Глава 9. Том Если бы сосед не услышал и не вошел через незапертую заднюю дверь, не знаю, чем бы все закончилось. В больнице сказали, что падение тут ни при чем. Похоже, выкидыш начался еще до него. – Может быть, – сказал я, когда Сара, бледная и измученная, вернулась домой, – нам следует забыть о детях. Она пробыла в больнице больше недели, и я боялся, что никогда до конца не оправится от травмы, которую вызвало рождение мертвого ребенка. Сара уставилась на меня с ужасом: – О чем ты говоришь? Я подозревал, что она может так сказать. Поэтому был готов. – Выслушай меня. Пожалуйста. Мы же можем прекрасно жить вдвоем. Подумай об этом. Сможем делать все то, что не смогли бы, будь у нас дети. Например, путешествовать и… Я замолк. Правда заключалась в том, что путешествия никогда не стояли у меня на повестке дня. Я из тех людей, кому нравятся знакомые вещи. Но предположил, что подобное может понравиться Саре. – Ты просто не понимаешь, да? – Ее темно-карие глаза стали дикими. Я бы даже сказал, что она пронзала меня взглядом. – Мне необходимо забеременеть! – закричала она. – У меня должна быть семья! Она выглядела почти обезумевшей. Это напугало меня. Неужели я женился на сумасшедшей? – У меня тоже не было настоящей семьи, – отметил я нарочито спокойным голосом. – И я был бы вполне счастлив, если бы в моей жизни была только ты. – У тебя есть твой драгоценный друг Хьюго. Мы столько раз это обсуждали. Я был очень зол на Хьюго после комментария Клемми о «талонах на питание». – Наверное, ты произнес при ней эту фразу, – сказал ему я. Но он уверял, что дочь все неправильно поняла: – Ты же знаешь детей. Они подхватывают слова и используют их в другом смысле. Я знал, что он лжет, но после Чэпмена потребовалось бы нечто большее, чтобы мы перестали быть друзьями. И вот теперь Сара разрыдалась. Она выглядела ужасно. Тенью самой себя. На секунду я вспомнил свою мать. Никто даже не говорил мне, что она болела. Смутно припоминаю, что ей приходилось много лежать. Но потом меня отослали погостить к тете. А когда я вернулся, ее уже не стало. – У твоей матери был рак, – сказал отец. – Такие вещи случаются. Мне очень жаль. Это было самое близкое к эмоциям, что он проявлял. – Мужчины должны выглядеть сильными, даже если ничего подобного не ощущают, – сказал мне отец после того, как мы увидели маму в гробу с восковым лицом. После смерти мышцы ее челюсти ослабли, поэтому она походила на одно из вытянутых отражений в ярмарочных зеркалах. Я следовал этому совету так, словно он по надежности не уступал таблице умножения. Поэтому никому не сказал о своих чувствах, увидев опустевший туалетный столик мамы, с которого исчезли все ее маленькие безделушки. Он теперь был совершенно пуст. А из шкафа исчезла одежда. Как будто моей мамы никогда и не существовало. Что, если я и Сару потеряю? Я потянулся через кухонный стол, попытался взять ее за руки, но она отстранилась. В отличие от предыдущих консультантов, которые ее осматривали, последний обнаружил, что у моей жены рубцы на фаллопиевых трубах. В клинике предположили, что это может быть связано с удалением аппендикса в детстве. «Возможная» причина ее выкидышей. Сара была в ярости. По правде говоря, ее лицо напугало меня. – Если бы тетя послушала, когда я сказала, что плохо себя чувствую, этого бы не случилось. «Если бы этого не случилось…» «Если бы мы этого не сделали…» Обе фразы часто звучали в моей группе по средам. Сейчас я попытался сосредоточиться. – Мне очень жаль. Но дело в том… что теперь это в прошлом. Мы должны реалистично смотреть в будущее. Он сказал, что для тебя это везение – зачать столько раз. – Тогда нет причин, почему я не могу сделать это снова, – огрызнулась она в ответ. – В следующий раз все будет хорошо. Я знаю. Но проходили недели, а затем и месяцы. К ноябрю ничего не произошло. Сара стала вялой и рассеянной. Снова начала рисовать. Большие жуткие серые абстракции. И вот однажды, вернувшись вечером с работы, я нашел жену сидящей на полу в нашей спальне. Ее красивые длинные черные волосы стали короткими и колкими. На ковре лежали неровные пряди рядом с парой кухонных ножниц. – Зачем ты это сделала? – спросил я. Она уставилась на меня, словно ответ был очевиден. – Либо их, либо запястья, – сказала она. – Не хочу продолжать, если у нас не может быть ребенка. Я опустился на ковер и обнял ее. – Да ладно тебе. Все будет хорошо. – Одна попытка ЭКО, – ответила она. – Это все, чего я хочу. Пожалуйста. Подумай о детях Хьюго и Оливии. Разве тебе не хотелось бы такую, как Клемми или Молли? Я вспомнил те первые дни, когда с таким нетерпением ожидал отцовства. Но даже не представлял, как трудно может оказаться произвести на свет ребенка. – Дело не только в деньгах, – медленно произнес я. – Хотя нам придется взять их из отложенного на непредвиденные расходы. Я волнуюсь за тебя. И не знаю, насколько хорошо для нас снова проходить через все это. Она отодвинулась от меня. – Что ты имеешь в виду под «хорошо для нас»? Думаешь, мы расстанемся? – Нет. Конечно, не думаю. Я люблю тебя. – Тогда позволь мне это. Пожалуйста. – Хорошо, – неуклюже ответил я. – Мы попробуем ЭКО. Но только один раз. – Спасибо. Сара обняла меня. И мир мгновенно был восстановлен. Ко мне вернулась моя добродушная жена. Как может разумный человек за такой короткий промежуток времени превратиться из настолько несчастного в настолько счастливого? Из-за этого я чувствовал, что совсем не знаю эту женщину – мою жену. И впервые задумался, не совершил ли ошибку. Глава 10. Сара Когда раздался звонок в дверь, я лежала на кровати, все еще расстроенная очередной ссорой с Томом. Мы попробовали ЭКО, и попытка провалилась. Я умоляла попробовать еще раз, но он отказывался. Том действительно не понимал моих чувств. А почему он должен был? Я влюбилась в мужчину, которого с детства приучили скрывать эмоции. В дверь снова позвонили. Кто это? Ни один из моих старых друзей не знал, где я живу. Я об этом позаботилась. Я потащилась вниз по лестнице. На пороге стояла красивая женщина с безупречным цветом лица, ярко-голубыми глазами и светлыми волосами клубничного оттенка. Она держала в руках огромный букет лилий «старгейзер». От удивления я не сразу ее узнала. Оливия. – Тебя послал Том? – требовательно спросила я. Она кивнула. – Да. Но, честно говоря, я все равно подумывала зайти. Это тебе. Она протянула цветы, а затем совершенно неожиданно заключила меня в крепкие объятия, чуть не раздавив букет. – Мне так жаль, – пробормотала Оливия. – Тебе выпали дерьмовые времена. И еще мне жаль, что я не была с тобой дружелюбнее. Она уже переступила порог, хотя я и не приглашала ее войти. Почему такие женщины, как Оливия, считают, что от природы обладают правом делать то, что им хочется?