Кажется, момент располагает к разговору по душам. Кто знает, возможно, удастся пролить свет на некоторые обстоятельства моего прошлого. – Скажи, дедушка, почему ты недолюбливаешь Ланских? – Я этого не говорил, – поджал губы он. – Дедушка! – с нажимом произнёс я. – Хорошо! – согласился он. – Ты уже взрослый и прошёл через многое, поэтому я могу говорить с тобой как мужчина с мужчиной. До сих пор корю себя за то, что разрешил дочке выйти замуж за твоего отца. Не понимаю, что она нашла в нём – вдовце с ребёнком, да ещё и из семьи, которая сама рыла себе могилу. Оп-па! А вот этого я не знал. Оказывается, мы со старшим братом от разных матерей. Пока непонятно, играло ли это хоть какую-то роль в моих злоключениях, но информация полезная. – Любовь, – сказала бабушка. – Маша любила Ланского. К тому же он выглядел так романтично в её глазах: рано потерял супругу, воспитывал сына. Ну и красив собой, этого качества у Ланских не отнять. – Они всю свою карьеру строили благодаря смазливой внешности! – раздражённо произнёс дедушка. – Больше у них ничего за душой отродясь не было! – Дедушка, а что такое с Ланскими? – уцепился за его слова я. – Ты сказал, что они сами рыли себе могилу… – Не уверен, что тебе стоит это слышать! – покачал головой он. – Не забывай, хоть они и отказались от меня, я всё равно остался Ланским, – напомнил я. – К сожалению, ты прав… Всему виной их проклятые амбиции. Ланские всегда пытались громко заявить о себе. Твой прадед по отцовской линии долго носился с прожектом получения маны из материи. Красивая физиономия помогла ему втереться в доверие государыни императрицы Александры Фёдоровны. Злые языки поговаривают, будто он даже стал её фаворитом в известном смысле слова, – усмехнулся дедушка. Бабушка посмотрела на него с укоризной, но ничего не сказала. – Прости, дорогая. – Оказывается, от деда ничто не укрылось. – Это тот случай, когда злые языки говорили правду. Ты, как бывшая фрейлина её величества, сама должна это знать. – К несчастью, да, – вздохнула бабушка. – Об этом романе ходили даже не слухи – легенды! – Ну а император, как всегда, оставался в неведении, – горько произнёс дедушка. – Прожект был безумно дорогой и рискованный, министерство финансов не желало о нём даже слышать: предстояло вложить просто безумные деньги в этот эксперимент без гарантии результата. Сергей Юльевич Витте – глава кабинета министров – долго пытался отговорить Николая Второго от этого безумства, но… ночная кукушка всегда перекукует дневную. Бабушка усмехнулась: – Тебе ли этого не знать, милый. Он кивнул. – В общем, бедный Николай Второй поверил в реальность этого проекта. Ведь в случае успеха это открывало бы перед страной огромные перспективы: практически неограниченные запасы маны, важное стратегическое преимущество перед любой иностранной державой. Разумеется, воплощалось всё в обстановке строжайшей секретности: далеко в Сибири построили научно-исследовательский центр, в полном соответствии с тогдашними правилами назвали его неким загадочным «Объектом-13». Дальше, думаю, нет нужды рассказывать… – Мне бы очень хотелось услышать твою версию событий, – попросил я. В разговорах сослуживцев нет-нет да упоминался этот «Объект», но я не придавал их словам особого значения. Выходит, что зря. – Вы должны были проходить это ещё в школе, – заметил Аксаков-старший. – Хотя цензура постаралась преподнести историю так, что нынешнее поколение полагает, будто «Объект-13» существовал чуть ли не всегда. – Он перевёл дух. – Произошла страшная катастрофа. Не скажу, что тому виной – свои напортачили, «англичанка» нагадила, а может, приложили руки другие, неизвестные нам силы, – но с тех пор «Объект-13» превратился в источник сплошных проблем для империи, а карьера Ланских пошла под откос. К тому же любая тайна скоро становится явной – Николай Второй узнал о шашнях супруги… В общем, сказать, что в императорских кругах фамилия Ланских стала ассоциироваться с чем-то токсичным, – всё равно что ничего не сказать. Просто чудо, что твой отец всё ещё заседает в Сенате, а я, старый дурак, отдал за него свою дочь. Глава семейства Аксаковых с горечью вздохнул. – А теперь проклятие твоего рода отразилось и на тебе. Этот странный случай с убийством, в котором ты признался… Я никогда не верил, что случившееся – дело твоих рук. – Видя, что я собираюсь возразить, он сурово прибавил: – И не вздумай меня разуверять! Тебе никогда не удастся меня переубедить! Я слишком хорошо знаю тебя, Анатолий! – Не буду, – пообещал я. – Но судьбе этого оказалось мало. Теперь ты поступил на службу. Я не могу и не имею права корить тебя… Четверть века провести в тюрьме – это не фунт изюму. Наверное, я на твоём месте сделал бы такой же выбор. В любом случае, что случилось, то случилось, пути назад нет. Ты добровольно поступил в батальон особого назначения, а тех, кто в нём служит, не зря зовут смертниками. Теперь твоя жизнь напрямую связана с главной причиной падения Ланских: солдаты батальона регулярно находятся в командировках на «Объекте-13». Они защищают нас от того зла, что пытается прорваться оттуда. В какой-то степени я даже горжусь тобой! Но ты пообещаешь нам, что вернёшься целым и невредимым! И сделаешь ради этого всё и даже намного больше! – торжественно заключил он. – Можете не сомневаться! – сказал я. Мне и самому не улыбалось завершить жизненный пункт на каком-то «Объекте-13». Тем более я пока даже представления не имел, что это такое. Вероятно, информацию о нём для нас, будущих солдат, придерживали на десерт. Кстати, мой десерт уже начинал засыхать, да и отведённый полковником срок приходил к концу. Я снова быстро заработал ложкой, уминая лёгкий и воздушный шедевр кулинарного искусства. Ничего вкуснее я не ел даже в прошлой, отнюдь не наполненной деревянными игрушками жизни. Папа меня когда-то знатно поводил по разного рода детским кафе, да и сам я изрядно пошатался по всяким заведениям, славившимся своей кухней. Перед тем как проститься, я снова с чувством обнял и поцеловал стариков, видя, как на их глазах выступают слёзы. Мне и самому безумно хотелось плюнуть на всё, любые неприятные последствия, хоть на трибунал с расстрелом, и остаться с ними. Но чувство долга заставило идти назад, к автомобилю, где меня ждал комбат. На прощание дедушка дал мне туго набитый чем-то конверт. – Что это? – не сообразил я. – Деньги, – просто пояснил он. – Я же знаю, сколько получают рекруты и солдаты. Возьми, деньги – такая вещь, что везде пригодится. – Спасибо, – искренне поблагодарил я и снова прижал дедушку к своей груди. Когда вышел из ресторана, то, к моему удивлению, не обнаружил машины на прежнем месте. Даже обрадовался: неужели меня забыли? Но потом, где-то через минуту, автомобиль подкатил. Наверное, чтобы не терять времени, полковник ездил по своим делам. – Всё нормально, боец? – спросил Булатов, пристально вглядываясь в моё лицо. – Так точно! – отрапортовал я. – Лучше не бывает! – Молодец! Залезай, едем в часть. Удивительное дело, но только что желудок был как барабан, а теперь в нём будто ничего и не было. Вот это метаболизм, восхитился я. Получив у офицера разрешение, водитель вставил кассету в магнитолу. Зазвучала бойкая ритмичная песня, под которую не грех было и станцевать. Я вслушался в текст – в нём рассказывалось о парне, который уезжал куда-то далеко, а его девушка обещала ждать его возвращения и любить. Тут мои мысли сами собой переключились на пресловутый «Объект-13». Дедушка не стал вдаваться в подробности, просто сказал, что была некая катастрофа – ну почти как злополучный взрыв на Чернобыльской АЭС в моём мире – и что оттуда к нам приходит всякое зло. В голове возникли всякие ассоциации со сталкерами, мутантами и прочими вещами, знакомыми мне как по компьютерным игрушкам, так и по куче прочитанных в своё время книг. Но то был мир виртуальный, а какой будет моя реальность? – Ваше высокоблагородие, разрешите обратиться? – набравшись смелости, произнёс я. – Разрешаю, – благодушно кивнул полковник. – Я про командировку в «Объект-13»… Когда она будет? Булатов ответил не сразу. Какое-то время он молчал и мучительно думал. – Буду честен с тобой. Боюсь, для тебя, рекрут Ланской, это произойдёт намного раньше стандартного срока, – наконец заговорил полковник. – Выяснилось, что слишком многие желают с тобой поквитаться. Я разговаривал с полицейскими. Они по секрету сказали, что было распоряжение свыше не трогать Гвоздя. Ты выиграл бой, Ланской, но не войну. У твоих врагов длинные руки, и они могут достать тебя даже в части. А я не люблю терять хороших бойцов. Удивительно, но по всем прикидкам выходит, что самое безопасное место для тебя – это «Объект-13». Ты отправишься туда сразу после перевода в солдаты, с самой первой партией. – Тут он улыбнулся. – Но есть и хорошие новости, рекрут. – Какие, ваше высокоблагородие? – удивился я, ещё не переварив предыдущее известие. – Выслуга, – туманно сказал Булатов, но потом пояснил: – В боевых условиях день идёт за два. Есть шансы сэкономить год-другой. – И каковы эти шансы, ваше высокородие? – Посуди сам: из прошлой командировки вернулся каждый третий, – «обрадовал» меня Булатов. – Надеюсь, ты войдёшь в их число. Хотелось ответить: «А уж как я надеюсь», но мне показалось более подобающим промолчать. Машина приехала в часть. Комбат велел мне идти в казарму, освободив от сегодняшних занятий. Первым, кого я там увидел, был фельдфебель Белов, который распекал провинившегося дневального так, что несчастный был готов сквозь землю провалиться. У меня резко испарилось желание попадаться унтеру на глаза: могло влететь просто за компанию. Я развернулся и тишком-бочком попятился к выходу. Но… как выяснилось, у Белова глаза были не только спереди, но и на затылке. – Ланской! – заорал Белов, даже не оборачиваясь в мою сторону. Я замер. – Ко мне! – велел унтер. – Слушаюсь! Я перешёл на уставной шаг. Даже сам Фридрих Великий пустил бы слезу умиления от усердия, с которым я задирал ногу и вытягивал носок. – Рекрут Ланской по вашему приказанию прибыл! – Вольно! – скомандовал Белов. Он осмотрел меня хозяйским взглядом. – Рекрут Ланской, какого … у тебя форма помята? Кто, … твою мать, должен её за тебя гладить?! Я, что ли? – Никак нет! Разрешите идти и погладить? – молодцевато гаркнул я, стараясь в полном соответствии с указом Петра I иметь вид лихой и придурковатый. Не имело никакого смысла спорить с фельдфебелем и объясняться, что в изоляторе военной прокуратуры об утюге и гладильной доске можно было только мечтать. А если уж по правде-матке, больше всего я желал отмыться от специфических ароматов следственного учреждения и завалиться спать! – Погоди! – остановил меня Белов. Я снова замер, пытаясь сообразить, что ему ещё от меня нужно. Хочет прикопаться до другого неуставного нарушения формы? С фельдфебеля станется. Дневальный, внимание с которого переключилось на меня, облегчённо переводил дух. – Вот что я скажу тебе, Ланской… – Белов внезапно изменил тональность с грозной на нормальную, почти душевную. – Мне Санников уже порассказал о тебе. – Ефрейтор здесь? – не выдержав, перебил фельдфебеля я. В другой раз за такое нарушение субординации меня бы размазали по стене, но сегодня мне повезло, Белов этого не заметил.