Мы очень долго ехали молча и, когда солнце было в зените, наконец покинули лес. – Давай поспорим, – внезапно нарушил молчание Динар. – Мм? – Я дремала в его объятиях, то просыпаясь, то вновь почти засыпая. – Предмет спора – поцелуй. Инициатор – ты! Время – на закате. Ставлю свой интерес против твоего. Если ты не поцелуешь, после Верейска отпускаю тебя в Оитлон, а если все же сделаешь это по собственной инициативе... ты выполнишь свое обещание и окажешь мне честь быть гостьей в Далларии. Я задумалась. Предложение бы было заманчивым, если бы не предмет спора, ибо посещать Далларию я не планировала, следовательно: – Нет. – Что «нет»? – резко переспросил Динар. – Все «нет». Не буду тебя целовать, не буду с тобой спорить, не поеду с тобой никуда, не буду добиваться твоей свадьбы с Лорой, ну а самое главное – Договор на столетнюю аренду – я от тебя уже получила, и, видимо, мне придется довольствоваться меньшим. Снова долгое молчание, затем, не скрывая гнева: – Так я и настоять могу! – Можешь, – спокойно согласилась я. – Вот только это уже похищение, то есть фактически покушение на жизнь и свободу прямой наследницы Оитлона, следовательно, вступает в силу пункт 4.8 Договора о защите Альянса Прайды, и Даллария будет атакована союзным войском. Оно тебе надо? Ха-ха! Может, ты и маг, может, ты и орк, может, ты вообще самый великий воин в Рассветном мире, но чувство ответственности у тебя имеется и страну тебе жа-а-алко! А противостоять союзному войску силенок не хватит. Да, я подлая и коварная, чем и горжусь. Интересно, что сейчас будет? – Кат, – чуть склонившись к моим волосам, начал Динар, – тебя ко мне тянет, согласись. Да легко! Я вообще люблю применять данный прием в любом споре – сначала нужно согласиться и лишь после нанести удар. Исполняем: – Согласна, – спокойно ответила я. – Ты мне даже очень нравишься, и посмотреть на тебя приятно... И тянет меня к тебе, ну так это неудивительно. – Почему? Рука далларийца, которой он меня обнимал, начала нежно поглаживать мой животик... – Так меня ко всем красивым мужчинам тянет, Динар, – сдерживая улыбку, ответила я, – лет с пятнадцати. Если я вижу красивого мужчину, у меня коленки трясутся, по телу мурашки и все словно слабеет, дыхание затрудненное, рот сам собой приоткрывается. Данная реакция на красивых представителей противоположного пола известна во дворце и некоторое время была предметом живейшего обсуждения... Задумался, молчит. Ох, Динар, знать бы еще, что тебе от меня нужно и можно было бы поиграть, но факт в том, что мне неизвестна твоя цель! – На меня ты реагировала спокойно, – внезапно вспомнил даллариец. А передо мной пронеслось воспоминание: тронный зал, придворные тихо переговариваются, несколько испуганно поглядывая на дверь, и мы с отцом отчаянно спорим по поводу новой угрозы благополучию Оитлона. Я настаивала на мирном решении вопроса, словно предчувствуя, сколько бед принесет противостояние с айсиром Грахсовеном, но отец не желал слушать. Он впервые обвинил меня в молодости и в неопытности и поведал, что мелких противников лучше ставить на полагающееся им место сразу. И все же я спорила, доказывала, настаивала. Уже тогда, в мои восемнадцать, я четко усвоила: худой мир лучше хорошей войны. Выгоднее уступить и потерять часть прибыли, чем снаряжать войско, а после устранять последствия военного конфликта. Но отец не желал слышать моих доводов. И когда дверь распахнулась, впуская высокого широкоплечего мужчину с медными волосами до плеч и уверенным взглядом серо-стальных глаз, я уже оценивала его только как противника и врага – после решения отца Динар и был таким для Оитлона. И все же оставалась призрачная надежда на мирное урегулирование, но требования айсира Грахсовена и издевательский хохот отца уничтожили надежду на корню. Гордость! Гордость, которой нет места в политике, проявили оба правителя! И я смотрела на Динара оценивающе, впервые не стесняясь своего взгляда, потому что мне предстояло противостоять ему. Странно, сейчас я вспомнила, каким был его взгляд. Взгляд, которому я тогда не придала значения, – Динар смотрел на меня с восхищением. Почему-то в тот момент я приняла это как вызов, да и в свете сложившихся обстоятельств не обратила внимания, ведь он не был для меня мужчиной, он был проблемой, но сейчас... Интересно, связан ли повышенный интерес Лорианы к нему с его интересом ко мне? Ведь впервые столь высокопоставленный гость Оитлона скользнул по ней равнодушным взглядом, а отец рассчитывал, что Лора сумеет ошеломить Динара. Детали, детали, детали... и вопросы, уже утратившие значение, но оставившие без ответов. – Погружение в воспоминания не проходит бесследно... и нагоняет тоску... – едва слышно произнесла я. – Динар, мы без остановки будем ехать? – До заката, – мгновенно ответил рыжий. – Эм-м, а как насчет посещения во-о-он тех кустиков? Он придержал лошадь, позволяя остальным обогнать нас, и направил лошадь к виднеющимся кустам. Подъехал, посмотрел, хмыкнул: – Там две змеи, в эти кустики ты не пойдешь. Сейчас другие поищем. – Э-э, уже не хочется, – искренне ответила я. – Зря, – протянул Динар, – дальше степь и кустиков вообще не будет. – Ладно, ищи другие. Нужные кустики были найдены шагах в двадцати от первых, проверены и одобрены. Смущаясь и краснея, я пошла их использовать, пока Динар, весело насвистывая, поправлял седельные сумки. Под свист я все успела и уже выходила, когда внезапно стало тихо. Совсем тихо. Медленно подойдя к замершему далларийцу, я с удивлением посмотрела на него, ожидая ответа: – Птицы, – едва слышно ответил рыжий, – петь перестали. Мне стало страшно и даже как-то жутко. – Кат, на лошадь, отряд не мог отъехать дальше, чем на полсотни шагов. Поторопись. Я подошла к животному, но не удержалась от вопроса: – А ты? Динар обернулся, и в его взгляде было искреннее удивление. – Катриона, ты обо мне беспокоишься?! Я не ослышался? Да, действительно, глупость какая... Договор об аренде есть, так что убьют тебя сейчас – рыдать не буду. Сама бы убила... раз десять уже, да выживаешь все время. Хоть бы гоблины тобой закусили! – Нет, – хмуро ответила я, вскочив на лошадь, – не о тебе... о том, как буду рассказывать вашему посольству о твоей смерти... Но он уже не слушал, пристально вглядываясь в глубь леса, у кромки которого мы находились... – Кат, поторопись! И чуть присвистнул, от чего лошадь помчалась галопом, вынуждая сосредоточиться на необходимости удержаться в седле. И вдруг раздался ужасающий вой – гоблины! Лошадь сорвалась и понесла. Навстречу мне мчались далларийцы. Возле меня они не задержались, пронеслись мимо, мгновенно оценив распределение королевских особей и осознав, что Динар остался в лесу. Я сумела удержать и развернуть лошадь, с ужасом посмотрела туда, где среди кустов и деревьев слышались звуки борьбы... крики, и не только гоблинов. И тут до меня дошло – оитлонцы все как один стояли рядом, и не думая вмешиваться в схватку. – Хантр, почему вы... – Не имеем права, – спокойно ответил мой стражник, – нам приказано защищать вас, ваше высочество! Да, действительно... С чего бы им беспокоиться о далларийцах. Это правильное решение. Так и должно быть. Мне вообще следует развернуть свой отряд и помчаться в Верейск, а то, что Динар сгинет, – одной проблемой меньше... Тогда почему я продолжаю пристально смотреть в лес и не двигаюсь с места? Катриона Ринавиэль Уитримана, ты наследница королевства и обязана защищать свою жизнь в первую очередь, и сейчас ты развернешь лошадь и поведешь отряд в Верейск, потому что это твой долг! В лесу вновь послышались крики, ругательства, чей-то полный боли вопль... Катриона, ты не сможешь им помочь! Ты женщина, слабая... Разворачивай отряд и спасай свою жизнь! Я ударила лошадь, вынуждая ее помчаться назад и игнорируя крик Хантра «ваше высочество!»... И мчалась я не туда, куда приказывал разум, долг и ответственность, а к лесу, выхватывая, как в кошмаре, кинжал, с которым обращаться не умела, но носила, как и было положено... И мне было страшно, очень... не за себя. Может, я и убью рыжего, но сама! Своими руками и желательно придушив! Но я не могу уехать и оставить его здесь... не могу! Не знаю почему! Думать буду потом! Лошадь ворвалась в толпу синих тварей с черно-зелеными волосами, окруживших отчаянно отбивающихся далларийцев. Динар сражался пешим, часть его отряда тоже, остальные пытались удержаться верхом и два... два трупа я разглядела, как и гоблинов, уже пытающихся их сожрать. Следом за мной уже мчались оитлонцы, но... я осознала, что привела их на верную гибель – гоблинов было слишком много. – Шквархар! – возопило синее существо, и противная лапа с крючковатыми пальцами вцепилась в мою ногу... Я ударила кинжалом, невольно вздрогнув, когда вонючая кровь хлынула фонтаном из его шеи... Зря я вернулась! Зря! Глупейший поступок в моей жизни. Мой вывод подтвердил и полный ярости крик Динара: – Катриона! Какого демона?! Сама не знаю! Признаюсь честно и совершенно откровенно! Не знаю! – Копье! – вновь крикнул Динар. – И ко мне! С каких пор я столь послушная? Выхватив копье из перевязи у седла, я огляделась. Гоблинов ко мне не подпускали оитлонцы, и только благодаря этому я осталась жива, но синекожих тварей было много... слишком много... И все это понимали. – Катриона! – поторопил даллариец, и я направила лошадь к нему. Динар снял меня на землю одной рукой, второй прицеливаясь в очередного гоблина. Прислонив меня к вздрагивающей от страха лошади, он перезарядил арбалет и выстрелил снова. И снова, и снова, пока не потянулся к пустому колчану. Я стояла неподвижно и смотрела только на свой кинжал, потому что боялась смотреть на царящий вокруг пир смерти. И мне было холодно. Несмотря на жару, на то, что я прижималась к теплому животному, меня трясло даже не от страха... от холода. Хотелось к огню... Хотелось прикоснуться к рыжему с красными отблесками пламени, пропустить его через пальцы, ощутить его тепло... Но я чувствовала смерть... только смерть... Чувствовала, как гибнут люди... из-за моей глупости! И кинжал выпал из рук, с тихим звоном упал на каменистую тропинку с вытоптанной травой. Здесь я и умру, рядом с этим рыжим, который стал моим кошмаром. Слова вырвались сами: – Динар, поцелуй меня... Окончание просьбы потонуло в тихом звоне вынимаемого из ножен меча. Но он все же услышал, нервно обернулся: – Кат, – выпад, и неосторожный гоблин падает, распоротый от живота до грудной клетки. – Сейчас не закат, да и от спора, если помнишь, ты отказалась. Девичья память, да, Кат? Вот как можно язвить в такой ситуации?! – Динар, к демонам преисподней, мы сейчас все умрем, ты можешь хоть как-то скрасить мои последние мгновения жизни, а? Он умудрился оглянуться и внимательно на меня посмотреть.