– Прости, что не смог с тобой поговорить, – сказал я, осторожно передавая ей букет, перевязанный розовой лентой. – Ты позвонила в непростой момент. Но твои новости просто потрясающие! – Наши новости, – поправила она, снимая фартук. Сара готовила что-то вроде рагу. Называлось гуляш из тофу. – Это удивительно, правда? – Она взяла мою руку и положила себе на живот. Я не смел пошевелиться, опасаясь повредить что-нибудь внутри нее. – Поговори с ним, – предложила Сара. Я громко рассмеялся: – Это же еще не настоящий человек. – Чушь собачья! Он или она может нас слышать, ты же знаешь. Так написано в книжках про беременность. Ты слушаешь, малыш? Мы будем любить тебя вечно. Не так ли, папочка? Она одарила меня одной из своих чудесных улыбок. – Да, – сказал я и внезапно почувствовал себя намного лучше. – Будем. Три недели спустя субботним утром Сара разбудила меня. Солнце уже начало пробиваться сквозь занавески. Я заметил, что между двумя кусками материи был небольшой раздражающий зазор – прошлым вечером их задергивала Сара, а не я. Когда я встал, она застонала. – У меня болит живот. – Попробуй облокотиться на подушки, – мягко ответил я, направляясь к действовавшим на нервы занавескам. Позади меня раздался тихий вздох, а затем крик. Я обернулся. – Взгляни! – воскликнула она, указывая на простыни. Сара лежала в луже крови, которая все увеличивалась. Мой разум заметался. Я изо всех сил пытался его удержать. Думать. Быть спокойным. – Все в порядке, – произнес я. – Откуда ты знаешь? Я оставил вопрос без ответа, а взамен сказал: – Мы позвоним 999. Числа. Практические шаги. Вот в чем было дело. С ними я чувствовал себя увереннее. Все будет хорошо. Должно быть. Но если бы присяжные на своих скамьях узнали сейчас правду, то наверняка первыми не согласились бы. * * * Окно водителя опущено. – Залезай, – говорит он. – Мне нужно вернуться к полуночи. – Просто залезай, ладно? Он барабанит пальцами по рулю. На его правой руке большой серебряный перстень. Похоже, с черепом. Я оглядываюсь вокруг. Улица пуста. – Давай, – говорит водитель. – У меня есть идея. Будет весело. Глава 8. Сара Ребенка мы потеряли. Когда я очнулась в палате, мне сказали, что сделали дилатацию и кюретаж. Видимо, так называется «выскабливание», чтобы очистить мою матку «и подготовить ее к следующему разу». А если следующего раза не случится? Была ли в этом моя вина? Как можно в один миг быть беременной, а в следующий – уже нет? Пока я принимала душ, по моим ногам хлынула кровь. Из-за этого я разрыдалась еще сильнее. Когда мы вернулись домой, Том был таким милым, приносил мне чай в постель и гладил по спине. – Конечно, я поеду с тобой, – сказал он, когда я получила письмо из больницы с предложением пройти обследование через несколько недель. – У меня назначена встреча, но я ее отменю. Ты гораздо важнее. К моему ужасу, нас направили в женскую консультацию, где пришлось ждать в комнате среди самодовольных беременных женщин, которые заботливо поглаживали свои животы и разговаривали с другими о том, «сколько недель осталось». – Миссис Уилкинс? – позвала медсестра. У меня по-прежнему возникало ощущение «это о ком?», когда я слышала свою новую фамилию. – Часто, – сказала медсестра, как только мы оказались в кабинете, – самопроизвольный аборт – естественное развитие событий, если с плодом что-то не так. – Аборт? – Я задохнулась. – Ничего подобного не было. – Я использовала медицинский термин для обозначения ситуации, когда беременность без предупреждения заканчивается, – пояснила та. – Это, безусловно, расстраивает. Но, по крайней мере, теперь вы знаете, что можете забеременеть. Подождите три месяца, а затем попробуйте еще раз. Три месяца? Казалось, что это целая вечность. Но в те дни давали такой совет. Я в одиночестве шла домой по Оксфорд-стрит, все еще чувствуя себя неуверенно после операции. Том вернулся в офис. Недавно начали включать рождественскую иллюминацию. Дети, распахнув глаза, смотрели на пластиковых оленей в натуральную величину в витринах «Селфриджес». Среди малышей была кроха со светлыми косами, которая показывала на оленей пальчиком. Я хотела себе такую же. Почти тянуло броситься к ней и унести прочь. Почему моя мама не ценила меня сильнее? Тогда, возможно, и не поехала бы на машине без меня. Нет. Я не позволяла себе думать о тех мрачных временах. И все же не могла перестать. Мои мысли кружились и кружились, и когда я добралась до входной двери в дом Тома – по-прежнему считала, что дом «его», а не «наш», – уже отчаянно хотела выпить. Мне велели отказаться от спиртного, пока мы пытаемся забеременеть. Но черт с ним. Том не узнает, если это будет водка, от нее не остается запаха. Я выпила полбутылки, а потом заснула. В какой-то момент среди ночи я смутно почувствовала, как он вошел. Затем нежно поцеловал. Почти сразу мое тело, как и всегда, растаяло от его прикосновения. Я повернулась к нему. – Разве нам не следует подождать? Но я не могла. Было так приятно обниматься и быть единым целым. Хотя нас должно было быть трое. Когда все рождественские украшения были упакованы, я обнаружила, что снова беременна. – Еще слишком рано. Нам следовало подождать подольше, прежде чем пытаться, – сказала я Тому. – Чепуха, – сияя, ответил он. – У нас на подходе еще один ребенок. Разве это не замечательно? Я не хотела признаваться, что напилась водки перед тем, как мы занялись сексом (чего он, казалось, не заметил в порыве страсти), поэтому больше не упоминала об этом. Потом как-то утром, заканчивая набросок площади углем, я почувствовала внизу ноющую боль. Пошла в ванную, и вот оно. Ярко-красная кровь на моих трусиках. Меня захлестнул гнев. – Говорила же тебе, – сказала я Тому по телефону. – Говорила же, что надо было подождать, как советовала медсестра. – Прости, – тихо произнес он на другом конце. – Я поеду с тобой в больницу. – Нет, – отрезала я. – Одна съезжу. На самом деле я расстроилась не только из-за него, но и из-за себя тоже. Возможно, причина была в выпивке. Я взяла такси до отделения скорой помощи, где меня просканировали. – На этот раз в кюретаже нет необходимости, – сказали мне. – Плод вышел сам. Ваша матка совершенно чиста.