– А я и пытался скрасить последние мгновения твоей жизни, – рявкнул даллариец, отбиваясь от очередной атаки гоблинов. – Но ты... вместо того чтобы сейчас мчаться подальше, отчего-то решила вернуться и погибнуть во цвете лет, утырка! Вот если ты утырка, то это неисправимо, к демонам! Обидно, когда на тебя кричат, но еще обиднее осознавать, что собеседник совершенно прав. Это был глупейший поступок в моей жизни. Впрочем, у меня остается еще одна возможность совершить глупый поступок... и мне холодно, очень холодно, а Динар теплый... И время замедлилось... Как в кошмарном сне я шагнула к нему, обошла и в безумном порыве, приподнявшись на носочках, прижалась к его губам... Динар был теплым... как огонь. Яркий, огонь, с красноватыми всполохами... его волосы струились между моими пальцами, превращаясь в пламя, его глаза, льдисто-серые, сверкали, словно расплавленный металл, а руки... Его руки, выронив меч, потянулись к моему лицу, нежно лаская, ласково прикасаясь, но под его пальцами словно ударом вспыхнула боль... – Динар! – Я вздрогнула, ощущая жар пламени. – Ты... горишь? Рыжий отпрянул от меня и огляделся. Вокруг нас бушевало пламя. Рыжее, но с зеленоватыми всполохами. Никогда ничего подобного не видела. – Кат, – протянул он, – что происходит? – Хороший вопрос. – Я продолжала оглядываться. Мы двигались, и огонь двигался, а все остальное словно застыло. Замерли в причудливых позах люди и гоблины, одна из далларийских лошадей так и застыла, вскинув задние ноги и примеряясь копытом к гоблину. И самое странное – птицы! Они пели! Лес примерно так шагов в сорока от нас продолжал жить своей жизнью, а тут все застыли. – Дина-ар, – позвала я, – они не двигаются. – Да вижу я. – Он поднял меч. – Что ты делаешь? – Он так меч перехватил, как будто собирался крушить всех и вся. – Кат, ты постой там, хорошо? – с этими словами правитель Далларии вышел из охватившего нас огненного шара и пошел рубить всех гоблинов направо и налево. Сначала я возмутилась и даже попыталась вспомнить, что меня так возмущает, потом поняла – он резал обездвиженного противника. Как-то не слишком благородно. Хотя Динар и благородство – вещи несовместимые, с этим не поспоришь. Потом стало как-то нехорошо от запаха гоблинской крови, но рыжий продолжал вершить свой суд с мечом в руках, практически шинкуя синекожих. – Динар, ты долго? – спросила я, когда уже ноги затекли. – Еще не более десятка осталось, – хладнокровно ответил из-за деревьев рыжий. – Динар, а что это вообще? Ответа не последовало. – Так и будешь молчать? – Кат, я занят, если ты не заметила. – Ну я же тебя не вижу, – резонно подметила я. Он вышел из-за деревьев, развел руки в стороны, покрутился, демонстрируя себя во всей красе, после чего опять удалился добивать неподвижного врага. А я так и стояла в эпицентре странного пламени. Потрясающе просто! – Динар, а мне уже можно выйти? – Да потерпи ты немного, женщина! – рявкнул рыжий, после чего послышались удары и хруст костей. Я подумала и решила уточнить: – А терпеть долго? Разъяренный Динар, вытирая меч остатками какой-то тряпки, двинулся ко мне из-за деревьев! Похоже, что недолго. – Я не гоблин, – решила напомнить так, на всякий случай. – Ты... ты... – Неужели не оскорбит? – Да, ты не гоблин. Не оскорбил. Вот вам, Катриона Ринавиэль Уитримана, очередное подтверждение. – Спасибо, я знала, – торжествующе ответила я, – но есть некоторые вещи, узнать которые не мешало бы. – Тонкий намек на обстоятельства? – Он поместил меч в ножны, снова прошел это рыже-зеленое пламя и остановился рядом. – Слышала такое выражение: «Клин клином вышибают»? Демонстративно изобразив брезгливость, я устало спросила: – Предлагаешь повторно испытать силу твоих лобызаний? Рыжий хмуро посмотрел и напомнил: – Ты первая начала. – Мне полагается краснеть и смущаться? – Но вообще стыдно немного было. – Ладно, целуй. Динар коварно усмехнулся и внес свое совершенно неконструктивное предложение: – Ты это все начала, – демонстративное указание на творящееся безобразие, – ты и заканчивай! И хотелось бы съязвить, да как-то ситуация не располагала. – Подойдите, встаньте на одно колено, и, так и быть, я подарю вам поцелуй, айсир Грахсовен, – произнесла я. Рыжий хмыкнул. Снял ножны, аккуратно положил на землю. Затем снял плащ, столь же аккуратно расстелил на истоптанной траве и вот после этого встал в позу истинного рыцаря и протянул мне руку. И все бы ничего, но выражение его лица мне очень не понравилось. – Кат, – заметив мое замешательство, произнес Динар, – я тут до скончания веков ждать не намерен! С тяжелым вздохом подошла, и меня тут же усадили на коленку. – Так будет удобнее, – сжимая в объятиях, объяснил свое поведение рыжий. – Сомневаюсь! – Но доля истины в его словах имелась. – Ну же, Кат. Серые глаза напротив едва не мерцали, ехидное выражение на лице тоже как-то не стимулировало, но надо так надо. И, закрыв глаза, я потянулась к его губам, затем сделала глубокий вдох и... – Фу-у! – Что опять не так? – возмутился Динар. – Ты... неприятно пахнешь, – была вынуждена признать я. – Кровь гоблинов, знаешь ли, не благовоние, – напомнил он о своем негероическом действе. – Знаю... И, закрыв глаза, одновременно стараясь больше не делать глубоких вдохов, я все же поцеловала его. Потом Динар меня, потом мы как-то начали активно меняться ролями, потом я почему-то уже лежала, а Динар продолжал целоваться с моей шеей, нагло игнорируя целебную силу губ, так сказать. А потом: – Ваше высочество! – Все, Динар, они живые уже, – решила я вернуть рыжего к реальности. – Еще не все. – И он снова к губам вернулся. А может, действительно еще не все, а тут такая целебная сила пропадает. – Ваше высочество, ваша светлось! Айсиры! – неистовствовал Хантр. – Никакой благодарности, – Динар сокрушенно вздохнул. – И не говори. – Я вернулась к прерванной деятельности. Но тут Хантр выдвинул самый весомый довод: – Ваше высочество, король Оитлона более чем категорично высказался по поводу... Он умолк, мы застыли. Про отца Хантр напомнил, конечно, вовремя. – Когда вернемся в Оитлон, потребую четкого ответа у гильдии магов по поводу произошедшего, – задумчиво произнесла я. – Мне предстоит менее приятный разговор. – Динар поднялся и помог встать мне. – Хантр, ты подчиняешься Раву. Рав, с тобой Катриона. Я, Андор и Дарган догоним вас позже. Меня никто ни о чем не спрашивал. Спустя всего каких-то пару минут я мчалась с Равом, сидя позади далларийца, на подстеленном самим Динаром плаще. Оитлонцы и большая часть отряда рыжего были с нами. Сам медноволосый весело помахал рукой в ответ на мой недоуменный взгляд. Мы умчались. Весь день и часть ночи мы ехали не останавливаясь. На закате лошадям дали поесть и напиться из ручья, Рав пересадил меня вперед, и путь продолжился. На любые мои вопросы даллариец отвечал заунывное «не знаю», Хантр явно горел большим желанием пообщаться, но далларийцы нехорошо так спешили, и потому поговорить возможности не было. В предрассветных сумерках, когда лично я уже ничего не видела, был дан приказ остановиться. Вырываясь из дремы, навеянной дикой усталостью, я позволила себе полюбопытствовать, по какому поводу остановка. – Там гоблины, – шепотом ответил Рав. Мрачно вгляделась в непроглядную тьму, затем прислушалась, а после спросила: