– Я подумаю, – пообещал Геракл. Поезд уже тронулся, когда к Гераклу приблизилась девушка – стройная, невысокая, русоволосая. В памяти всплыло ее имя – Настя. – Мы ехали вместе в автобусе в Нэйск, но она вошла не на станции, а где-то на середине пути, – произнесла я вслух. – Настя возвращалась из деревни Моховой, – пояснила Аня. – Ты с ней знакома? – Да. Она – младшая сестра Риты, жены Георгия Абрамова, но сама Настя – не гот. – Она живет в Нэйске, в старом городе, – сообщила я. – Знаю. Настя влюблена в Геракла, а он к ней равнодушен. – Настя симпатичная, – вмешался в разговор Борис. – Жаль, что я увидел ее так поздно. Поезд покинул город. За окнами мелькали деревья. Дорога домой показалась мне долгой. Сева что-то говорил, но я не слушала его. Мои мысли были заняты Александром, поэтому я забыла предупредить родителей о своем возвращении. Наша квартира оказалась пуста. Предположив, что все отдыхают на даче, я устремилась туда. Мне хотелось устроить сюрприз, появившись внезапно и незаметно. Но замысел был бесцеремонно нарушен. Костя, мой младший брат, первым увидел меня. А за ним, с оглушительным лаем, примчался наш пес Снежок. Свое имя он получил за красивую белоснежную шерстку. На даче Снежок обычно менял окраску в зависимости от настроения и окружающей обстановки. На этот раз он был золотистый, как солнце. – В какую историю влип наш милашка? – поинтересовалась я. – Снежок вел себя на удивление примерно, а я оплошал. Мама купила себе краску для волос. Я перепутал ее с собачьим шампунем и искупал Снежка. – Хорошо, что краска не фиолетовая, – прокомментировала я и тут же поняла, что напрасно так сказала. – Надюха, ты гений! – обрадовался Костя. – Фиолетовый лучше, чем желтый, и грязь на нем менее заметна. – Не смей перекрашивать Снежка! – испуганно завопила я. Мой крик услышала баба Лида. Она вышла из дома и сердито посмотрела на нас. – Прекратите издеваться над собакой! Лучше займитесь котом! Мы рассмеялись. – В какой цвет покрасить Мурзика? – осведомился Костя. – У тебя такой же интеллект, как у Снежка! – проворчала баба Лида. – Снежок умнее, – возразила я. – Какая наглая малявка! – возмутился Костя. Он был моложе меня на два года, но выше ростом, и имел хорошо развитые мышцы, поэтому вел себя как старший по отношению ко мне. Костя унес меня в дом, поставил перед родителями и объявил: – Смотрите, что я нашел во дворе! Мама не соизволила оторваться от компьютера. – Выброси эту гадость и вымой руки! – отозвалась она, уставившись на монитор. – С удовольствием! – расхохотался Костя. – Не спорь с мамой! – сделал ему замечание отец, глядя на дисплей телефона. – За время моего отсутствия почти ничего не изменилось! – громко произнесла я. Родители, наконец, заметили меня и даже обрадовались. За ужином я кратко рассказала о практике, экзаменах и намерении выйти замуж за Александра Сосновского. – Как и где ты познакомилась с Александром Сосновским? – спросил отец тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Мы встретились в парке, случайно, а потом Саша попал в аварию и лечился в том отделении, где я проходила практику, – объяснила я, не желая вдаваться в подробности. – Пациентов, конечно, надо любить, но не до такой степени, – задумчиво произнес отец. – Саша красивый? – уточнила мама. – Да! Очень! – подтвердила я с довольным видом, ожидая поддержки от нее. – Это плохо! – нахмурилась мама. – Отвратительно! – согласился отец. – Повезло мне с родителями! – обиделась я. – Вы или не замечаете меня или стараетесь испортить мне жизнь! – Если тебе нужно вступить в брак, то выходи замуж за Севу, – сказала мама. Отец, молча, кивнул. – Я люблю Сашу! Неужели это так трудно понять?! – крикнула я. Слезы подступили к глазам. – Лучше полюби Севу, – посоветовала мама. – Он надежный и живет рядом. – Севу мы знаем с детства, он нам как родной, – добавила баба Лида. – К тому же он твой ровесник, – привел еще один аргумент отец. – А Сосновский старше тебя. – Всего на четыре года, хотя выглядит гораздо моложе, – ответила я. Костя решил вступиться за меня. – Вы сначала хотя бы взгляните на Александра, а потом делайте выводы! Как ни странно, родители признали его правоту и даже стали обсуждать предстоящую поездку. И вдруг зазвонил телефон. Мама болтала с кем-то не менее получаса, потом заявила: – У меня срочная командировка! Завтра улетаю в Брест! Когда вернусь – не знаю. Я умоляюще посмотрела на отца. Он сообщил, что освободится не раньше, чем через неделю. Спорить с ним было бесполезно. Эти семь дней показались мне невыносимо длинными. Успокаивало лишь то, что я часто беседовала с Александром по телефону. Накануне отъезда я снова позвонила ему и подробно проинструктировала о том, как надо вести себя в присутствии моего отца. Саша ответил, что все понял и запомнил. Перед выходом из дома отец забрал у меня телефон, потому что хотел застать Александра врасплох и устроить ему проверку. Я с трудом удержалась от смеха. Отец предсказуем! Я давно уже просчитала все его действия и предупредила Сашу. Он знает время нашего прибытия, номер поезда и даже то, что скажет ему мой отец, и какой реакции ожидает от него. Но я недооценила своего отца. Вместо вокзала мы отправились на военный аэродром. Это была катастрофа! Мы прибыли в город вечером, а Саша ожидал нас только на следующее утро. Но отец поспешил не к нему, а в больницу. Так я опять очутилась в травматологическом отделении. Оказалось, что мой отец знаком с Олегом Игоревичем. Он хотел расспросить травматолога об Александре Сосновском, но так увлекся беседой о проблемах местной медицины, что позабыл о цели визита и обо мне. Напрасно я старалась привлечь к себе внимание! Отец и Олег Игоревич не смотрели в мою сторону. И тогда я решила сбежать, воспользовавшись ситуацией. Попытка не увенчалась успехом. Отец остановил меня, а Олег Игоревич усадил в кресло рядом с декоративным растением, напоминающим то ли миниатюрное дерево, то ли огромный куст. Его густые ветви были усыпаны крупными ярко-красными цветами. Рассматривая их, я уснула под разговор двух фанатов медицины и даже видела какой-то сон про больницу. Разбудил меня крик медсестры. – Олег Игоревич! Вас срочно вызывают в приемник! Адольфовцев привезли! – Сколько их? – уточнил травматолог. – Пятеро. Полиция тоже там. – Адольфовцами мы называем приезжих бандитов, – пояснил нам Олег Игоревич. – Они появились пять дней назад и уже убили одиннадцать человек. На телах жертв бандиты вырезали свастику, а рядом с трупами оставляли плакаты с портретом Гитлера и надписью: «Слава Адольфу!». Никто не знает, как выглядят адольфовцы. Мой отец решил сопровождать Олега Игоревича. Я поспешила за ними, мысленно проклиная бандитов за то, что их угораздило попасть в больницу именно в этот вечер. Теперь отец не позволит мне не только встретиться с Александром, но и остаться в Нэйске. Но все оказалось гораздо хуже, чем я предполагала. На полу в коридоре лежали пятеро мужчин в темно-бурой форме. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что они мертвы. Сосновский тоже находился в приемном отделении в сопровождении полицейских. Выглядел он не лучшим образом. Его одежда была испачкана кровью и грязью, но самое ужасное заключалось в том, что на него одели наручники. Я попыталась представить, как будут развиваться дальнейшие события. Наверное, в такой ситуации мне следовало бы сказать отцу: «Знакомься, папа! Это Саша. Он опять арестован, но я надеюсь вступить с ним в брак после его освобождения». Мой отец в это время вместе с травматологом осматривал трупы. – Все они погибли от пулевых ранений, – изумленно отметил отец. – Похоже, что стрелял профессионал.