– Разумеется. Мне всё равно пора. Встреча с «Природой Англии»[2]. Возможно, новая работа. Отличные новости, правда? В ответ она встала, показывая ему – она ждет, что он немедленно уйдёт. Питер оставил куртку на кухне, кинул её на скамью, когда вошёл. Его ботинки стояли на пороге. Он завязал шнурки, затем надел куртку, поднял воротник. Рэйчел не стала надевать верхнюю одежду, а встала в дверях, провожая его. Подойдя к «Ренджроверу», он обернулся к ней и грустно махнул рукой. Машина медленно тронулась, и вдруг она бросилась за ней и начала барабанить по дверце с логотипом, выкрикивая его имя. Даже сквозь тёплые носки земля двора холодила ноги. Питер затормозил и с готовностью выглянул из окна. Может быть, решил, что всё-таки сможет поделиться с ней своими мыслями. – Хочу кое-что спросить. – Конечно, что угодно. – Ты приходил к Белле в день её смерти? Мгновение Питер поражённо молчал. Казалось, он не в силах говорить, но, возможно, просто ожидал другого вопроса. – Нет, – сказал он наконец. – А должен был? Это твой проект. – Ты поднимался на холмы? – Нет. Почему ты спрашиваешь? Она покачала головой и отступила от «Ренджровера». Питер подождал в нерешительности и наконец уехал прочь. Рэйчел была убеждена, что он солгал. Что-то вспыхнуло в памяти, когда он встал у машины и повернулся помахать ей. Что-то в его позе и очертаниях куртки с поднятым воротником. Это Питера она видела в свете фар, когда ехала через переправу Блэклоу в ночь самоубийства Беллы. И он соврал. Глава седьмая Останки Беллы сожгли в большом крематории в Киммерстоне. Рэйчел почему-то представлялось, что Беллу похоронят на церковном дворе в Ленгхолме, который был по сути ещё одним куском земли для пахоты и пастбищ, где по другую сторону низкой каменной стены паслись овцы и вдалеке виднелся утёс Фэбёрн. Если бы её похоронили, у Рэйчел хотя бы была могила, на которую можно прийти. Но Невилл и Даги – если у Даги вообще было право голоса, в чём она сомневалась, – остановили свой выбор на кремации. Звучал органный Вивальди, службу вёл викарий, который, кажется, вовсе ничего не знал о Белле. В день похорон Грэйс осталась в Бейкиз, хотя Рэйчел предлагала подбросить её до города. – Я не говорю, что тебе нужно быть в крематории. Зачем? Вы с Беллой даже не виделись никогда. Но тебе положен отдых. Съешь ланч, поройся в книжных. Потом можем встретиться и пообедать… Но Грэйс отклонила предложение. – Я знаю, что нельзя идти в горы без подстраховки, но у меня много работы. Я хочу сказать, это отличная возможность пересмотреть материал, который я собрала к этому моменту. – Она покраснела и замолчала. – И потом, ко мне может прийти друг. Возможно, останется на ночь. Вы ведь не против? – О нет, конечно! – Рэйчел была рада, что есть кто-то ещё, что она не единственная ответственна за благополучие Грэйс. – Если у тебя есть компания, мы не будем торопиться назад. Хоть Рэйчел и не хотелось в этом признаваться, но ей вовсе не улыбалось ехать в Киммерстон с Грэйс, чьё рассеянное молчание убивало любую беседу рядом с ней. Энн Прис могла раздражать или быть слишком самоуверенной, но, по крайней мере, она была нормальной. При этой мысли Рэйчел ощутила укол совести. Она услышала в голове голос Эдди: «Какое право ты имеешь судить? И вообще – что такое норма?» Они рано приехали в крематорий – Рэйчел не умела опаздывать – и недолго ждали снаружи, не зная, как проходит процедура. Всё ещё дул порывистый ветер, который нагонял облака на солнце и гнул умирающие нарциссы, посаженные вдоль внешней стены. Рэйчел была в крематории прошлой осенью. В «Саду отдыха» появилась редкая птица, светлобрюхая пеночка. Любители птиц со всей со всей страны заявились в сад. Они прибыли со своими телескопами и штативами, смешались со скорбящими родственниками и взбешёнными распорядителями похорон. Позже Рэйчел описывала эту сцену Белле, и та смеялась. Ей вспомнилась Белла, стоящая на кухне в Блэклоу с чайником в чехле в пятнах от заварки и смеющаяся так, что чай расплескался по столу, и впервые на глаза навернулись слёзы. В часовне Рэйчел села поближе к проходу, чтобы лучше видеть скорбящих. Церковь была почти пустой. Приехала Эдди и протиснулась поближе к ней, дотронулась до руки. Рэйчел физически ощутила сочувствие. Словно кто-то толкнул в очереди, придвинул лицо слишком близко к её лицу, требуя ответа. Ей захотелось оттолкнуть мать. Рэйчел подумала: «Не нужно было ехать к ней, просить о помощи». Энн узнала в присутствовавших на церемонии пару человек из Ленгхолма. Она называла их шёпотом: начальница почты с мужем, молодая пара фермеров из Вендилоу, арендаторы земли при усадьбе. Питер сидел в заднем ряду вместе с Амелией, очень нарядный в своём дорогом костюме, который обычно надевал, чтоб впечатлить потенциальных клиентов. Будь в часовне побольше людей, Рэйчел бы жалела, что Амелия пришла. Она точно никогда не встречалась с Беллой и, кажется, явилась сюда без большой охоты, хоть и приоделась, как муж. Она сидела чуть поодаль от Питера и необычайно сосредоточенно разглядывала свои безупречной формы ногти. Впрочем, сейчас Рэйчел была рада, что почтить уход Беллы пришло на одного человека больше. – Бог мой! – У Энн невольно вырвалось восклицание, когда в часовню вошла средних лет пара. Женщина держалась за руку мужчины. Они казались приятными, обычными. Рэйчел понадеялась, что хоть они родственники Беллы или её друзья из прошлого. – Кто это? – Всего лишь Годфри Во с женой. Какого чёрта они здесь делают? Каков наглец. Годфри Во был директором «Карьеров Слейтбёрн», движущей силой, стоявшей за событиями в Блэклоу, причиной, по которой Энн, Грэйс и Рэйчел оказались в Бейкиз. По которой они проводили подсчёты на холмах. Он казался слишком мягким и спокойным, чтобы вызвать такие потрясения. Рэйчел была разочарована, ощутила странное желание вступиться за него. – Они живут в Слейтбёрне, так ведь? Думаю, они почти соседи. Однако Энн всё ещё кипела от злости. – А по-моему, это чистой воды хамство. Рэйчел подумала, что выразила бы свои мысли более сдержанно, но ей пришлось замолчать – начиналась церемония. Даги прибыл в инвалидном кресле, которое толкал Невилл. По мнению Рэйчел, он был уже не так аккуратно наряжен, как хотелось бы Белле. На Даги был его лучший костюм, но воротник рубашки выглядел мятым. Тот, кто его сегодня брил, пропустил небольшой кусочек на щеке. Ботинкам не помешало бы немного крема для обуви. Невилл, напротив, был одет безупречно. Он был невысоким и мускулистым, с иссиня-чёрными, цвета воронова крыла, волосами и густой чёрной бородой. Рубашка казалась потрясающе белой на фоне его смуглой кожи, ботинки блестели. Викарий уже начал свою речь, когда входная дверь вновь хлопнула. Рэйчел вспомнилось плохое старое английское кино, хотя комедия это или триллер, она бы не смогла ответить. Викарий замолчал на середине предложения, и все обернулись. Даже Даги попытался повернуть голову в нужном направлении. Это была женщина лет пятидесяти. Первое впечатление – попрошайка, забредшая с улицы. Большая кожаная сумка через плечо, в руке пакет из супермаркета. Лицо серое, покрытое пятнами. На женщине была юбка до колен и длинная кофта с растянутыми карманами. Ноги голые. Однако она вела себя с такой уверенностью и апломбом, что все они поверили в её право находиться здесь. Она села, склонила голову, будто в личной молитве, затем посмотрела прямо на викария, будто разрешая ему продолжать. Невилл забронировал комнату в отеле «Белый олень» и после церемонии пригласил всех на ланч. Энн извинилась, что не сможет присутствовать, и после, когда никто не мог подслушать, озорно улыбнулась Рэйчел и сказала: – Ты ведь не против, верно? У меня есть дела получше в свободный день, чем стоять в «Белом олене» и грызть сэндвичи с яйцом, стараясь не упоминать, что Белла покончила с собой. Я хочу сказать, это же её выбор? Мне тяжело ей сочувствовать. Знаю, вы дружили, но факт остаётся фактом. Рэйчел пришло в голову, что у Энн свидание. Её сексуальный аппетит был притчей во языцех, а маленькое чёрное платье и пиджак могли подойти как для небольшого ужина, так и для продуваемого сквозняками крематория. Рэйчел видела, что ей не терпится уйти с тех пор, как они вышли на улицу. – Где тебя встретить? – спросила она. Энн заколебалась. – Слушай, я ещё не знаю, какие у меня планы. Мечтаю провести ночь в своей кровати. Завтра первым делом попрошу Джереми подкинуть меня в Бейкиз. Рэйчел потребовалось немного времени, чтобы вспомнить: Джереми – многострадальный муж Энн. Гостей в «Белом олене» было ещё меньше, чем в крематории. Годфри Во пробыл недолго. У него был короткий напряжённый разговор с Невиллом, связанный, как показалось Рэйчел, скорее с работой, чем с Беллой. Его жена не пришла вовсе. Фуршет был накрыт на столе у стены: толстые ломти отварной ветчины и говядины, миски с салатом, кусочки сваренных вкрутую яиц, металлические миски из-под мороженого с жидкой заправкой для салата, которая уже частично свернулась. Друзья Беллы с окрестных ферм с жадностью набросились на еду. На столе стояли стаканы шерри и виски величиной с напёрсток, но мужчины наведались в бар и вернулись с пинтами пива. Невилл ходил в школу с их сыновьями и дочерьми, но они общались с ним без теплоты, которой ожидала Рэйчел. Эдди, напротив, легко лавировала между ними, прислушиваясь к разговорам, болтая, расспрашивая о детях, которые были её учениками в колледже. Наконец появились Питер и Амелия. Между ними чувствовалась напряжённость, и Рэйчел решила, что они поссорились в машине. Амелия демонстративно игнорировала еду, затем удалилась в дамскую комнату. – Видишь, – сказал Питер. – Я пришёл. Ты знаешь, что я всегда поступаю, как ты советуешь. «Боже, – подумала Рэйчел, – неужели когда-то это меня цепляло?» Его взгляд был направлен за её плечо, и она поняла, что Питер проверяет, не подслушивают ли их. – Почему ты решила, что я был у Беллы в день, когда она умерла? – Так, глупая ошибка. Он давил, но Рэйчел больше ничего не сказала. Под конец он, казалось, остался удовлетворён её ответом. Некрасивой женщины с сумками не было видно. Рэйчел задержалась в отеле дольше, чем сделала бы в другой ситуации, надеясь, что незнакомка вновь эффектно появится самой последней, как это было в крематории. Она поспрашивала, но никто эту женщину не знал. Затем Рэйчел поняла, что Даги тоже нет, и решила, что, возможно, это его родственница и она сейчас с ним. Она уже собиралась найти Эдди, чтобы уйти, когда её тронули за плечо. Рэйчел резко обернулась и увидела Невилла, стоявшего так близко, что она могла видеть прядь седых волос в его бороде, ощутить запах мыла, которым он пользовался. – Рад, что вы смогли прийти, – сказал он. – Вы ведь Рэйчел? Я не был уверен, что вам захочется присутствовать. Не после… Она быстро прервала его, не потому, что он выказал хоть каплю неловкости, но потому, что она должна была это сказать: – Я не могла пропустить похороны. Мы с Беллой были большими друзьями. – Она говорила о вас. – Правда? – Рэйчел была удивлена. Она не подозревала, что Невилл и Белла много общались. – О да. – Поскольку для мужчины он был невысок, она смотрела ему почти прямо в глаза. – Вы разговаривали накануне? – Нет. – А я думал, у вас могут быть предположения, из-за чего она… – Нет. – Знаете, мне она нравилась. Я был очень молод, когда мама умерла. Был рад, когда отец нашёл кого-то ещё. Радовался за них. – Разумеется. – Белла никогда особенно не говорила о нем, но сейчас не стоило ему этого сообщать. – Как ваш отец? Впервые он, казалось, растерялся. – Как кто-то может знать наверняка? – Белла вроде всегда знала. – Да? Я думал, это самообман. То, как она это приняла. Я не могу, понимаете. Принять это. Просто не могу. Вот почему я так редко навещал его в последнее время.