– Почему вы отказались в первый раз, а теперь согласны? – Я же сказала, что не занимаюсь делами об изнасилованиях. Тем более – о попытках изнасилования… Но теперь это – дело об убийстве. * * * Регина не знала следователя по делу Устиньи – неудивительно, так как на вид ему, наверное, было лет двадцать семь. Плохо – молодежь обычно пытается произвести впечатление, а потому договариваться с ними сложно! С другой стороны, опыта у паренька маловато, а потому можно надеяться разбить его в суде в пух и прах; скорее всего, дело он отправит прокурору «сырым». Правда, самого прокурора в этом случае тоже не стоит сбрасывать со счетов! Следователя звали Борисом Рассоховым, и появление адвоката Гнедич в маленьком, обшарпанном кабинете, несомненно, его потрясло. – Я видел вас по телику! – выпалил он прежде, чем сообразил принять деловито-скучающий вид, который, по его мнению, свойственен настоящим профессионалам сыска. – Возможно, – мило улыбнулась Регина. Она никогда не пыталась строить из себя бой-бабу, полагая, что сначала следует прощупать противника, обнаружив его слабые стороны, и только потом бить наверняка. Закидывая ногу на ногу, она краем глаза ловила восхищенный взгляд с трудом подбирающего слюни парня. Ее тонкие колготки не скрывали натурально-смуглого оттенка кожи, а вишневые лаковые туфли на десятисантиметровых каблуках подчеркивали стройность икр. Регина, как и все женщины небольшого роста, ощущала себя неуютно в обуви на плоской подошве – у нее был комплекс неполноценности, хотя она ни за что бы не призналась в этом даже самой себе, предпочитая думать, что просто любит шпильки. Для встречи со следователем она надела белый твидовый костюм – роскошная вещь, купленная в Милане ее подругой Илоной Шек. Илона являлась редактором модного журнала и знала толк в классных шмотках. Не перестаралась ли она? – Не думал, что увижу вас… вблизи, – продолжал между тем следователь, вспоминая, что не является участником реалити-шоу, а занимает важную должность. – Чему обязан вашим визитом? Регина едва сдержала улыбку – столь старомодный оборот в устах молодого мужчины звучал забавно. – Устинье Попковой, – серьезно ответила она. – Вы задержали ее по подозрению… – В убийстве Егора Сугривина, верно, – поторопился закончить Рассохов. – Неужели вы намерены ее защищать? – А что здесь удивительного? – Ну, вы же с богачами тусуетесь… В смысле, кто такая эта Попкова? – Внезапно лицо его осветилось, словно парню пришла в голову умная мысль. – А, так вас «Пугачефф» нанял? – С какой стати? У руководства концерна нет ни малейших причин нанимать адвоката для защиты интересов уволенной сотрудницы. Вы же знаете, что ее уволили, Борис Ефимович? – Естественно. Но… простите, мне просто кажется, что у Попковой не хватит денег даже на оплату одного вашего часа в суде! – Адвокаты время от времени ведут дела pro bono, – пожала она плечами. – У вас в этом деле какой-то специфический интерес? Верно, черт тебя подери, со злостью подумала Регина, чувствуя, что утро перестает быть томным. Она и сама еще не до конца разобралась, зачем согласилась защищать Устинью. По сути, Регина не должна чувствовать вины, ведь она не раз отказывала потенциальным клиентам и тут же забывала о них. Пора «включать законника», решила она и жестко произнесла: – Насколько я понимаю, господин следователь, меня допрашивать у вас причин нет, верно? Предлагаю сосредоточиться на моей подопечной. Регина тут же пожалела о своих словах: лицо молодого следователя немилосердно покраснело, выдавая смущение и гнев – она только что указала ему на его место. – Можно и на ней, – сказал Рассохов. – Ваша клиентка – убийца и у меня полно доказательств. – Поделитесь? – Извольте. Снова этот странный оборот – где парнишка их нахватался? – Убийство произошло на подземной двухуровневой парковке здания, где располагается концерн «Пугачефф». – Орудие убийства? – Железный лом. Оригинально! – Сугривина несколько раз ударили по голове и в лицо железякой, обнаруженной рядом с телом. Но причиной смерти стал не этот удар, а множество последующих, по разным частям тела. – Кто-то был по-настоящему зол, видимо? – Не «кто-то», а ваша клиентка, Регина Савельевна! – Что заставляет вас так думать? Имеются записи с камер наблюдения на парковке? – К сожалению, место, где все случилось, камерами не охватывается, а та, которая могла заснять убийцу, идущего к месту преступления или от него, оказалась сломана. Начальник службы безопасности «Пугачеффа» говорит, что они со дня на день ожидали работников компании, которая обслуживает концерн, для рутинной проверки и надеялись тогда отремонтировать и эту камеру, и другие, которые тоже барахлят. – Как не вовремя произошло убийство, да? – Убийца, должно быть, отлично ориентировался на местности и мог знать о неисправных камерах – еще один факт в пользу виновности Попковой. – Еще один? Да это пока единственное, о чем вы упомянули, не говоря уже о том, что «Пугачефф» – огромное предприятие, где работают тысячи людей, хорошо знающих «местность», как вы выразились. – Ее уволили, помните? За халатность. – Спорный вопрос. – То, что ее уволили? – Нет, то, что она допустила халатность. У моей клиентки есть собственная версия на этот счет. – У нее будет возможность изложить ее на суде. Попкову уволили, и она… ну, она решила отомстить Сугривину. – Но ведь уволил ее вовсе не он. А-а, вы не в курсе, верно? – Какое это имеет значение? – Смотрите: Устинья перешла в финансовый отдел и проработала там около недели. Ее уволили за якобы ошибку, повлекшую за собой срыв важной сделки, но сделал это не Сугривин, а начальник отдела. Где, спрашивается, логика – почему она сорвала злость на бывшем начальнике, а не на том, кто действительно ее вышвырнул? Неужели ее увольнение и то, что она хорошо знакома с парковкой – все, что у вас есть? Да прокурор вас в клочья порвет за такую «доказательную базу»! – А вот и нет, – криво усмехнулся Рассохов, и Регине показалось, что в его лице, таком еще молодом, проглянул волчий оскал. – Прокурор города лично знаком с Ильей Кузьминым. Понимаете, что это значит? – С генеральным директором «Пугачеффа» и дядей Сугривина? – уточнила Регина. – О, вы знаете, о ком речь! – Вас удивляет, что я готовлюсь, прежде чем идти в суд? Регина понимала, что лезет в бутылку, но ничего не могла с собой поделать: редко кто вот так не нравился ей с первого взгляда. Мальчишка жонглирует именем прокурора Санкт-Петербурга, словно тот является его личным другом, а не приятелем Кузьмина! – Прокурор заинтересован в том, чтобы дело поскорее попало в суд, – буркнул Рассохов. – Кроме личной заинтересованности прокурора, что еще вы имеете предъявить в качестве улик? – Орудие убийства. – Конечно же, с отпечатками Попковой? – Разумеется, она стерла отпечатки или была в перчатках. – Боюсь вас разочаровать, Борис Ефимович, но в этом случае… – Я не закончил. Во-первых, Попкова – высокая, сильная, спортивная женщина, которая вполне в состоянии убить человека, нанеся удары тяжелым железным предметом. – Она принесла лом с собой? – Там, где погиб Сугривин, в кучу свален всякий мусор – лопаты, домкраты, какие-то железяки… Думаю, она просто воспользовалась одной из них. – У вас история не вяжется, Борис Ефимович! С одной стороны, вы утверждаете, что моя клиентка спланировала преступление, горя жаждой мщения. С другой – она не принесла орудие убийства с собой: надеялась подобрать подходящий предмет по дороге, и ей повезло, что в закутке, не охваченном обзором камеры, оказалась свалка металлолома? Следователь вновь начал опасно заливаться краской. – Мы только начали! – помимо воли, начал оправдываться он. – Уверен, со временем… – Вам придется выпустить мою клиентку, так как у вас нет улик против нее, одни лишь домыслы! – перебила Регина, поднимаясь. – У меня есть право держать ее семьдесят два часа, и Попкова не выйдет ни часом раньше! – упрямо вздернув голову, рявкнул следователь. О, у щеночка прорезался командный «гав»? – Посмотрим, – почти ласково улыбнулась Регина, поднимаясь.