– Почему ты мне не сказала? – Затем он повторил фразы из моей карты, словно выучил их наизусть: – Лечение инфекции грудной клетки. – Он поднял взгляд. – В двадцать один год. Моя кожа покрылась мурашками. Воспоминание. Потребовалась целая вечность, чтобы меня осмотрел врач. К тому времени у меня уже была очень высокая температура. – Да, – ответила я. – Но тебя осматривал не обычный врач? – спросил он. – Нет. Теперь я видела окошко медпункта. Решетки. Охранника, стоявшего рядом. Наручники, впившиеся в мою кожу. – После этой записи стоит штамп. Он показывает, где был «кабинет» врача. Тюрьма Плактон. Ты сидела в тюрьме. – Я могу объяснить, – поспешно сказала я. – Уж будь любезна. Обычно Том не отличался сарказмом. Я сделала глубокий вдох. Всегда знала, что этот момент настанет. – Была вечеринка. Я торговала кое-какими наркотиками. Меня арестовали. В памяти вспыхнула та ночь. Лицо Эмили. Напуганное. Я кричу, пока меня уводят в наручниках: «Нет, помогите мне! Эмили!» – И ты отправилась в тюрьму? Я кивнула. В его голосе звучало недоверие. – Надолго? – На шесть лет. Шесть долгих лет. Шесть лет не дышать свежим воздухом, если не считать наших коротких ежедневных упражнений. Шесть лет чувствовать себя грязной, как внутри, так и снаружи. Шесть лет жизни на нервах, в страхе, что кто-то попытается меня убить или изнасиловать или и то и другое вместе. Не только заключенные нарушают внутренние правила. – Срок уменьшили за хорошее поведение, – тихо добавила я, – но одна из женщин избила меня в душевой за то, что я высказалась, когда она проскочила без очереди. Я сопротивлялась, она упала и сломала ногу. Другие женщины были ее подругами и встали на ее сторону. Это было ее слово против моего. По лицу Тома я поняла, что он сомневается в моей истории. Но я говорила правду. Однако как я могла винить его за недоверие? Я посмотрела на Фредди у меня на руках. Малыш спал. Инстинктивно я наклонилась и уткнулась носом в его макушку. Его волосы пахли так сладко. Так успокаивающе. Прошлое отодвинулось на миллион миль. – После тюрьмы я какое-то время жила в хостеле. Потом много переезжала, спала у друзей на диванах. Порой даже бродяжничала. Том тяжело выдохнул. Почему же он ничего не говорит? Я смутно осознавала, что в палату заглянула медсестра, посмотрела на нас и ушла. Я неохотно продолжила: – Потом, несколько лет спустя, я получила передышку. Открылся этот новый центр искусств. Туда нанимали людей, которые побывали в тюрьме и не могли найти работу. И я получила место. Даже рассказывая, я вспоминала то волнение. Никто не знает, каково это – получить второй шанс, – пока сам не испытает нечто подобное. – Там, где я встретил тебя? – спросил Том. «Где я встретил тебя». Это звучало так романтично. Только вот теперь я все испортила. – Да. К тому времени я работала в центре уже три года. Он нахмурился: – Но еще не бросила наркотики. Я почувствовал запах марихуаны. – Ее курил сосед, который приходил в гости. Это правда. Это была не я. Честно. И снова я увидела, что он мне не поверил. Беда с ложью в том, что она выстраивает банк недоверия, который никогда не исчезает. – Я старалась изо всех сил. Правда. Я взяла себя в руки. Он снял очки, протер их запасным льняным носовым платком, который всегда носил с собой, и снова надел. В каком-то смысле утешало то, что Том не позволил такому серьезному признанию нарушить свой привычный уклад. – А потом ты встретила меня и решила, что я – твой выход. – Раз ты так думаешь, – произнесла я натянуто. – Хотя не забывай, что именно ты навестил меня на следующей неделе и настоял, чтобы я переехала к тебе. – Ты болела. Я хотел присмотреть за тобой. – Он взглянул на прижавшегося к моей груди Фредди. – Так же, как хотел присматривать за нашим ребенком. – Хотел? – повторила я. Значит, все было кончено. Часть меня почти испытывала облегчение. – Не могу поверить, сколько лжи ты мне наговорила. После того как мы повстречали в Камдене твою подругу, я специально попросил сказать, было ли что-нибудь еще, и ты поклялась, что рассказала мне все. – Я боялась тебе говорить, – вырвалось у меня. – Кроме того, это было очень давно. Я усвоила урок. И заплатила за то, что совершила. Том покачал головой: – Ты сразу меня заметила, да? Хьюго был прав. – Это нечестно, Том! Я влюбилась в тебя. И не сделала ничего плохого с тех пор, как вышла из тюрьмы. Я была готова начать все сначала. – Раньше я так думал. Но теперь не уверен. Он хрипло рассмеялся. Этот звук заставил маленького Фредди заерзать у меня на руках. Я наклонилась и прижалась щекой к щеке нашего ребенка. Такой гладкой. Такой безупречной. Такой чистой. В отличие от меня. В отдалении раздалась сирена скорой помощи. Даже посреди собственного хаоса я отчаянно надеялась, что с тем, кому нужна помощь, все будет в порядке. – Почему ты так сильно хотела ребенка от меня? – услышала я вопрос Тома и снова посмотрела на своего сына. Что бы сказал мальчик, если бы узнал, как много ошибок совершила его мать? – Потому что люблю тебя. – Мой голос надломился от эмоций. – Я хотела создать семью. Ты хороший человек. Пожалуйста, не бросай нас. Он ничего не сказал. Мне было очевидно, что он обдумывает такой вариант. Я начала всхлипывать. Длинные темные ресницы Фредди затрепетали, по всем признакам он просыпался. Ему было меньше часа от роду, и все же мне казалось, что он существует уже целую вечность. Наша плоть и кровь. Затем он принялся хныкать. Я расстегнула ночную рубашку, и он вцепился в мою грудь с силой, которая говорила: «Ты моя. Ты нужна мне, даже если ему – нет». Голос моего мужа прозвенел в воздухе, заставив нас обоих вздрогнуть. – Ты сказала, что никогда больше не будешь мне лгать. Глаза Тома были влажными. – Прости, – произнесла я, отняла Фредди от груди и протянула мужу. – Возьми его. Пожалуйста. Теперь наш сын яростно кричал из-за того, что у него так внезапно отобрали молоко. Но мне нужно было, чтобы Том обнял его. Чтобы привязался. Чтобы остался. Том надел пальто. – Куда ты? – заплакала я. Он выглядел ошеломленным. – Не знаю. Затем мой муж вышел из больничной палаты, оставив нас с сыном вдвоем. Глава 15. Том Я бродил несколько часов, стараясь не приближаться к больнице. Ноги держали ритм. Моя жена сидела в тюрьме за торговлю наркотиками. И пока там находилась, напала на другую женщину. Шесть лет. У нее есть криминальное прошлое. Еще одна ложь в копилку к остальным. Я говорил себе, что мы оба раскаиваемся. Что я не должен судить кого-то за прошлое. Но, возможно, Хьюго был прав с самого начала. У нас с Сарой разные ценности. Как же я был глуп!