Мануэль Аптон явился в понедельник утром без четверти двенадцать. А до этого произошли некоторые события. Клиентка в моем присутствии признала, что не умеет готовить настоящую яичницу-болтунью. Я признал, что яичница в исполнении Вульфа ничуть не хуже, чем у Фрица. И наконец Вульф согласился, что сорок минут — все же многовато для приготовления яичницы и домохозяйка не будет тратить на нее столько времени. Однако, настаивал он, за меньшее время не удается достичь в должной мере упругости, нежности и сочности. В номере «Ньюс», за которым я сбегал на улицу, утверждалось, что покойная Кэрол Мардус была в свое время в дружеских отношениях с покойным Ричардом Вальдоном, знаменитым писателем. Однако там не было даже намека на что-либо более серьезное. Видимо, сказывалась забота о нравственности читающей публики. Саул пришел, как и договаривались, в половине десятого и получил инструкции по поводу Анны Тенцер. Он рассказал, как в восемь утра позвонил Фрицу и тот сообщил, что парни из отдела по расследованию убийств явились с ордером на обыск и теперь круглые сутки Дежурят у нас в кабинете, а один из них прослушивает телефон. На это Саул ответил, что звонит не по делу, а просто хочет известить Вульфа о своей готовности выполнять его поручения, если таковые появятся. Еще Саул рассказал нам со ссылкой на достоверный источник, который не мог раскрыть, что в квартире Кэрол Мардус нашли клочок бумаги с телефонным номером Вульфа. Поэтому, возможно, никто и не наводил полицию на наш след. Быть может, Кремер просто собирался спросить Вульфа, что ему известно о некой Кэрол Мардус. Но в нашем положении лучше было принять все меры предосторожности и избегать любых встреч с полицией. Мы выдали Саулу три сотни десяти- и двадцатидолларовыми банкнотами. Возможно, Анна Тенцер переживает временные финансовые трудности и будет рада неожиданному подарку. Аптона мы встречали очень просто. Дверь в любом случае должна была открывать Люси, поскольку сюда мог явиться и кто-то из официальных лиц. Она впустила Аптона и проводила на второй этаж. Самое большое кресло мы придвинули к тахте, в нем расположился Вульф. А я стоял рядом. Аптон вошел и замер. Потом обернулся было к Люси, но она уже исчезла — выскользнула из комнаты и, как мы условились, закрыла дверь. Аптон посмотрел на Вульфа. Он был такой коротышка, что когда стоял, глаза его находились почти на одном уровне с глазами сидевшего Вульфа. И за время, пока мы не виделись, он как будто еще усох. — Ах вы, толстый мошенник! — проскрипел он и направился к двери, но, наткнувшись на меня, остановился. — Сожалею, — произнес я. — Дорога закрыта. Ему хватило ума не спорить — он понял, что со мной ему не справиться. И, повернувшись ко мне спиной, прокаркал: — Ведь это же абсурд! Мы с вами в цивилизованной стране. Вульф указал на стул: — Вы можете сесть, мистер Аптон. Предстоит долгий разговор. Если вы скажете, что глупо держать вас здесь против вашей воли, знайте: есть три свидетеля, готовые опровергнуть любое ваше заявление. А ваши физические данные исключают всякое сопротивление. Посмотрите на мистера Гудвина. И сядьте. У Аптона буквально отвисла челюсть. — Я хочу поговорить с миссис Вальдон, — пробормотал он. — Ради бога, но чуть позже. После того как расскажете все, что вам известно о Кэрол Мардус. — О Кэрол Мардус? — Да. — Понимаю. Точнее, ничего не понимаю. Почему вы... — Он осекся. Потом продолжил: — Вы сидите в доме Люси Вальдон. Значит, все еще водите ее за нос. Мол, именно Кэрол Мардус посылала ей анонимные письма? И это после того, как Кэрол убили? — Никаких анонимных писем не было. Аптон изумленно вытаращился на него. Рядом был стул, но он прошел к тахте и плюхнулся на нее. — А вот от этого вы не отвертитесь! — произнес он. — Вы же б присутствии трех свидетелей рассказывали об этих письмах. Вульф кивнул: — Я беседовал с ними еще раз в субботу вечером и рассказал, что анонимных писем не было. Я придумал их, чтобы как-то обосновать свою просьбу. К сожалению, списки имен оказались бесполезны, однако я справился с заданием миссис Вальдон. Она больше не нуждается в моих услугах, и я нахожусь в этом доме только в силу ее благосклонного к нам отношения. Теперь я иду по следу убийцы. Кстати, в субботу было высказано мнение, что именно вы убили Кэрол Мардус. Вот это я и хочу обсудить с вами. — Вздор! — встрепенулся Аптон. — Знаете, я даже восхищаюсь вами! Вы заработали себе репутацию исключительно благодаря непревзойденной наглости да еще умению лгать. Уверен, никто не говорил, что я убил Кэрол Мардус. А может быть, вам еще сказали, почему я ее убил? Чего вы хотите на самом деле? Почему заставили Люси Вальдон заманить меня сюда? — Только для того, чтобы получить информацию. Когда вам стало известно, что Кэрол Мардус встречалась со мной в пятницу? — Опять вздор! Неужели вы так грубо работаете? Она пришла к вам, сказала то-то и то-то, а теперь, к сожалению, мертва. Наверно, она сказала, что я угрожал ей? Так что ли? — Нет. — Вульф заерзал в кресле. Спинка была слишком высока, и он не мог откинуть на нее голову, как дома. — Мне, видимо, придется объяснить, почему я решил побеседовать с вами. Я дал миссис Вальдон обязательство разыскать мать ребенка, оставленного в вестибюле ее дома. И сделал это, потратив немало средств и сил. Матерью оказалась Кэрол Мардус. В пятницу она приходила ко мне, чтобы выяснить, насколько мы осведомлены о ее делах. И я рассказал. Так вот, Кэрол Мардус хотела, чтобы кто-нибудь навсегда забрал у нее ребенка. Вернувшись из Флориды, она обратилась за помощью к своему другу. Назовем его Н. — Лучше М. Н. — слишком банально. Вульф сделал вид, что не расслышал его замечание. — В таком деликатном деле мисс Мардус могла довериться только одному из четверых известных вам мужчин. Назову их: Уиллис Краг, Джулиан Хафт, Лео Бингэм и вы. К сожалению, ее выбор оказался неудачным. От ребенка отделаться удалось быстро — его отдали некой Элен Тенцер, бывшей медсестре, которая жила одна в собственном доме в Махопаке. Но мисс Мардус рассказала Н., что отец ребенка — Ричард Вальдон, и это было ее ошибкой. Во-первых, мисс Мардус когда-то обделила Н. своим вниманием, да и теперь продолжала отвергать его притязания, что, естественно, ему неприятно; а во-вторых, в нашего Н. как будто вселился злой дух. Аптон молчал. — Итак, спустя несколько месяцев Н. решил, в свою очередь, отделаться от ребенка, в частности, и для того, чтобы не платить за его содержание. Выбранный способ он, очевидно, не считал криминальным. В мае, воскресным вечером, когда миссис Вальдон была дома одна, и он это знал, Н. забрал ребенка у Элен Тенцер, приколол к одеялу записку с напечатанным текстом, принес малыша в дом и, позвонив миссис Вальдон по телефону, сказал, что в вестибюле кое-что есть. Сейчас эта записка лежит у меня в сейфе. А в ней... Впрочем, пусть скажет Арчи, у него память лучше. Сидя на стуле, от которого отказался Аптон, я процитировал: — «Миссис Ричард Вальдон, заберите этого ребенка, мальчик должен жить в доме своего отца». — Повторите, — потребовал Аптон. Я повторил. — Действительно, какой-то злой дух, — задумчиво проговорил Вульф. — Н. получал большое удовольствие, представляя, в какое смятение пришла миссис Вальдон. Еще один приятный пустячок — он рассказал мисс Мардус о своей проделке. Но потом миссис Вальдон обратилась ко мне, и нам с Гудвином понадобилось всего три дня, чтобы установить: ребенок жил у Элен Тенцер. Мистер Гудвин сразу отправился к ней. Элен Тенцер встревожилась. Сомневаюсь, что она знала, куда унесли мальчика и кто его мать, но, уверен, прекрасно понимала, что все это должно оставаться в тайне, причем навсегда. Она связалась с Н., и тем же вечером они встретились. Когда в кого-нибудь вселяется злой дух, поведение такого человека становится непредсказуемым. Ну, подбросил ребенка — думал, невинная шалость. Однако теперь появилась угроза разоблачения, а этого Н. уже не мог допустить. Получается, что пошутить сумел, а отвечать за шутку не хотелось. И он задушил Элен Тенцер прямо в машине. Причем заранее все продумал — ведь веревку прихватил с собой. Аптон сидел на тахте как на иголках. Он слушал и пожирал глазами Вульфа. — Знаете, я бы даже заплатил, — произнес он, — чтобы узнать, много ли вымысла в вашей истории. Неужели сто процентов? — Нет. Почти все, что я рассказал, установлено точно и может быть доказано. А все гипотезы основаны на логических умозаключениях. То, что я скажу дальше, будет еще одной гипотезой, поскольку мисс Мардус не говорила мне, когда заподозрила Н. в убийстве. Ведь она могла знать, что ребенок находился на попечении Элен Тенцер, а могла и не знать этого. Она читала газеты? — Что? — Мисс Мардус читала газеты? — Конечно. — Значит, это уже не предположение, а факт: после разговора со мной она действительно решила, что Н. убил Элен Тенцер. И для этого у нее были все основания. Газеты сообщали о визите Гудвина к Элен Тенцер. Дальше надо объяснять? — Нет. — Тогда и все остальное должно быть понятно. После разговора со мной мисс Мардус сделала то же, что Элен Тенцер после беседы с Гудвином, — позвонила Н. Они встретились тем же вечером, и у него в кармане опять был кусок веревки. Судя по газетам, на этот раз веревка была другая. Что ж, вполне разумная предосторожность. Ведь теперь ему грозило нечто более серьезное, чем разоблачение хулиганской проделки, — могло быть раскрыто убийство. И он удавил ее, вероятно, в своей собственной машине, а тело бросил в переулке на Перри-стрит, неподалеку от дома Уиллиса Крага. Как бы возвратил ее бывшему мужу. Это не предположение, а так, реплика. — Хватит, — прокаркал Аптон. — Кто, по-вашему, этот Н.? — Я рискую, мистер Аптон. Меня могут обвинить в клевете. — Конечно, могут. Очевидно, окружной прокурор ничего не знает о ваших догадках. Я пробыл у него вчера почти весь день. А разве вы не обязаны поделиться с ним своими соображениями? — Обязан. Но сделаю это только после того, как буду знать имя убийцы. — Значит, вы скрываете улики? — Значительно хуже: устраиваю заговор с целью воспрепятствовать правосудию. Два других заговорщика — мистер Гудвин и миссис Вальдон. Вот почему вам придется сидеть под замком, пока я не разоблачу этого Н. — И вы спокойно говорите... — Фраза Аптона повисла в воздухе. — Невероятно! Но почему вы рассказываете все это именно мне? — Потому что в субботу я беседовал с Бингэмом, Крагом и Хафтом, остались только вы. К тому же один из них намекнул, что вы и убили Кэрол Мардус. Он сказал, что вы не отпустили бы ее на полгода в отпуск, если бы она не объяснила зачем. Следовательно, вы знали, что она беременна, а из этого вытекает и ваше возможное участие в истории с ребенком. Резюмирую: Н. — это вы. Согласитесь, вывод не лишен оснований. Когда я предложил обсудить, не убийца ли вы, ответом было: вздор! Но думаю, не стоит отметать мое предположение столь решительно. — Могу повторить: вздор! Лично я вовсе не собираюсь препятствовать правосудию. — Он поднялся. — Посмотрим, вы действительно не выпустите меня... — Он направился к двери. Я молча загородил дорогу. Он попробовал схватить меня за руку, но промахнулся и вцепился в мою одежду. Подобное обращение не идет на пользу тонкому летнему пуловеру. Пришлось взять Аптона за запястья и слегка повернуть их. Он выпустил пуловер, я выпустил его руки. Но Аптон не успокоился и сделал попытку замахнуться. Я шагнул в сторону, повернул его к себе спиной и, заломив руки, усадил его на стул, который с самого начала предназначался ему. Зазвонил телефон, но я не стал снимать трубку. — Очень хорошо, теперь вы убедились, что не выберетесь отсюда, — проворчал Вульф. — Так, значит, вы не собираетесь препятствовать правосудию? Допустим, вы действительно не Н. Но я уверен, что мисс Мардус рассказала вам, зачем ей нужен отпуск на полгода. Вы знали, что она беременна и собирается рожать. Неужели, вернувшись, она не сказала вам, кто забрал у нее ребенка? На этот вопрос, мистер Аптон, вы обязаны ответить. Аптон тяжело дышал и свирепо поглядывал на меня. Затем повернулся к Вульфу. — Только не вам, — проскрипел он. — Отвечу тому, кто имеет право спрашивать. И вам тоже придется ответить на кое-какие вопросы. — Он замолчал, переводя дыхание. — Я не сказал в полиции про ребенка, поскольку не знал, связано ли это с убийством, да и сейчас не знаю. Но я рассказал про анонимные письма и про то, что вы хотели получить списки женщин, знакомых с Диком Вальдоном, и про то, что, вероятно, Краг, Хафт и Бингэм сделали для вас такие списки. Так что если надеетесь уползти... Раздался стук, я подошел и открыл дверь. Это была Люси. Она прошептала: — Саул Пензер. Я кивнул, закрыл дверь и сказал Вульфу: — Вас к телефону. Он встал, я пропустил его и снова закрыл дверь. Потом сел на свой стул. — Вас прервали, — вежливо напомнил я. — Вы говорили, что кто-то собирается уползти. Продолжайте, я вас слушаю. Однако он молчал, и даже взгляд его стал не таким свирепым. Я догадывался почему: у него болели запястья, но он не хотел доставить мне удовольствие видеть, как он их трет, а терпеть было нелегко. В шкафу этажом выше лежал тюбик с мазью, которая помогла бы ему, но я не собирался вести его туда. Это же чужой дом, и вообще — не надо было растягивать мой пуловер. Пусть немножко помучается. И он молча страдал минут пятнадцать. Потом дверь снова отворилась, в комнату вошла Люси, и за ней — Вульф. Аптон, встав со стула, попытался заговорить, но Вульф оборвал его: — Сядьте. Миссис Вальдон собирается позвонить, вы можете присутствовать при разговоре. — Затем повернулся ко мне: — Пожалуйста, скажи телефон Кремера. Я назвал номер, и Люси направилась к аппарату. Аптон пошел было за ней, но натолкнулся на меня и прокаркал ей в спину, что Вульф — лжец, мошенник и так далее. Когда она дозвонилась и начала говорить, Аптон сразу заткнулся. Прислушался и я. Судя по тому, как трудно ей было добиться, чтобы позвали Кремера, к телефону подошел лейтенант Роуклифф. Удивляюсь, как его вообще держат в полиции. — Инспектор Кремер? Да, это Люси Вальдон. Я звоню из дома. Решила рассказать вам кое-что о ребенке и Кэрол Мардус. Нет, не хочу беседовать с окружным прокурором, я хочу рассказать все именно вам. Нет, не знаю, где Ниро Вульф. Я расскажу вам все, но только во время разговора должны присутствовать Уиллис Краг, Лео Бингэм и Джулиан Хафт. Хочу, чтобы вы попросили или заставили их прийти сюда. Нужно, чтобы они слышали мой рассказ. Нет, не согласна, вы же знаете, я упрямая, они обязательно должны присутствовать. Нет, Мануэль Аптон сейчас у меня. Да, я отдаю себе отчет в том, что делаю. Пожалуйста, можете прийти хоть сейчас, но я ничего не скажу, пока они все не соберутся. Да, конечно... Хорошо, не буду. Она положила трубку и повернулась к нам: — Ну как, нормально? — Нет, — сказал Вульф. — Вы не должны были говорить, что Аптон находится здесь. Ведь Кремер сейчас же прибежит беседовать с ним. Но ничего страшного, вы скажете, что он уже ушел. Арчи, отведи его на четвертый этаж, и пусть сидит там тихо.