– Почему-то мне кажется, что я догадываюсь, чья это работа, – зло процедил Олег Игоревич. – Криминальные разборки? – предположил отец. – Да, снова разборки, только иного плана. Профессионалов у нас нет, зато имеется один любитель экстрима. Он считает себя хозяином города, и у него есть оружие. – Интересная ситуация! – отец посмотрел на меня так, словно я была виновата в случившемся. Полицейские доставили еще один труп молодого мужчины. – Жертва адольфовцев, – пояснили они. Осмотрев покойника, Олег Игоревич объявил: – Причина смерти – множественные резаные и колотые раны! Мне очень хотелось, чтобы травматолог быстрее ушел из приемного отделения и увел моего отца, пока тот не заметил Александра. Но Олег Игоревич не умел читать мысли, поэтому сделал все наоборот. Велев санитарам доставить все трупы в морг, травматолог подошел к Сосновскому и поинтересовался: – Ты опять ранен? – Нет, это чужая кровь, – отозвался Александр, стараясь не смотреть в мою сторону. Он давно уже обратил на меня внимание, только еще не понял, что мой отец тоже здесь. – Он пытался спасти жертву адольфовцев, но опоздал, – объяснили полицейские. – Когда мы прибыли, все адольфовцы были убиты, а Сосновский собирался оказать медицинскую помощь пострадавшему, не желая верить в то, что тот уже мертв. – У адольфовцев было какое-то оружие, кроме ножей? – спросил Олег Игоревич. – Кинжалы, автоматы и револьверы, – сообщили полицейские. – А у Сосновского лишь один пистолет? – уточнил травматолог. – Два пистолета, из которых я стрелял одновременно, – признался Александр. Мой отец ошеломленно рассматривал его. «Все! Это полный провал!» – с ужасом подумала я. – Алекс?! Неужели это ты?! – пробормотал мой отец. – Алексей Павлович! – воскликнул Сосновский изумленно и радостно. – Как Вы здесь оказались?! – У меня в Нэйске личное дело. Я хотел побеседовать с одним наглым бизнесменом и вправить ему мозги. А ты что здесь делаешь? – Отдыхаю в родном городе. – Замечательный отдых! Совсем безопасный и очень комфортный! – прокомментировал мой отец. – У меня сейчас проблемы, – продолжил Александр. – Я в курсе. Твои проблемы невозможно не заметить. – Это еще не самое худшее! – огорченно вздохнул Сосновский. – Завтра приезжает профессор Воронцов. Я должен хорошо выглядеть и вести себя соответственно. «Идиот!» – мысленно обругала я Сосновского и только потом поняла, что упустила нечто важное. Мой отец знает Александра?! Когда и где они познакомились?! – Профессор Воронцов уже здесь! – бесцеремонно заявил Олег Игоревич. – Он перед тобой. – Не может быть! – опешил Александр. – Да, это я, – подтвердил мой отец. – А я – тот самый нахал, которому Вы хотите вправить мозги? – догадался Сосновский. Полицейские сочувственно посмотрели на него. – Мы можем Вас отпустить, но только до восьми часов утра и при условии, что Вы дадите подписку о невыезде. – Не надо! Лучше поместите меня в тюремную камеру! – попросил Александр. – Это дезертирство! – возмутился мой отец. Сосновский быстро произнес что-то непонятное. Отец ответил ему, но смысл фразы я снова не уловила. Некоторое время они оживленно беседовали на незнакомом мне языке, не придавая значения тому, что шокируют присутствующих. После этого странного разговора Александр согласился дать подписку о невыезде из города, и полицейские отпустили его. В ординаторскую мы вернулись вчетвером. Мой отец продолжил беседу с Олегом Игоревичем, сменив тему разговора. – Я ведь специально заехал в больницу, чтобы навести справки об Александре Сосновском, но когда увидел тебя, то забыл о своих делах. – До твоего появления здесь я даже предположить не мог, что Надя – твоя дочь, – ответил травматолог. – Еще одна приятная новость заключается в том, что я наконец-то нашел Алекса! – сообщил отец. – Можно узнать подробнее о твоем знакомстве с Алексом? – заинтригованно поинтересовался Олег Игоревич. Мой отец вопросительно посмотрел на Сосновского. Тот сделал отрицательный жест. Отец нахмурился. – Извини, Олег, но я не имею право разглашать чужие секреты! – Тогда и я не расскажу тебе ничего об Александре Сосновском! – обиделся травматолог. – Чем меньше вы оба будете знать обо мне, тем лучше! – заявил Александр. – И этот нахал собирается стать моим зятем! – прокомментировал мой отец. – Вы не хотите, чтобы я женился на Вашей дочери? – хмуро уточнил Сосновский. – Наоборот! Теперь я желаю быстрее породниться с тобой, чтобы заняться твоим воспитанием на законном основании, – улыбнулся отец. – Такое событие надо отметить! – объявил Олег Игоревич и достал коньяк. Мой отец и Александр охотно приняли его предложение. Мне травматолог налил лимонад. – Вы же сейчас на работе! Вам нельзя употреблять спиртное! – укорила я Олега Игоревича. – Юсуп сменит меня и будет дежурить ночью, а до его прихода ты подстрахуешь нас, – ответил травматолог. – Заведующий отделением не должен подавать плохой пример своим подчиненным, – проворчала я. – В этом кабинете нет сейчас моих подчиненных, – возразил Олег Игоревич. – А гостей я встречаю так, как положено. Вскоре появился Юсуп Расулович и стал выпроваживать пьяного заведующего из отделения. Саша предложил продолжить банкет на даче и пригласил Олега Игоревича. Тот не стал возражать. До дачи мы добрались на такси. По дороге Александр предупредил тетю Дашу, и она приготовила праздничный ужин. В коттедже Саша принял душ и переоделся. Он был неотразим! Мне очень хотелось его поцеловать, но такая возможность отсутствовала. Мой отец и Олег Игоревич упорно не желали оставить меня наедине с Александром. Они пили коньяк и обсуждали местные новости. Тетя Даша радовалась тому, что гости оценили по достоинству ее кулинарные способности. Короче, счастливы были все, кроме меня. В полночь, когда мужчины еще продолжали беседовать и пьянствовать, я отправилась спать. Тетя Даша поместила меня в той комнате, в которой я уже ночевала. Проснувшись, я обнаружила на даче лишь моего отца и тетю Дашу. Я вспомнила о том, что полицейские отпустили Сашу только до восьми часов утра и едва не расплакалась. Глава 3 Дамир Ильясович Галимов был назначен следователем вместо Антона Сергеевича Котова, который, получил повышение, став начальником ГОВД. В Нэйск Галимова перевели из областного центра, в качестве наказания за грубое обращение с арестованными. Котов не знал об этом, а Галимов скрыл от него правду. Дамир Ильясович старался проявить себя с положительной стороны. Он был вежлив и дружелюбен по отношению к сослуживцам, а допросы проводил так тактично, что удивлял и полицейских, и допрашиваемых. С Котовым Галимов быстро нашел общий язык. Молодой неопытный начальник полиции считал Дамира Ильясовича компетентным специалистом и советовался с ним по разным вопросам. Галимов охотно помогал Антону. Самой большой удачей для Дамира Ильясовича стала женитьба Котова. После свадьбы начальник полиции взял отпуск и отправился вместе с супругой в Италию, а вместо себя оставил Галимова. Все восприняли это как должное. Приступив к обязанностям начальника полиции, Дамир Ильясович решил выслужиться перед высшим начальством, чтобы вернуться в областной центр. Ликвидация банды адольфовцев могла бы послужить подходящим поводом для реабилитации Галимова. Но пока Дамир Ильясович размышлял над тем, как поймать бандитов, Сосновский нарушил его планы, нагло расстреляв пятерых адольфовцев. Галимов был в ярости, так как рассчитывал захватить бандитов живыми и доставить их в областной центр. Анализируя случившееся, Дамир Ильясович установил, что события развивались следующим образом. Тридцатилетний житель Нэйска, Вениамин Гольц, возвращался из Михайловки в город. Внезапно дорогу ему преградили две машины, из которых вышли пятеро мужчин в коричневой форме со свастикой. Гольц понял, что это означает, и успел позвонить в полицию. Но его не смогли спасти. Когда прибыли полицейские, Вениамин Гольц лежал на обочине дороги без признаков жизни. Возле него находился Александр Сосновский, который пытался оказать помощь погибшему. Рядом обнаружили трупы адольфовцев. Сосновский признался в убийстве бандитов. При обыске у него изъяли два пистолета. Галимов решил использовать эти факты с пользой для себя и придумал другую версию. После расправы с Гольцом главарь банды застрелил своих сообщников и пытался скрыться, но был задержан полицейскими. Об этом Дамир Ильясович и доложил высшему начальству. За главаря банды он собирался выдать Александра Сосновского. Проблема заключалась лишь в том, что Сосновский категорически отказывался признать себя лидером адольфовцев. Но Галимов надеялся, что ему удастся переубедить упрямца. Допрос длился уже два часа подряд. Сосновский по-прежнему оставался при своем мнении. Никакие доводы не действовали на него. И тогда Галимов перешел к более жестким мерам. Дамир Ильясович не считал себя садистом, и ему не нравилось калечить людей. Он применял такие пытки, которые не оставляли видимых следов. Все необходимые аппараты и инструменты он привез из областного центра и спрятал в своем кабинете, но еще не пользовался ими. Сосновский должен был стать первой жертвой Галимова в этом городе. – Ток повредит твой мозг, и ты станешь кретином! – пригрозил Галимов. – Вы блефуете! – не поверил арестованный. – Если я перестану соображать, то не смогу дать те показания, которые Вам нужны.