– Ты поехала за ним! Боже, Лаура, ты действительно не можешь прожить и дня без его звонка?! – Подожди, пока я все тебе расскажу! – И фрау Симон стала сбивчиво рассказывать обо всем, что случилось за последние два дня: о своем разговоре с секретаршей Петера, о том, как она узнала о его банкротстве и о его неверности, о своей поездке в Прованс, о его машине, в которой еще находились его вещи… Под конец она сообщила еще и о билетах на самолет в Буэнос-Айрес, и о том, что один из них был выписан на ее имя, которое, очевидно, постоянно использовалось любовницей Петера… Анна слушала затаив дыхание и только время от времени бормотала: «Не может быть!» Наконец она сказала: – Бедняжечка моя, многовато тебе пришлось пережить за эти два дня! Если б у меня сейчас не было, в порядке исключения, пары выгодных заказов и мне так сильно не нужны были бы деньги, я прямо сейчас, сразу же поехала бы к тебе, чтобы помочь. – Спасибо, но я думаю, что так и так завтра поеду обратно, – ответила Симон. Она сидела на балконе их с Петером дачного дома, укутавшись в толстый свитер, и смотрела через долину на море. Ветер полностью успокоился, оставил этому дню лишь тишину. Тяжелый, своеобразный покой. Он соответствовал чувствам Лауры, ее состоянию одурманенности и нереальности. – Мне надо будет позаботиться о многих проблемах, которые ждут меня дома, – добавила она. – Кредиторы будут ломиться ко мне в дом, и… – Это кредиторы Петера, – возразила Анна. – Почему ты должна одна расплачиваться за то дерьмо, что он сотворил? – Потому что он исчез. Я бы с удовольствием призвала его к ответственности, но не нахожу возможности. – Хм… – некоторое время подруга Лауры раздумывала. – Его машина стоит перед этим кабачком, вместе с вещами и с билетами… Это очень странно, ты не находишь? – Ну, я думаю… – Значит, он не улетел в Буэнос-Айрес. И мышка, которую он себе приглядел, – тоже. Значит, он все еще находится где-то там, внизу. На юге Франции. – Может быть, они передумали и успели взять билеты в другое место… И улетели туда. – Не думаю. Такие вещи планируют заранее, а не решают внезапно, в последний момент. Кроме того, это не объясняет оставленных вещей. Машина, чемоданы, билеты… Что-то очень существенное помешало ему. Лаура начала чувствовать себя бесконечно усталой. – Но для меня же это совершенно неважно, Анна. Мой брак так или иначе разрушен. Какая, в конце концов, разница, что ему помешало? – А если он мертв? – спросила ее собеседница. Где-то пронзительно закричала птица. В воздухе чувствовался терпкий запах сжигаемых осенних листьев. – Что? – переспросила фрау Симон. – Он вышел из этого… «У Надин». Он хотел сесть в свою машину. Но машина все еще стоит на месте, со всеми вещами, которые ему принадлежат. Это означает, что он, возможно, не дошел до нее. На этом промежуточном участке… А какое там вообще расстояние? Я имею в виду, парковка расположена непосредственно около кафе? – Нет, там… – Лаура прикинула расстояние от кафе до того места, где стоял автомобиль Петера. Ей было тяжело сконцентрироваться, чтобы ответить на этот вопрос, в ушах у нее все еще гремели слова: «А если он мертв?» – Там, может быть, метров двести. Скорее всего, даже больше. – Ближе нельзя припарковаться? – У них нет собственной парковки. Обычно клиенты паркуются напротив, вдоль каменной стены, окружающей территорию отеля. Но если там все заставлено, приходится ехать дальше, а ближайшая возможность – это небольшой карман у трансформаторной будки. – Если он не мог запарковать свою машину напротив, потому что там стояло слишком много машин, – сказала Анна, – значит, в тот субботний вечер «У Надин» было переполнено. – Возможно. Да, наверняка так оно и было. Но я не понимаю… – Я думаю, что на этих двухстах метрах между заведением и машиной что-то произошло. Что-то, что помешало Петеру осуществить его дальнейшие планы. И, возможно, кто-то что-то видел. Там, где скапливается много народу, обычно кто-нибудь что-нибудь замечает. – Я предполагала, что это… любовница его забрала… – Но тогда они забрали бы с собой билеты. И вещи. Так что не сходится. – Ты думаешь… – Я думаю, что с ним что-то случилось. И если это так, ты должна срочно это выяснить. – Почему? – непонимающе спросила Лаура. У нее создалось впечатление, что она порядком нервировала Анну тем, что так туго соображала. Мысли в ее голове шевелились медленнее, чем обычно. Лаура предположила, что ее шок был намного сильнее, чем она осознавала в данный момент. – Он оставил тебе приличную кучу дерьма, – сказала Анна. – Тебе понадобятся деньги, а он, наверное, застраховал свою жизнь. Если с ним что-то случилось, это необходимо установить. Другим путем ты деньги не получишь. Подумай о своем будущем и о будущем своего ребенка. Найди своего мужа – и, если возможно, мертвым! Среда, 10 октября 1 Они ссорились с самого раннего утра. Карла уже точно и не знала, что послужило тому причиной. Может быть, плохая погода. Она проснулась в слишком мягкой, продавленной гостиничной кровати и услышала, как с улицы, из-за закрытых оконных ставней, доносится равномерный шум и журчание дождя. Еще в воскресенье Карла заметила по некоторым признакам, что сегодняшний день будет отвратительным. Она посмотрела на Руди, который лежал рядом с ней и тихо храпел, и внезапно разозлилась на него. Он пожелал провести свадебное путешествие в Провансе, в то время как Карла охотнее поехала бы в Тунис. Она уступила, потому что этот вопрос грозил закончиться размолвкой, а ей казалось плохим предзнаменованием начать супружескую жизнь с ссоры. За завтраком Руди заявил, что погода улучшится – он слышал об этом по радио. Но как уже выяснила Карла, читая его неудачные переводы, его французский был более чем плохим. Так что он мог услышать в сводке погоды все что угодно и неверно все истолковать. – Я думаю, что теперь либо все время будет идти дождь, либо будет холодно и облачно, – мрачно предсказала она, а Руди рассердился и заявил, что ему надоело ее вечное ворчание. – Я-то сюда не хотела, – промямлила Карла и тут же задала вопрос, которым она к концу каждого завтрака приводила Руди в затруднение: – Что будем делать сегодня? – Мы могли бы поехать в горы, – предложил ее муж. Она посмотрела на серую сырость за окном и сказала, что эта идея привлекает ее примерно так же, как удаление аппендикса, и что она предпочла бы целый день оставаться в постели, если б кровати не были настолько старыми и плохими, что каждый час, проведенный в постели, вызывал у нее сильные боли в пояснице. Это уже окончательно вывело Руди из себя, и он грубо заявил жене, что она может делать что хочет, а он поедет в горы, и если она не составит ему компанию, то ему от этого будет только лучше. И, конечно же, Карла в конце концов с ним поехала, но за время поездки они не сказали друг другу ни слова. Каждый из них озлобленно смотрел куда-то в сторону. Они двинулись вверх по маршруту Крэт – очень крутой, извилистой дороге, взвинчивающейся в горы вдоль скал прямо над морем. Чем дальше они продвигались, тем более скалистым становился ландшафт вокруг них и более скудной делалась растительность. Над каменистой почвой пробивались лишь низкие хвойные лесочки, а над дорогой неслись клубы тумана. Карла, содрогнувшись, втянула голову в плечи. – И не поверишь, что находишься у Средиземного моря, – произнесла она. – Здесь так жутко! – Ты опять начинаешь скулить? – огрызнулся ее муж. – Я говорил тебе, что ты можешь не ехать, но тебе же надо было… – Извини, но мне, наверное, еще дозволено высказать свое мнение! Или мне запрещено открывать рот до конца этого великолепного отпуска? Руди на это ничего не ответил: он сосредоточенно следил за окрестностями. Внезапно муж свернул на большую песчаную парковку и остановил машину. – Это должно быть здесь, – пробормотал он и вышел из машины. Карла подождала мгновенье, но Руди не предпринимал никаких попыток позвать ее с собой. Тогда она наконец вышла из машины по собственной инициативе и пошла следом за супругом. Женщина была близка к тому, чтобы расплакаться, но не хотела доставить ему такого триумфа. «Болван», – подумала она. Скалы круто спускались вниз к морю. Справа под ними лежал Кассис с протянувшимися к бухте террасными виноградниками, а вдали можно было распознать два острова, располагавшиеся перед бухтой Марселя. Море, казавшееся таким серым, сверкало отсюда, сверху, бирюзовым цветом, который, казалось, зарождался где-то в глубине, хотя на самом деле, должно быть, образовался в результате какого-то хитроумного преломления солнечных лучей. Карла подступила ближе к обрыву и ужаснулась от глубины, в которую посмотрела. – Здесь… приличная высота, – подавленно произнесла она. – От двухсот пятидесяти до трехсот метров, – сказал Руди. – Броситься отсюда вниз абсолютно точно означает смерть. Здесь где-то должно быть место, откуда постоянно бросаются вниз любящие пары, если ситуация по какой-то причине кажется им безнадежной. Некоторые перед этим увековечивают свои имена на камне. Карла вновь содрогнулась – из-за ветра, который дул здесь, из-за взгляда в пропасть и из-за мысли, в каком отчаянии надо быть, чтобы броситься в этот бесконечный ужас. Ей пришла в голову новая мысль, но, уже начав высказывать ее вслух, она поняла, что это было ошибкой – задавать такой вопрос именно сейчас; что она опять воспламенит затухающую ссору между ней и Руди. – Представь себе, что наша любовь была бы безнадежной. Ты прыгнул бы со мной? – спросила женщина. Это был совершенно гипотетический вопрос, и ответ на него должен был лишь послужить их примирению. Если б Руди притянул к себе Карлу и объявил, что без нее его жизнь не имела бы смысла, то вторая половина этого испорченного дня могла бы пройти гармонично. Но Руди холодно взглянул на жену и ответил: – Зачем бы мне это делать? На свете существует много других женщин, и с большей частью я наверняка ладил бы лучше. Этим он еще больше обострил ситуацию. Карла перебежала дорогу и помчалась в сторону жилых районов. Песчаные дороги петляли здесь вдоль и поперек между низкими хвойными лесочками, поднимались на холмы и спускались с них, пересекали долины и возвышенности. Мелкий дождь хлестал ее по лицу, но женщина не чувствовала холода, настолько разгорячилась от бега. Она бежала от светлых холодных глаз Руди, от чувства, что с ней обошлись бессердечно, и от ощущения, что она совершила ошибку, выйдя за него замуж. Вначале Карла надеялась, что он последует за ней. Перед тем как броситься бежать, она в бешенстве уставилась на него, а потом помчалась прочь, и муж крикнул ей вслед: – Эй, ты что, не в своем уме? Остановись немедленно! Но он не последовал за ней, и Карла быстро спросила себя, будет ли он ждать ее на парковке или же просто – уедет. И как ей тогда возвращаться в отель? Или ему было все равно? Вскоре у нее закололо в боку и появилась боль в легких, но Карла уже давно знала, что находится не в лучшей форме. Она следовала по лабиринту из узких дорог и тропинок, не обращая внимания на направление, и теперь, оглядевшись вокруг, поняла, что не имеет понятия, где находится. Дорога за всеми этими холмами давно исчезла из поля ее зрения. Вдобавок все вокруг окутывал туман. Карла пошла на авось, тяжело ступая и не имея ни малейшего понятия, куда ведет этот путь. Глаза ее горели от слез, которые готовы были вот-вот выплеснуться наружу. Руди, это дерьмо… Ее мать с первой же минуты невзлюбила его.