— Нет, сэр. Возможно, я и подарю вам бутылку в знак признательности, ко никак не в результате сделки. В разговор вклинился Джулиан Хафт. — Я хочу спросить насчет писем, — сказал он. — Они были отправлены из Нью-Йорка? Я имею в виду, из города? — Да, сэр. — И у вас сохранились конверты? — Да, сэр. — А не могли бы вы показать нам хотя бы конверты? Вы сказали, что почерк был сознательно искажен, но, может быть, кто-нибудь из нас догадается о личности автора. Вульф кивнул: — Потому-то и нежелательно их вам показывать. Вдруг кто-нибудь из вас догадается об авторе анонимок, а мне не расскажет, и это существенно осложнит задачу. — У меня вопрос, — прокаркал Аптон. — Я слышал, что в доме миссис Вальдон живут ребенок и его няня. Сам я их не видел, но человек, рассказавший мне это, не будет трепаться понапрасну. Есть какая-нибудь связь между ребенком и письмами? Вульф хмуро посмотрел на него: — Ребенок миссис Вальдон? — Я не говорил, что эта ее ребенок. Я просто сказал, что в ее доме живет какой-то малыш. — Что ж, я спрошу ее, мистер Аптон. Если данный факт каким-нибудь образом связан с письмами, она должна знать об этом. Кстати, я просил ее никому не рассказывать о письмах. Без каких-либо исключений. Она ведь и вам не сказала про них. Потому что дело веду только я. — Вот и прекрасно, сами и возитесь с ним. Аптон встал. Весил он вдвое меньше Вульфа, но если судить по усилию, с каким он оторвал свой зад от сиденья, можно было подумать, что это он в два раза тяжелее моего шефа. — Мне. кажется, вы либо что-то спутали, либо пытаетесь уйти от ответа. Я ничем не обязан Люси Вальдон. Если она хочет попросить меня об одолжении, пусть сама сделает это. Он направился к двери, по пути как бы невзначай задев локоть Лео Бингэма. Тот в долгу не остался и свободной рукой пихнул его. Но поскольку гость — всегда гость, а к тому же я сомневался, достаточно ли у Аптона жизненных сил, чтобы закрыть за собой дверь, мне пришлось встать, проводить его в холл и проследить на всякий случай, как он удаляется. Вернувшись в кабинет, я услышал голос Джулиана Хафта: — ...Но перед тем, как я это сделаю, мне надо поговорить с миссис Вальдон. Я не разделяю мнения мистера Аптона, но то, о чем вы просите нас, — как бы это лучше выразиться — несколько необычно. — Он повернулся к Крагу: — Я, конечно же, согласен с твоим, Уиллис, мнением о людях, посылающих анонимные письма. Наверно, ты считаешь меня излишне осторожным. — Это твое право, — ответил Краг. — К черту все права! — сказал Бингэм и ослепительно улыбнулся Хафту. — Я бы не сказал, что ты излишне осторожен, скорее, ты просто боишься отвечать прямо. Знаешь, Джулиан, по-моему, страх родился одновременно с тобой. Я попытался отнестись к ним снисходительно. Такова уж специфика отношений продавцов и покупателей. Для литературного агента издатель — это клиент, но для телепродюсера он лишь еще один конкурент. 10 Передо мной лежал отчет о финансовых затратах, связанных с нашим расследованием. Я собирался положить его в папку с буквой «В» на обложке, по фамилии Вальдон. Второй этап дела — работа над списками, составленными Уиллисом Крагом, Лео Бингэмом, Джулианом Хафтом и миссис Вальдон (от Мануэля Аптона мы так ничего и не дождались), — занял целых двадцать шесть дней, с двенадцатого июня по седьмое июля, и обошелся нашей клиентке в 8674 доллара 30 центов без учета моего жалованья, которое выплачивается из суммарного гонорара и никогда не выделяется в самостоятельную статью расходов. В списке Люси было сорок семь фамилий, у Хафта — восемьдесят одна, у Бингэма — сто шесть, а у Крага — пятьдесят пять. Одна из дочерей Аптона, замужняя, попала в списки Хафта и Бингэма, но отсутствовала у Крага. Замужняя дочь Хафта значилась в списке Люси, но ее не было в остальных списках. А одна из подружек Бингэма не фигурировала нигде — это Орри по ходу дела нашел ее. Естественно, многие фамилии повторялись, но в целом я насчитал сто сорок восемь: Категория Количество Статус А 57 Незамужние женщины В 52 Замужние, живут с мужьями С 18 Разведенные D 11 Вдовы Е 10 Замужние, живут отдельно от мужей 64 В другой таблице приведены с разбивкой по категориям сведения о женщинах, родивших детей в период с первого декабря 1961 г. по двадцать восьмое февраля 1962 г.: Категория Количество А 1 В 2 С 0 D 1 Е 0 Единственная женщина из категории А (незамужние), родившая ребенка, работала в агентстве Крага, но все знали об этом, и младенец на законных основаниях был отдан (или, вернее, продан) Службе усыновления. Саул потратил почти две недели, чтобы удостовериться: ребенок действительно усыновлен, а не подброшен миссис Вальдон. Женщина из категории .D (вдовы) могла быть загадкой для своих друзей и врагов, но не для нас. Муж ее скончался за два года до рождения ребенка, а она, родив малыша, жила вместе с ним и не пыталась ничего скрывать. Я сам видел этого ребенка. Предполагаемые двое детей женщин из категории В (замужние, живут вместе с мужьями) на самом деле оказались тремя детьми, поскольку одна из матерей родила двойню. Все они жили с родителями. Фред своими глазами видел близнецов, а Орри — третьего ребенка. Кроме упомянутых выше матерей, нам пришлось наводить справки о двух девушках из категории А, двух женщинах из категории В, еще двух — из С и одной — из D, которые не появлялись дома или на работе в течение всего или части интересующего нас периода. Орри пришлось даже слетать во Францию, на Ривьеру, чтобы проверить одну из них, а Фред летал в Аризону на поиски другой. На моей памяти еще не было операции, которая проходила бы столь гладко, как эта. Все шло как по маслу! Правда, однажды швейцар многоквартирного дома потащил Орри к начальнику Службы эксплуатации, а Фреда выставили из-за кулис театра, но больше проколов не было. В общем, наши сыщики поработали превосходно и могли стать примером для любого профессионала. Когда в субботу седьмого июля, в половине четвертого пополудни, позвонил Саул и сообщил, что снял все подозрения по поводу усыновления, так как ребенка видел собственными глазами, операция завершилась, и мы оказались на том же самом месте, где были двадцать шесть дней назад, то есть двенадцатого июня. Впрочем, кое-что все же случилось. Произошли определенные со¬ бытия, к которым мы, правда, не имели никакого отношения. Во-первых, хоть это и не очень важно, выяснилось, что не я последний видел Элен Тенцер живой, точнее, общался с ней. В ту злосчастную пятницу вечером она звонила некой миссис Джеймс Р. Несбитт с Шестьдесят восьмой Восточной улицы. Та была ее пациенткой, еще когда Элен работала медсестрой в Нью-Йорке. Миссис Несбитт две недели не решалась сообщить о данном факте, поскольку не хотела, чтобы ее имя было как-то связано с убийством, но в конце концов все же обратилась в полицию. Вероятно, окружной прокурор пообещал сохранить ее фамилию в тайне, но кто-то из журналистов все-таки сумел до нее докопаться. Да здравствует свободная пресса! Информация миссис Несбитт практической пользы не принесла. Оказывается, Элен Тенцер просто сказала, что ей необходимо посоветоваться с адвокатом, и попросила миссис Несбитт дать ей телефон такого, которому можно доверять. Миссис Несбитт выполнила просьбу и даже позвонила адвокату, чтобы назначить встречу. Но Элен Тенцер не явилась. Для чего ей понадобился адвокат, осталось неизвестным. Мы добавили миссис Несбитт в список лиц, о которых наводил справки Саул, но оказалось, что она в последний раз рожала десять лет назад, а у ее двадцатилетней дочери детей не было. Другим событием, более важным, стало то, что наша клиентка едва не вышла из игры. Она позвонила нам в понедельник, второго июля, в четверть пятого. Конечно, я общался с ней постоянно: если вы тратите в день более трех сотен долларов чьих-то денег и не получаете никаких результатов, то надо хотя бы из вежливости позванивать или наведываться домой, говоря: «Привет, сегодня чудесная погода, но, думаю, наши фермеры заждались дождя». Один раз я видел, как она кормит ребенка; один раз у нее ужинал и два раза обедал; учил ее новым карточным играм; слушал в общей сложности не менее шести часов, как она играет на пианино. Кроме того, мы немножко потанцевали под проигрыватель в столовой, где на полу не было ковров. Она была достаточно хороша собой, и я не отказался бы провести с ней вечерок в баре «Фламинго», но с этим пока придется подождать, потому что на первом месте дело, а не лирика. А если вы спросите меня, стал бы я тратить столько времени, чтобы успокоить клиентку, будь она косоглазой или кривоногой, я определенно отвечу «нет». Когда второго июля в четверть пятого я снял трубку и стал бубнить обычное «Контора Ниро Вульфа», она перебила: — Арчи, ты не мог бы приехать ко мне? Прямо сейчас? — Конечно. Но что случилось? — От меня только что ушел полицейский. Он спрашивал, когда я наняла Ниро Вульфа, и интересовался ребенком. Ты приедешь? — Что вы сказали ему? — Разумеется, ничего. Заявила, что он не имеет права задавать вопросы о моей личной жизни. Как ты мне и велел отвечать. — Правильно. Вы спросили его фамилию? — Он представился, но я была в таком состоянии, я... я забыла. — Это был Кремер? — Нет. — Роуклифф? — Нет. — Стеббинс? — Что-то похожее... Стеббинс. Да, думаю, это был он. — Высокий, плотный, с крупным носом, большим ртом и изо всех сил старающийся быть вежливым? — Да. — Понятно. Мой любимый полицейский. Расслабьтесь. Поиграйте на пианино. Я приду через двадцать минут, если не будет необходимости избавляться от хвоста. — Так ты выходишь? — Да. Я повесил трубку, пододвинул к себе селектор, нажал на клавишу вызова оранжереи и, чуть подождав, услышал голос Вульфа: — Да? — Звонила миссис Вальдон. К ней приходил Пэрли Стеббинс и интересовался вами и ребенком. Она ничего ему не сказала. Хочет, чтобы я пришел к ней, и я иду. Какие будут указания? — Никаких. Ну все, к черту! — Ладно, сэр. Привезти сюда миссис Вальдон? — Только если не будет другого выхода. И он отключился. Я заглянул на кухню предупредить Фрица, что ухожу, и вышел из дома. Спустившись по ступенькам крыльца и повернув направо, я по привычке огляделся. Не уверен, что за мной не было слежки. Во всяком случае, за домом миссис Вальдон наблюдение наверняка установлено. Весь путь до ее дома я прошел пешком. Если бы я взял такси, то сэкономил бы минут пять, что не имело абсолютно никакого смысла, к тому же я вообще-то люблю размять ноги. Свернув на Одиннадцатую улицу и подойдя ближе к дому, я снова оглянулся. Дело пахло жареным, и надо было спешить. Я взбежал по ступенькам, и не понадобилось даже звонить: дверь была открыта. Люси сама встретила меня. Она ничего не сказала, когда я шагнул через порог, просто закрыла дверь, повернулась и направилась к лестнице. Я последовал за ней. По всей видимости, ока забыла о прогрессе в наших сердечных делах. Поднявшись на один этаж по лестнице, мы зашли в большую комнату. Она заперла дверь на ключ, повернулась ко мне и проговорила: — Он спросил, знаю ли я Элен Тенцер. — Это вполне естественно. — Да почему «естественно»? Что я должна была говорить? Ведь я же наняла Ниро Вульфа! Ну скажи мне, Арчи! — Зовите меня мистером Гудвином.