– То есть вас заметили? – уточнила Регина. – Верно. Я вела все дела Антона (так звали старшего менеджера), включая домашние. На мне были делопроизводство, звонки, организация встреч, а также стирка его рубашек, химчистка, покупка костюмов и обуви… В общем, у него не было от меня тайн, а я многому научилась. – Вы с ним спали? – Что-о?! – Это может всплыть на суде, если, конечно, до него дойдет, поэтому я хочу знать правду о ваших отношениях с начальником. – Я не смешиваю работу и секс – обычно это не приводит ни к чему хорошему! Для молодой девушки Устинья что-то чересчур уж мудра. Регина сомневалась, что ей удалось бы донести эту истину до большинства представительниц ее возраста, какие бы аргументы она ни использовала. – А потом меня забрала к себе Рафия, – продолжала Устинья. – Кто? – Бывшая замдиректора «Пугачеффа» по связям с общественностью, работала там со дня основания концерна. Между прочим, поднялась из самых низов! – Она стала для вас примером, да? – предположила Регина. – Удивительная женщина! Жесткая, требовательная, но справедливая и человечная. – Редкие качества, особенно для руководителя. Надо понимать, вам нравилось на нее работать? – Не то слово! – Что с ней произошло, и как Сугривин стал вашим начальником? – Рафия уволилась. – Серьезно? – Она сказала, что по семейным обстоятельствам. Но мне кажется, на самом деле генеральному потребовалось пристроить родственника, поэтому Рафию решили «подвинуть». – То есть Сугривин – порождение непотизма? Черт, а вот это как раз то, о чем предупреждал Тимофей! Это дело станет для Кузьмина делом чести. То есть ему захочется упрятать виновного за решетку побыстрее и на как можно более долгое время – и неважно, что для этого придется сделать. – Ясно, – кивнула Регина, не желая рисовать перед потенциальной клиенткой печальную перспективу. – Дальше? – Я боялась, что Сугривин притащит с собой другого референта – ну, знаете, «новая метла» и все такое… Он и вправду уволил нескольких сотрудников, поставив на их места своих людей, но меня оставил. Я считала, что это из-за моих профессиональных качеств. Отчасти, наверное, так оно и было, ведь я знакома со всеми в головном офисе и со многими – в филиалах. Я знала, куда звонить и писать в экстренных случаях, кроме того, за время работы успела обрасти связями не только в «Пугачеффе», но и за его пределами – секретари и личные помощники поставщиков, партнеров и даже конкурентов… Я была ему весьма полезна. – Как долго вы проработали под его руководством? – Полгода. Честно говоря, я надеялась, что Рафия найдет руководящую должность и перетянет меня к себе – на самом деле мы так и договаривались. – То есть она обещала вам место, как только подыщет соответствующий пост для себя? – Ну да, – вздохнула Устинья. – Только, видимо, руководителей везде пруд пруди, и не так-то легко устроиться! – Это верно, – усмехнулась Регина. Уж ей ли не знать – она пять лет отпахала в небольшой юридической фирмочке с начальником, который только и делал, что собирал дань с подчиненных. Они сами искали себе дела, не вылезая из судов, а он задницы от стула не отрывал. Они, молодые юристы, едва сводили концы с концами, а он купил себе квартиру в Болгарии и домик в Черногории только за то короткое время, что Регина на него ишачила. – Так как вышло, что Сугривин на вас покусился? – Он вообще любитель погулять. В то время, когда уволилась Рафия, он как раз женился в третий раз, но это ему нисколько не мешало. Девицы к нему косяками шастали – я только и успевала сообщать по селектору! – Он, что, так привлекал женский пол? – Ага – в основном ресторанами и дорогими тачками. Он их коллекционировал. – Женщин? – Да нет, автомобили. У Сугривина их штук восемь было, включая «Майбах» – его он на крайняк держал, для моделей крутых. – «Майбах»? Это ж как минимум пять-шесть лямов – если подержанный! – Вы просто не представляете, какие бабки зашибают в концерне! Пиво – ходовой товар, большая часть населения его потребляет. Два года назад на международном фестивале пива наш продукт… то есть продукт «Пугачеффа» был признан номером один в России. Кроме того, концерн выпускает не только пиво – есть еще квас и газированные напитки. Так что, думаю, Сугривина можно назвать состоятельным человеком. – Ладно, продолжайте. – Ну, я сказала, что мой начальник любил женский пол, но уважение к нашему брату, вернее, сестре, не питал, считая, что любая женщина только и мечтает о том, чтобы оказаться в его постели. – Ничего себе самомнение! Устинья только головой покачала. Регина с удивлением наблюдала за девушкой. Сейчас определенно решается ее судьба, но она собранна и здраво рассуждает, хотя большинство народа в ее положении определенно вели бы себя иначе. – Думаю, Сугривину не давала покоя мысль о том, что я – единственная женщина в его ближайшем окружении, которую не интересуют его «приемчики». Я хотела чего-то добиться в жизни, построить карьеру… А он хотел только получить свое. – Итак, он начал приставать… – И я его ударила. И убежала из кабинета. На следующий день я написала заявление на имя генерального директора о переводе на другую должность – я знала, что одна из секретарш в финансовом отделе ушла в декрет, и они ищут замену. Это было понижение, но я… я просто не могла вернуться к нему, смотреть на него… Да меня тошнило, черт подери! Лицо девушки исказилось от отвращения. Регина отлично ее понимала. Она видела Сугривина только по телевизору, когда репортер рассказывал об убийстве, но этого было достаточно, чтобы понять: человек, считавший себя плейбоем, на самом деле вовсе таковым не являлся. Но в то же время Регина понимала, что многие женщины не согласились бы с ее оценкой и предпочли материальные выгоды эстетическому наслаждению. – И как повело себя начальство? – задала она вопрос. – Перевели, на следующий же день. А через неделю уволили. – С формулировкой? – За халатность, повлекшую за собой срыв сделки вследствие опоздания с перечислением платежа. – Вы напортачили? – Нет. – А что произошло? – Отдел должен был подготовить бумаги на перевод денег, но я занималась только черновым вариантом, после чего передала документы начальнику финансового отдела на проверку и визирование. – Значит, это – его ошибка? – Мне кажется, ошибки не было: просто меня требовалось убрать. На третий день после того, как меня перевели, я столкнулась в лифте с Сугривиным. Слава богу, мы были не одни, но, когда он посмотрел на меня, на его лице появилась такая гаденькая ухмылочка… Думаю, вся эта ситуация с платежом была подстроена с целью выдавить меня из концерна, ведь они отлично знали, что я не уйду сама. Кроме того, видимо, Сугривин хотел ударить побольнее, чтобы не пришлось выплачивать отступные – он вполне на это способен! – Вы ненавидели его? – Разумеется! Но я его не убивала. Хотя, признаться, с удовольствием пожала бы руку тому, кто это сделал. – Последнюю фразу я не слышала. – Какую такую фразу? – невинно подняла брови Устинья. Умная, целеустремленная и жесткая девица – такая вполне способна на убийство. Или на то, чтобы стать президентом страны. – Вы рассказали следователю о попытке изнасилования? – спросила Регина после короткой паузы. – Конечно. – Зря – сами же вырыли себе яму! – Но мне ведь нужно было как-то объяснить причину своего перевода в финансовый отдел! Думаете, он использует это против меня? – Уж можете не сомневаться! Ловя на себе испытующий, напряженный взгляд, Регина вздохнула: – Ну, спросите меня, давайте! – О чем? – Да хорош притворяться, что не понимаете! – Ну, тогда спрошу. Вы беретесь за мое дело? – Да. – А можно еще вопрос? – Валяйте.