– И то, что ваша дочка заявила, будто я ищу талоны на питание, делу не помогло, – заметила я. – Это все Хьюго, не я. Он может быть невыносимым мудаком. – Она зажала рот ладонью. Что-то в ее грубости и ужасе ситуации заставило меня рассмеяться. Похожий на вопль хохот вырвался из моего горла. Мгновение Оливия выглядела потрясенной, а затем тоже рассмеялась. Скоро мы уже бились в истерике, привалившись к стене, чтобы не упасть на пол. Наконец она схватила меня за руку. – Вот что я тебе скажу. Давай отправимся в город и напьемся. Я знаю один крохотный бар в Сохо. Сможем поболтать по-девичьи и вылить всю грязь на наших мужчин. Мы вышли из дома прежде, чем я успела придумать отговорку. Через несколько секунд Оливия остановила такси. – Как мило, да? – сказала она, похлопывая меня по руке, когда мы опустились на заднее сиденье. – Почему ты стала вдруг такой дружелюбной? Потому что тебе меня жаль? – Да, отчасти, – призналась она. – А еще потому, что восхищаюсь тобой. – Восхищаешься мной? Она пожала плечами. Меня обдало волной духов. Дорогой запах. – Ты не боишься выделяться, – объяснила она. – Носишь то, что тебе нравится, и рисуешь обнаженную натуру. – Таксист взглянул на нас в зеркало заднего вида. – Могу сказать, что ты последний человек, на ком, по нашим ожиданиям, мог бы жениться скучный старина Том. Я ощутила порыв встать на его защиту. – На самом деле он не скучный. – Ой, да ладно тебе! – Оливия сделала бесстрастное лицо и довольно неплохо изобразила голос Тома. – Если вы разделите расчет тридцати на логику десяти и вычтете из этого девяносто восемь, что получите? – Понятия не имею. – Я снова фыркнула от смеха. Внутри меня словно что-то вырвалось на свободу. – Видишь ли, есть одна хитрость: чтобы добиться своего в браке, нужно притворяться, что все это их идея, – объясняла Оливия в баре полчаса спустя. – Ты говоришь Тому, что рада отдохнуть от ЭКО, но хочешь, чтобы он взял отпуск на неделю или две. Вы едете и устраиваете второй медовый месяц. Никакого давления. Никаких придирок. Затем медленно, очень медленно, по капле ты внушаешь идею сделать еще один заход. Я была одновременно впечатлена и слегка шокирована. – Так ты обращаешься с Хьюго? Выражение ее лица мгновенно омрачилось. Всего на секунду, но этого было достаточно. – Некоторые мужчины совсем другие, – сказала она. Я хотела спросить еще, но чувствовала, что недостаточно хорошо ее знаю. Возможно, она подумала так же, потому что сразу сменила тему. – А теперь рассказывай, – сказала она тоном девчонки, что напомнило мне о компании крутых ребят в школе. Которые отгораживались от меня. – О влюбленности Тома мы поговорили. А что насчет тебя? Чем тебя привлек Том? Вы такие разные. Разве я не задавала себе этот вопрос снова и снова? – На самом деле мы запали друг на друга, – вырвалось у меня. Оливия радостно рассмеялась: – Я всегда подозревала, что Том хорош в постели. Часто именно в тихонях есть скрытые глубины. – Ее глаза сверкнули. – Расскажи мне еще! – Он надежный. – Я сделала новый глоток вина. – Вот что на самом деле помогло. Я знала, что он никогда меня не подведет. – А, – сказала Оливия, чокаясь со мной. – Я гадала, не была ли это старая добрая надежность. Так кто же тогда причинил тебе боль? Ну же. Ты можешь рассказать мне. Для этого и нужна девичья болтовня. Я хотела отметить, что «девичья болтовня» никогда не была моим коньком. Даже с Эмили. В прошлом было слишком много такого, о чем я не хотела ни с кем делиться. – Как его звали? – настаивала Оливия. Ее слова звучали невнятно. Она слишком много выпила. Как и я. Но мне лучше удавалось держать себя в руках. – Не хочу говорить, – сказала я. – Все еще свежо? Тогда держу пари, это была первая любовь. От нее всегда больнее всего. Как она узнала? «Это не опасно, Сара, – шептал он в моей спальне, расстегивая мне молнию на юбке, пока тети не было дома. – Честно. Я обещаю…» – Сколько лет тебе тогда было? – Шестнадцать, – ответила я. Оливия подняла брови. – Совсем молодая. Мне было восемнадцать. Он был французом. Мои родители были знакомы с его, и мы все вместе поехали отдыхать в Канны, – говорила она мечтательно. – Мама убила бы меня, узнай она, что на самом деле мы не «ходили гулять» по вечерам. Теперь в мыслях пробудился образ тети. «Ты грязная девчонка! – завопила она, неожиданно ворвавшись к нам. – Совсем как твоя мать. Ничем не лучше шлюхи». – А Том не возражал? – спросила Оливия. – Не знаю. Мы это не обсуждали. Правда заключалась в том, что однажды Том спросил, был ли у меня кто-нибудь раньше, и я сказала, что встречалась с одним или двумя парнями, но они ничего не значили. Казалось, его обрадовала возможность не продолжать этот разговор. И я почувствовала облегчение. Оливия отправила официанта за очередной бутылкой. – На твоем месте я бы не поднимала эту тему. Таким мужчинам, как Хьюго и Том, нравится думать, что они клевые, но на самом деле они очень традиционны. Узнай Хьюго, что я не девственница, он бы не женился на мне. – Правда? – Да. Честно. – Она сделала еще один большой глоток и уставилась вдаль. – Иногда мне кажется, что я упустила свою жизнь. – Почему же ты вышла за него замуж? Ее глаза округлились, словно ответ на заданный мною вопрос очевиден. – Потому что он был подходящим человеком. Понимаешь? Он ходил в хорошую школу. Его и мои родители из одного круга. И он много зарабатывал. Моя мать часто говорила: «Выходи замуж туда, где есть деньги. Если там окажется и любовь, получишь бонус». – Но это ужасно! – Не совсем. Это практично. Кроме того, я действительно любила Хьюго, когда выходила за него. Она замолчала. – А теперь? – спросила я. Легкая улыбка мелькнула на ее губах. – У нас есть девочки. Это совсем другое дело. Ты поймешь, когда у тебя родится ребенок. И не смотри так. Родится. Я знаю. Сделаю все, чтобы вы обратились к правильным специалистам. На самом деле есть один замечательный человек, который помог другой моей подруге забеременеть после многих лет попыток. Другой подруге? Означало ли это, что теперь я тоже ее подруга? Она была совсем не похожа на Эмили. Но, возможно, это и хорошо. Никто не заменил бы Эмили с ее добрыми глазами. – Есть только одна загвоздка, – сказала она. – Какая? – Ты должна сделать меня крестной. Я улыбнулась: – Для меня это было бы честью. – А теперь, – сказала она и встала, покачиваясь, – нам нужно поймать такси до дома. И по дороге мы сможем решить, где вы с Томом будете отдыхать. В Париже или в Вене? – Она взволнованно захлопала в ладоши. – У меня такое чувство, будто я сама туда поеду! Боже! Неужели так поздно? Как же хорошо, что девочек заберут из школы. Мне нужно протрезветь. Я вернулась домой, чувствуя, что давно не испытывала такого счастья и воодушевления. Все будет хорошо. Я ощущала это всем естеством.