– Здесь, на занятиях, – с улыбкой сказал он. – Медики не нашли к чему придраться и вернули его в часть. Он сказал, что ты снова спас ему жизнь. А сейчас все говорят только об одном: как ты замочил целую шайку бандитов, которые убили наших ребят. Я редко предлагаю свою дружбу, Ланской, но отныне ты, хочешь этого или нет, входишь в число моих друзей. Однако сразу хочу тебя предупредить: к друзьям на службе я ещё строже, чем к подчинённым. Так что теперь тебе придётся летать выше, чем прежде. – Есть летать выше, чем прежде! – не сдержал улыбки я. Он довольно кивнул. – Как погладишься и приведёшь себя в порядок, зайди к поручику Шереметевой. Она хочет тебя видеть. Глава 27 На двери висела табличка «Кабинет ОПП» – это была вотчина поручика Шереметевой. Заходить в него, памятуя о том, чем занималась госпожа поручик, желания не было. Не удивлюсь, если меня сейчас станут анализировать, раскладывая на молекулы с атомами. А вот как потом соберут, и соберут ли – вопрос… Однако приказ есть приказ, обсуждать не принято. Набравшись храбрости, я постучал и, дождавшись короткого «входите», распахнул дверь. К моему удивлению, кабинет больше подходил какому-нибудь психоаналитику, чем преподавателю основ противомагической подготовки: уютная обстановка, вплоть до ковров на стенах, разложенная кушетка, письменный стол. Уши сразу заложило – такое со мной происходило в местах, где используется шумоизоляция. Поручик стояла у окна, поливая из лейки стоявшие на подоконнике цветочки в горшках. Было трудно оторвать взгляд от её аппетитной фигурки, тем более форма очень ей шла. – Ваше благородие, рекрут Ланской прибыл по вашему приказанию, – доложился я, пожирая девушку глазами. Шереметева обернулась. – Вольно, рекрут. И хватит сверлить во мне дырки глазами. Мне кажется, вы можете держать в узде свои чувства. – Есть держать в узде мои чувства! – с улыбкой сказал я. – Ложитесь! – внезапно приказала она. – К-куда? – растерянно произнёс я. – На кушетку, конечно! – удивилась моей непонятливости Шереметева. Полный дурных предчувствий, я выполнил приказ. Похоже, сейчас начнётся сеанс копания в моих мозгах: иной причины вызова к поручику я пока не смог придумать. – Можете расслабиться, рекрут! Я не кусаюсь, – улыбнулась она. Эта фраза ещё сильнее меня насторожила. Щаз… Я типа расслаблюсь, а моё сознание начнут методично потрошить. И ещё неизвестно, что раскопают. Нет у меня уверенности, что стоит посвящать госпожу поручика от магии в моё происхождение из иного мира. Я даже не берусь предположить, какие будут последствия. Вдруг сделают подопытным кроликом, и сидеть мне до скончания века в какой-нибудь засекреченной лаборатории, где куча яйцеголовых станут тыкать в меня электродами и смотреть, как я реагирую на внезапно загоревшуюся лампочку. А закончится всё безумным взглядом и пусканием слюней. Зато кто-то защитит по мне докторскую или кандидатскую. В общем, хрен вам, а не релакс. – Не бойтесь, ничего страшного не произойдёт. Вы многое перенесли, и я всего лишь хочу помочь вам выйти из стрессового состояния. – Разрешите обратиться, ваше благородие? – Разрешаю. – Мне казалось, что с такими вопросами принято обращаться к психологам. – Тут вы попали по адресу, рекрут. Наряду с тем, что я преподаю противомагическую подготовку, я ещё являюсь и штатным психологом… Если быть точнее, одной из… – Приношу извинения, госпожа поручик. – Всё нормально. Вас ведь Анатолием зовут, рекрут? – Так точно! – Анатолий, предлагаю на время забыть, что мы находимся в армии и что есть такие понятия, как субординация и дисциплина. Воспринимайте меня сейчас не как старшего по чину, а как вашего друга, который искренне хочет помочь. Вкрадчивый голос, попытка подстроиться под моё дыхание… Понеслось дерьмо по трубам. Пока её чары вроде на меня не действуют, но ключевое слово – «пока». – Со мной всё в порядке, ваше… – Без чинов, Анатолий, без чинов. Разрешаю сегодня звать меня Василисой. – Со мной всё в порядке… Василиса. Была у меня в универе одна подруга, правда, не Василиса, а Василина. Вся группа звала её Васькой, и ей это нравилось. Но тут явно другой случай. Назову поручика Шереметеву так – она точно не поймёт. Тем временем девушка взяла стул и подсела поближе ко мне. – Об этом мы и поговорим, Анатолий. Снова вкрадчивость в голосе. А тут ещё включилась нежная музыка, в которую вплетены пение птиц, шум качающихся деревьев, течение ручейка. Пошёл релакс по полной программе. – Закройте глаза, сконцентрируйтесь на моих словах. Я закрыл глаза. – Расслабьтесь, представьте, что вы сейчас находитесь где-то в лесу. Высоко светит солнце, оно согревает вас, тепло распространяется по всему вашему телу. Монотонный голос проникал сквозь барабанные перепонки прямо в мозг, превращая его в безвольный холодец. Хотелось отдаться ему, раствориться в нём, забыться и потерять счёт времени… Но инстинкт самосохранения держал сознание на поверхности. Нет, красавица, оставь своё колдовство другим, со мной эти ваши психомагические штучки-дрючки не пройдут. Что говорил дедушка о нас, Ланских, дословно не вспомню, но что-то вроде того, что у нас репутация местных казанов и донжуанов. С поправкой на армейские реалии – поручиков Ржевских. Давай-ка я испробую на тебе свою магию. Поглядим, чьё кунг-фу в итоге победит. Я сделал вид, что полностью отдался её воле, вытянулся во весь рост. – А сейчас я хочу, чтобы ты снова вернулся в тот день, когда тебя несправедливо шельмовали… О как! Я думал, что ей интересно, как я бандосов мочил, а она вдруг стала копать совсем в другой стороне. Ну-ну, копай, девонька. Бери больше, кидай дальше, только смотри спинку не надорви, она тебе ещё пригодится. Я нарочно пробормотал что-то нечленораздельное. – Что ты сказал, Анатолий? Глаза были закрыты, я ничего не мог видеть, но почувствовал, что она заинтересовалась и склонилась надо мной. Меня обожгло её тёплым дыханием, тонким, еле уловимым ароматом духов, исходившей от неё женственностью. Ну, Ланской, сейчас либо ты резко окажешься в дамках, либо тебе оторвут яйца в почти полном соответствии со словами ефрейтора Санникова, который предупреждал нас о том, насколько страшной может оказаться эта неземная красота Шереметевой. Вместо ответа я обнял её, рывком подтянул к себе и впился в губы страстным поцелуем. От поручика можно было ожидать любой реакции, это только в кино красотка в объятиях мужика сразу мякнет и становится податливой, как пластилин. В реальности можно получить по роже, в лучшем случае – отделаться расцарапанной мордой, даже если та, которую ты целуешь, испытывает к тебе симпатию. Женщины – они не от мира сего, полны сюрпризов и отличаются абсолютно непредсказуемым поведением. Впрочем, я тоже появился здесь то ли из параллельного измерения, то ли просто из другой Вселенной – в общем, понятия не имею откуда. И кто знает, может, этот факт сыграл сегодня решающую роль. Поручик часто-часто задышала, я ощутил, как под моими руками тает её горячая плоть. Со мной хотели играть в кошки-мышки… Что ж, иногда «мышонок» способен вытворить нечто такое, отчего «кошка» становится сама не своя. Главное, не спешить, спешка хороша только в ловле блох. Надо настроиться на одну волну, стать одним целым, и тогда открываются самые сокровенные ворота. Она вдруг простонала: – Что ты со мной делаешь? – Беру! – нежно и в то же время страстно сказал я. Кушетка была тесной, но нас это не смутило. Когда ты горишь от желания, тебе всё равно, где это происходит и при каких условиях. И волнуют в такие моменты совсем другие вещи – например, как прекрасна в своей воспалённой страсти женщина, от которой у тебя напрочь сносит голову. И на всё остальное тебе глубоко наплевать… – Дверь! – томно произнесла поручик. – Я забыла закрыть дверь! – Хрен с ней! – прорычал я. – Хрен! – согласилась она. Я сорвал с неё одежду, стал покрывать поцелуями с ног до головы. Она охотно отвечала на ласки и так же охотно одаривала ими меня. На какое-то время нас накрыла волна исступления. А когда отхлынула, я обнаружил, что её голова покоится на моём плече, а усталый взгляд светится счастьем. – Не знала, что ты такой… – вдруг загадочно произнесла Василиса. – Какой? – ласково улыбнулся я. У меня не было любви к этой девушке. Всё, что между нами произошло, можно назвать только словом «страсть», и я не ощущал раскаяния или угрызений совести ни перед Василисой, ни перед Ольгой. Они получили то, что хотели. И я был честен перед ними и выложился на все сто. – Даже не знаю, как объяснить, – вздохнула девушка. – Ты совсем не похож на других. Уверена, ни один рекрут не решился бы на такое…