярком фонарном освещении цвет его лица показался Никите каким-то буроватым. – С какой девушкой? – переспросил он. – У бара. – Вам-то что? Это моя знакомая. – Ну, так, забудь ее и больше не разговаривай. – Вы мне никто, и я ваши указания выполнять не собираюсь. – Зря, – ответил мужчина, покивал головой, развернулся и пошел к стоявшей в десятке метров машине. Никита пожал плечами и повернулся в другую сторону, чтобы вернуться в помещение, как почувствовал короткий удар в солнечное сплетение. Он согнулся от боли, и в это время один из парней не то, чтобы ударил, а скорее сильно толкнул его в область уха. Никита свалился на бок и через секунду распрямился, чтобы глотнуть воздух. Он увидел, как зажглись фары на отъезжающей машине и прочел номер О333ОО. Глава тридцать восьмая. Антон Викторович Тонковидов проснулся и сначала даже не смог понять, где находится. Потом вспомнил все события, произошедшие совсем недавно. Он сел на кровати, пытаясь понять свои ощущения. Как это ни странно, чувствовал он себя терпимо, хотя голова была немного ватной, а тело наоборот невесомым, почти пустым. За окном было совершенно темно, лишь откуда-то издалека пробивался неяркий свет фонарей. Антон прошел в ванную, умылся, потом долго смотрел на себя в зеркало – похудел, осунулся, но ему даже показалось, что он стал симпатичнее и интереснее, чем в молодости, а глаза заблестели каким-то отчаянным блеском. Потом он заметил, что ходит по номеру в носках. В остальном, он был практически в порядке: брюки застегнуты, рубашка тоже, кроме последней пуговицы. Пиджак и галстук висели на стуле рядом. Он всунул ноги в туфли, открыл дверь и вышел в коридор. На стуле сидел охранник и пялился в телефон. При виде Тонковидова он мгновенно вскочил: – Слушаю вас, Антон Викторович! – Принеси для начала какой-то минералки. И скажи хозяину, что я готов его покинуть. – Хорошо. Антон вернулся в номер и включил ночник над кроватью. Большой свет резал ему глаза. Ждать пришлось чуть дольше, чем он ожидал. Наконец, дверь открылась, показался сервировочный столик с напитками, а везла его…Валентина Викторовна Савельева. Заместитель губернатора по социальным вопросам. В деловом костюме и со сторогой прической. – Неожиданно, – сказал Тонковидов, откинувшись назад на кровати. – А сколько сейчас времени? – Немного, – улыбаясь, ответила Савельева, – Начало десятого. Вы спали часа полтора. Кстати, как вы себя чувствуете? – Терпимо, – ответил Антон, – Зря вы спиртное везете. Дайте минералочки, плиз. Она наполнила бокал. Он осушил его залпом, а потом спросил: – А где Катин? – Ваш советник отдыхает. Один. А вы без него не можете?– лукаво спросила Савельева. – Могу. – Ну и хорошо. Вы меня простите, Антон Викторович, но я воспользовалась ситуацией. Можно сказать, бесстыдно, – она села в кресло. – Не очень понял, – сказал Антон. – С вами трудно разговаривать на работе, – пояснила Валентина Викторовна. – Соглядатаи. Они, может быть, не узнают, о чем разговор, но сообщат, что я с вами наедине говорила. – Обвинят нас в адюльтере? – Это не страшно. Заподозрят в сговоре. Поэтому я и хочу вот так, неформально – Говорите. Я вас слушаю, – Антон почувствовал, что ему хочется прилечь на кровать и свернуться калачиком, но вместо этого, он наоборот распрямился и собрался. – Хорошо. Я постараюсь коротко. Дело в том, что не все у нас желают вашего губернаторства. По двум причинам: либо собственные амбиции, либо все у них налажено и боятся потерять. Я не отношусь ни к тем, ни к другим. Теоретически вы меня можете снять с должности, но я этого не боюсь. Мне кажется, что с вами работать будет лучше и спокойнее. Не так тупо и серо. – Причина неясна. – К чему вам чужие заботы и тайны? Это небезопасно. Просто я хочу вам предложить союз. Вы будете знать о возможных неприятностях заранее. Разумеется, стопроцентно это не сработает. Я не всесильна. Но я ваш друг. – Ну, допустим, я вам поверю. И что вы хотите взамен? – Ничего. Можете даже меня уволить, если когда-нибудь захотите, но я бы этого пока не хотела – она хрипло засмеялась. – Что у вас с голосом, Валентина Викторовна? – спросил Тонковидов. – Выпить хочу. Шампанского. Вы откроете? – она подала ему бутылку. – Попробую, – Антон снял фольгу и стал выкручивать пробку. – А у меня есть надежда на то, что вы выпьете со мной? – она, не спрашивая разрешения, пересела к нему на кровать. – А у меня есть гарантия, что меня не снимает спрятанная где-то камера? – Рассуждайте логически. Если кто-то хочет добыть компромат на вас, то это будет и компромат на меня. И если я подставляю вас, то автоматически подставляю и себя, – Савельева засмеялась и расстегнула ему пуговицы рубашки на груди. Пальцы скользнули к соску. – Подождите, – прерывистым голосом сказал Тонковидов. – Давайте сначала выпьем. – Потом, всё потом, – она сказала это почти шепотом и потянулась губами к его губам. Антон не понял, сколько прошло времени. Они в изнеможении лежали на кровати. Голые поверх одеял. «Однако, в сорок пять или сколько ей там, женщины очень даже ничего», – пронеслось у Тонковидова в голове с легкой иронией. Тут же он поймал себя на мысли, что раз способность таким образом воспринимать действительность, вернулась, значит все не столь безнадежно. – Я в душ, – сказала Савельева и почти бесшумно соскочила с кровати. Тонковидов смотрел в потолок и думал, чем грозит ему сегодняшная история. Впрочем, ему было почти все равно. Его заместительница вернулась и закуталась в одеяло: – Извините, что-то прохладно. Он тоже прикрылся и улыбнулся: – Мы не на работе. Можно не выкать. Хотя бы сейчас. – Я постараюсь, – улыбнулась и Савельева. – И теперь хотелось бы поговорить. Нет возражений? – Нет, – сказал Тонковидов. Физически он чувствовал себя усталым, но голова работала хорошо. – Расскажу вам, что знаю. Хотя знаю не все, – начала она. – Постараюсь покороче. Для вас не секрет, что многие не хотят вас здесь видеть. Есть две группы – бывшего губернатора Данилова и мэра Сакуляка. Данилов сам понимает, что его уже не утвердят. Поэтому ставит на Вилецкого. Тот очень осторожен и себя никак не проявляет. Но вот хотя бы смерть Цветкова. Вилецкий считал его конкурентом. Так что, судите сами. Он опирается на крупный местный бизнес и есть выход на Москву. Такие люди как Ветров, Шилов – это его люди. Вы, наверно, слышали эти фамилии? – Слышал. – И они узнали, что у вас в Москве нет большой поддержки. Вас здесь фактически бросили. Но они не понимают, почему. И их это нервирует. Они способны на непредсказуемые действия. Поверьте Виктору Ивановичу, он вас может прикрыть. – Я подумаю. А вторая группа? – Мэра Сакуляка. Они с Даниловым соблюдали нейтралитет. Но это ничего не значит. Те тоже опасны. Потому что работают системно и потому что у них много невидимых щупалец. В общем, опасности подстерегают вас со всех сторон. – Веселая перспективка, – Тонковидов скривился. – Ну и все же вопрос: почему я вам…тебе, то есть должен доверять? История знает немало примеров, когда женщин подкладывали в постель, чтобы усыпить бдительность. – По закону жанра я должна оскорбиться и уйти, – сказала Савельева, вытащила руки из-под одеяла и закинула их за голову. – Но не сделаю этого. Перетерплю. Тем более, как мужчина, ты мне нравишься, а сегодня понравился еще больше. Так вот, я не из их команды. Данилова настойчиво попросили взять меня, и он был вынужден меня терпеть. Ну и его люди соответственно. Как и Сакуляк. Больше, извини, сказать не могу. Можешь меня поцеловать, и мы поедем отсюда. Надеюсь, ты уже сделал выводы. И она сама потянулась к нему. Расставание растянулось еще минут на двадцать. Выходили из номера они порознь. Сначала Валентина Викторовна, потом Антон. Предварительно он через охранника позвал Санина, но разговаривать долго не стал. Только коротко сказал: – Поехали. В машине он тоже был неразговорчив. Подумав, коротко отдал указание: – Ты сегодня ночуешь у меня в доме. На завтрашнее утро вызываем Русакова и этого его… тайного агента. Думаем, что делать дальше. – Хорошо, Антон Викторович, – хмуро ответил Катин. Тонковидов посмотрел на него внимательно: – Не раскисай только. Я вот почему-то наоборот собрался. Хотя положение хуже…губернаторского. – Вы почему-то часто это выражение употребляете, – заметил Сергей Сергеевич. – А у меня отец так говорил. Много лет не вспоминал, а вот сейчас понял, что очень к месту. Глава тридцать девятая. Все дела, пораздумав, Русаков решил отложить до утра. С Дмитрием они, конечно, обсудили последние новости и наметили план действий. После чего провели остаток вечера вполне по-русски: за скромно накрытым столиком, где основным украшением была бутылочка с прозрачной жидкостью, а дополнением опять же скромная закуска. За последней они забегали в ближайший торговый центр. К факту слежки решили отнестись спокойно, но на всякий случай никаких действий пока решили не предпринимать. Хотя совсем уж безоблачным вечер назвать было сложно. Сначала Ростиславу позвонил взволнованный Никита Брагин, коротко рассказал, что его избили, но не сильно, и попросил выяснить, кому принадлежит некая машина. Русаков номер записал и обещал заняться этим с утра. Позже потревожил Катин, сообщивший, что завтра утром с докладом всех в своем коттедже ждет Тонковидов. Поэтому возлияния были достаточно скромными. Хотя и так на большой загул Ростислав с Дмитрием в этот субботний вечер не рассчитывали.