— А вот вы, по-моему, точно сбежали от несчастной любви. Маша никому на Розе Хутор не рассказывала про Дениса, и Василича- йети видела впервые в жизни. Но она так давно ни с кем не говорила — о себе! На работе вечное чирик-чирик ни о чем, с соседями — тоже только о текущем. Поэтому не удержалась и выложила — как на духу. — Это тот Денис, который сейчас Чайковского играл? — уточнил новый знакомец. — Да, да! Это мой одноклассник! Он так меня любил, а я оказалась дурочкой! — И вы надеетесь, что можно обернуть время вспять? — улыбнулся Василич. — Заполучить Дениса? — Не знаю, на что надеюсь, — печально вздохнула Маша. — Просто сижу на балконе, слушаю, как он играет, и мне очень хорошо. — В следующий раз я вам диск Евгения Кисина принесу. — Откуда он — в вашем натуральном хозяйстве? — Закажу. — Спасибо. Маша встала из-за стола. Настроение испортилось. — Сколько я вам должна? Он пожал плечами: — С девушек не беру. Машу ужасно раздражала эта местная фразочка. Деньгами не возьмет, зато приставать будет. Но йети, оказалось, не только язык птиц понимал, но и ее мысль тоже смог прочитать. Он усмехнулся: — Приставать не собираюсь. Куда мне со звездой Денисом тягаться! Вот — рассказала на свою голову! Она поджала губы и вышла проводить своего «мужа на час» за калитку. Время еще не позднее, даже не смеркалось, но из лесу вдруг показался Джек. Маша к тому времени собаку почти приручила. Погладить себя самоед по-прежнему не позволял, но на нее рычать-щериться перестал. А на гостя — оскалился. Потом прижал уши и начал угрожающе подступать. — Осторожнее! — перепугалась Маша. Но абориген, отстранив ее своей лапищей, молча стоял и ждал приближения пса. — Он вас порвет! — пискнула хозяйка. Но суровая поступь Джека становилась все неуверенней. Яростный лай поменял тональность и обратился в скулеж. Однако пес не отступал — продолжал, будто под гипнозом, приближаться. Когда он оказался в шаге от них, Василич приказал: — Сядь. Джек повиновался, понурил башку. — Хозяином себя мнишь? — вкрадчиво спросил Василич. Пес опустил голову еще ниже, уткнул подбородок в уличную пыль. — Дом теперь не твой, — мрачно изрек лесной житель. — И не смей сюда больше приходить. Огромная собака поспешно вскочила и бросилась к лесу. Когда пес убегал, он обернулся и, Маше показалось, поглядел на нее с обидой. — Зачем вы его прогнали? — спросила она аборигена. — Этот Джек очень несчастный. Я его подкармливаю. — Он вас благодарит? Дом охраняет? — Н-нет. Только воет по ночам. — Значит, никчемный, невоспитанный пес. Нечего ему тут делать. Маша расстроилась: — И больше он не придет? — Может, и придет, — усмехнулся гость и добавил: — Если я разрешу. Он повернулся — и двинул в ночь. К лесу. «Выпендрежник провинциальный», — сердито подумала Маша. Она вернулась в дом, налила себе бокал вина, погромче включила Чайковского и вышла на балкон. Светила луна, где-то вдалеке ухала сова. Маша ждала: во второй части концерта, когда скрипки запоют особенно жалобно, Джек обязательно начнет подвывать. Но сегодня Чайковский и Денис закончили выступление в тишине, и без сопровождения собаки музыка показалась Маше пресноватой. * * * Когда Розу Хутор накрыло снегом, Маша вспомнила про бесплатный ски-пасс, который ей выдали на работе, и решила осваивать горные лыжи. Знакомый инструктор показал основы, но ставить технику отказался: — Извини, Маша, у меня каждый час работы золотой. — Давай платить буду. Он фыркнул: — Твоей зарплаты и на день не хватит. Пришлось потихоньку, с детских склонов, кататься самой. Но спортом она сроду не занималась — и возраст, и реакция не та. Пару раз прилично грохнулась, однажды сшибла ребенка и еле спаслась от разъяренной мамаши. Уже решила было бросить эту затею — но вдруг на склоне к ней подкатил Василич и предложил: — Давай научу. Выглядел он довольно позорно — комбинезон советских времен, шапочка физкультурника тоже из прошлого века, лыжи какие-то деревянные. Но объяснял толково и терпеливо, только очень уж нудно. Как застряли на самом простом склоне «Шале», так на нем и катались бесконечно. Даже на «Б-52» ее не пускал. Поправлял постоянно, придирался. Маша ворчала: — Тиран вы. Собаку мою выставили, разогнаться нормально не даете. Василич усмехался: — Разогнаться всегда успеешь. А за Джека своего не волнуйся. Он у меня. — Где?! — В Сочи. Я зимой там живу. — И зачем он вам? — Перевоспитываю. Учу, как надо дом охранять. Когда исправится — верну. Маша искоса взглянула на своего спутника. Похоже, запал на нее Василич! С чего бы иначе — возился с ней на горных склонах? О собаке заботился? Она виновато подумала: «И вообще хороший человек — надежный, порядочный. Совсем не блаженный. Так жаль, что я не могу его полюбить». Новая жизнь и новые знакомства не помогали — она по-прежнему с тоской вспоминала Дениса. Бесконечно прокручивала в голове времена, когда он ее обхаживал, а она (вот глупая-то была!) отговаривала его от музыки, советовала бизнесом заниматься. И замуж выйти отказалась. «Упустила счастливый билет — вот и работай теперь в службе сервиса. Катайся с каким-то питекантропом». …На престижном курорте текла активная светская жизнь, и однажды на концертном зале «Роза-Холл» появилась афиша: с единственным концертом выступит Денис. Маша, в преддверии его приезда, потратила остатки сбережений и залезла в долги. Достойный наряд, прическа, мейкап, билет в первый ряд, тщательно подобранный букет. Она постоянно ловила его взгляд и бешено хлопала. Денис улыбался — как умеют только артисты, общей улыбкой — одновременно для нее и для всех остальных. Маша подарила ему цветы, но ее стильные ромашки с васильками сразу потерялись в ярких красках богатых корзинищ и охапок.