– Ваша фамилия Ланской? Тут я снова напрягся, но нашёл в себе силы кивнуть. – Тогда пройдёмте, вас ждут! Официант показал в сторону одной из кабинок, отделённой от остального пространства глухими стенками. Здесь даже дверца была. Мирная обстановка не расслабляла меня, а наоборот, заставляла напрячься ещё сильнее. – Кто? – глухо поинтересовался я. – Приказано не сообщать: сюрприз, – снова улыбнулся прилизанный. Однако… Всю жизнь не любил сюрпризов, поскольку далеко не все из них бывают приятными. Особенно в свете последних событий. Сюрпризом может стать что угодно – например, удавка на шее или перо в бок. А то и всё вместе – своеобразный all inclusive. И что, после этого ходить и дрожать, как осиновый лист? Так лучше сразу сдохнуть: меньше нервотрёпки и прочих проблем. Плюнув на всё, я поплёлся за ним. Официант услужливо распахнул передо мной дверцу: – Милости прошу! – Благодарю вас, – кивнул я и вошёл. Кабинка была обставлена с претензией на роскошь: мягкие диваны, широкий стол с резными ножками, продуманный до мелочей интерьер в тёплых тонах. Попав сюда, ты начинал чувствовать себя хозяином жизни, не морщиться при взгляде на счёт и давать щедрые чаевые официантам. Дизайнер этого помещения сполна заработал свои деньги. Меня ждали двое: мужчина и женщина, довольно преклонных лет – внешность, конечно, обманчива, но я почему-то решил, что каждому не меньше семидесяти. Несмотря на немолодой возраст, мужчине удалось сохранить вполне роскошную, пусть и совершенно седую шевелюру, у него было благородное, я бы даже сказал, аристократическое лицо, украшением которого были не по годам живые глаза и ухоженная бородка, которую в моём мире было принято называть шкиперской. Одет он был в классический костюм-тройку, явно дорогой и сшитый на заказ, который хорошо скрывал лёгкую полноту владельца. Женщина явно была ровесницей, при этом между ними прослеживалась определённая схожесть во внешности, только не генетическая, а скорее приобретённая за долгие годы совместной жизни. Такое часто происходит с супругами, чей брак исчисляется не одним десятком лет. Чувствовалось, что, несмотря на возраст, она всё ещё ухаживает за собой, подчёркивая достоинства и скрывая недостатки макияжем, в котором за версту была видна работа опытного стилиста. Элегантный, пастельных тонов костюм чем-то напоминал одеяния Елизаветы II, на голове пристроилась чуть кокетливая шляпка. Держалась она при этом как заправская леди, и весь её облик носил отпечаток былой красоты, которая никуда не ушла, а просто приняла немного иные формы. Её глаза, как и глаза супруга (для себя я окончательно решил, что это муж и жена), смотрели на меня с такой любовью и лаской, что я сразу ощутил, как внутри меня разливается душевная теплота. Похоже, ничего страшного от рук этих двух симпатичных людей мне явно не грозит. Какое-то смутное, явно не моё воспоминание забрезжило в памяти… Я, вернее, настоящий Ланской, прекрасно знал их. Более того, он тоже испытывал к ним тёплое отношение, если не сказать любовь. Внутри меня всё дрогнуло, я понял, что ещё немного – и не смогу себя сдерживать. Хотелось опуститься перед пожилой женщиной, положить голову на её колени, снова почувствовать, как её ласковая рука взъерошивает мои волосы. Чтобы всё было так, как когда-то происходило в детстве. Слёзы умиления и радости выступили у меня на глазах. Бабушка и дедушка… Как давно я не видел вас, как скучал… – Ну, здравствуй, внучок! – бодрым, совсем не старческим голосом произнёс мужчина. Женщина, сидевшая рядом с ним, тепло улыбнулась. – Здравствуйте! – захлёбываясь от счастья, произнёс я. Глава 26 Я обнял и поцеловал бабушку и дедушку, при этом снова ощущая в себе пресловутое раздвоение личности: это были не мои родственники, а настоящего Ланского, но от стариков исходило столько тепла и доброты, что любая эмоциональная броня оказывалась бесполезна. Да и, положа руку на сердце, я не хотел сопротивляться этому чувству. Машина времени ненадолго вернула меня в счастливые детские годы. Наверное, это был лучший подарок в жизни. – Как ты похудел! – укоризненно покачала головой бабушка. – По-моему, тебя там вообще не кормят! Надо пожаловаться твоему командиру. – Брось, мать! – усмехнулся дедушка. – Хочешь, чтобы над внуком все смеялись? Армия есть армия. Согласись, на парня теперь приятно посмотреть: уже не мальчик, а мужчина! Бабушка вздохнула: – Одни кожа и кости! Смотреть страшно! – Ничего, когда уйдёт в отставку, отрастит пузо, как его отец, а пока пусть будет худым и поджарым! Судя по интонации, Ланской-старший ему не нравился. Интересно почему? Но сейчас не время и не место вникать в такие детали. Дедушка подмигнул мне: – А есть-то ведь хочется, да? – Ещё как! – признался я. – Готов целого быка проглотить, можно даже сырым, лишь бы с солью! – Это я по себе помню. Сколько бы ни давали, всегда было мало, – засмеялся дедушка. – Ничего, исправим упущение. Он потянул за шнурок звонка, вызывая официанта. Тот моментально возник на пороге, словно стоял там и ждал, когда позовут. – Всё, что мы заказывали, готово? – Точно так-с, – подобострастно ответил официант. – Прикажете подавать? – Подавайте, – кивнул дедушка. Видя мой недоумённый взгляд, дедушка пояснил: – Времени у нас мало, так что я взял на себя смелость и заказал за тебя. Надеюсь, вкусы твои не сильно изменились с недавних пор… Я понятия не имел, какие были вкусы у прежнего хозяина тела, поэтому сказал чистую правду: – Спасибо! Ты же по себе должен знать: в армии учат есть всё, что дают. Я – не исключение. Буду рад любому угощению. Он засмеялся: – Так и есть. Смотрю на тебя, слушаю – вылитый я. – Так и есть, – согласилась бабушка. – Всё-таки ты по нашей линии пошёл, а не по Ланским. Но мундир тебе идёт. Просто загляденье! Тут я опомнился: – Бабушка, дедушка, родные мои! Моя семья от меня отказалась. У вас не будет проблем? Дедушка насупился: – Это Ланские отказались от тебя! Мы, Аксаковы, от своих не отрекаемся – заруби себе на носу, внучек! Никто и никогда не сможет нас в этом упрекнуть. А если попробует… Мало ему не покажется! Ага, если я правильно понимаю, это мои бабуля и дедуля по маминой линии. И между ними и Ланскими определённые тёрки. Кстати, не факт, что тому причиной моё заключение в тюрьму и последующее шельмование. Всё могло начаться намного раньше. В моей прошлой семье тоже был разлад между двумя ветвями родни, причём возник он по совершенно пустяковому поводу: кто-то что-то не то сказал или не так посмотрел. Причина забылась, а размолвка осталась. Правда, на мне это не отразилось, я оставался всеобщим любимчиком, и баловали меня, что там, что там. – Спасибо! – с чувством произнёс я. Старики усадили меня между собой. В их компании я снова ощутил семейный уют, было хорошо и не хотелось никуда возвращаться. Принесли еду, тарелки выстроились передо мной. – А как же вы? – удивился я. – Ты кушай. Мы уже пообедали, – ласково сказала бабушка и с умилением посмотрела на меня. Я вдохнул аромат блюд. – Божественно! – Ты ешь давай! Потом нанюхаешься, – улыбнулся дедушка. Салат, наваристый борщ, стейк из мраморной говядины с гарниром… Еда с невероятной скоростью исчезала в моём желудке. Армия приучила есть быстро, ведь в любую секунду могла последовать команда выйти из-за стола. Лишь когда принесли кофе и десерт, я слегка перевёл дух. – Мы хотели отпросить тебя на сутки, но даже у дедушки не получилось, – печально произнесла бабушка. Она повернулась к супругу: – Надо было всё-таки предложить ему деньги! – Ты что, мать! Он бы никогда не взял, – удивлённо воскликнул её супруг и повернулся ко мне: – Я разговаривал с твоим комбатом – полковником Булатовым. Тебе повезло, он хороший офицер. Жаль, не все в армии его величества такие. Он рассказал нам, что ты недавно совершил геройский поступок. – Геройский – громко сказано, – сказал я максимально безмятежным тоном. – Ничего такого экстраординарного я не сделал. Не хотелось волновать дорогих сердцу людей. – Одобряю! Скромность – украшение настоящего мужчины. И здесь ты весь в Аксаковых, – с гордостью проговорил дедушка. Я отхлебнул кофе. Он был такой, как я и люблю: крепкий и бодрящий.