Правда, боюсь, от великана эти пулемёты не спасут, мы по нему долбили из пушек, и всё без толку. Хорошо, что великаны встречаются довольно редко, это просто нам повезло или, точнее сказать, не повезло. От других тварей лагерь отмахается. Офицер поднёс к глазам бинокль, всмотрелся и почему-то покачал головой: – Странно! Очень странно. – Так точно, господин прапорщик, – подхватил Батыр, тоже пристально вглядываясь в свой бинокль. Поскольку меня их разговор весьма заинтриговал, я тоже достал бинокль и стал наводить резкость. Пока ничего странного, кунги как кунги. Кстати, можно бы и подкрасить, местами уже довольно сильно шелушатся. За такие вещи в учебке бы три шкуры с каждого сняли и заставили красить в три слоя. Что ещё? Окна в кунгах скорее похожи на бойницы – ну, это понятно зачем. Палатки… тоже ничего особенного, я и в прошлом мире на такие вдоволь насмотрелся. Но раз двое матёрых волков насторожились, значит, это «жу-жу» неспроста. Видимо, мне не хватает опыта, чтобы понять, что именно им не понравилось. Я вопросительно посмотрел на инструктора, и тот, не поворачиваясь ко мне и не убирая от глаз бинокль, понял, что от него хотят. – Ни одной живой души. Такое чувство, что лагерь вымер, – пояснил Батыр. Точно! Так и есть, пусть я сразу и не обратил на этот факт внимания. Сконцентрировался на всяких мелочах, упустив главное. Век живи, век учись. – Именно, – подтвердил прапорщик, – а ведь мы выходили с ними на связь примерно час назад. Понятно, что часть персонала могла отправиться на вылазку, это в порядке вещей, но пустовать лагерь не должен, – задумчиво добавил он. – Нас уже должны были увидеть и выйти на связь. – А мы можем связаться с лагерем через наши рации? – спросил я. – Батыр, переключись на их частоту и попробуй вызвать хоть кого-то, – велел командир. Минут через пятнадцать Батыр развёл руками: – Господин прапорщик, ничего не получается. Молчат как рыбы. Что будем делать: вернёмся и запросим у базы дальнейшие распоряжения? – Ты сам знаешь, что скажут на базе: проникнуть в расположение лагеря и выяснить, что произошло. Поэтому не будем терять времени зря. Надеюсь, хотя бы автоматы они отключили. Оставайтесь на месте, а я попробую подойти ближе. – А если не отключили? – напрягся я. – Первая очередь будет предупреждающей, трассирующими патронами и чуть в сторону, – пояснил Батыр. – Так что можешь расслабиться. – Ты же сам учил, что на выходе расслабляться нельзя, – опомнился я. – Выходит, не зря учил, раз помнишь, – довольно осклабился он. Пока мы с ним переговаривались, прапорщик слегка пригнулся и неторопливо пошёл вперёд, к лагерю. Не успел он сделать несколько шагов, как одна из башенок неторопливо дёрнулась и развернулась в его сторону. Поскольку Батыр в этот момент смотрел на меня, он проглядел этот разворот автоматической установки. А я… Неприятное предчувствие кольнуло меня в бок. Сейчас произойдёт что-то страшное, и, если я не вмешаюсь, офицер погибнет… Позабыв всё на свете, выкинув из башки приказ оставаться на месте, я помчался изо всех сил. – Куда?! – закричал Батыр, но я его уже не услышал. Я бежал быстрее любого спринтера, призёра Олимпийских игр. Настигнув прапорщика, прыгнул на него со спины, заставил упасть на землю, сам оказался сверху. Клацнули зубы, отдаваясь болью в висках. Заныло ребро. И в ту же секунду над нами со свистом пронеслась длинная пулемётная очередь. Не знаю, что это было, но точно не предупреждение. Так не предупреждают. Стреляли, чтобы замочить наповал. Если бы я не успел, офицера разорвало бы в клочья – такова была мощь этого крупнокалиберного оружия. Спина покрылась липким потом, стоило мне только представить, что могло бы случиться. Причём не только с прапорщиком, но и со мной тоже: по сути, мы все находились на одной линии огня. А вот Батыр… Блин, я даже не подумал о том, что его нужно предупредить. Вот же ж блин! Если он погиб, его смерть в какой-то степени лежит на мне. Очередь прекратилась так же внезапно, как и началась. Всё это время я лежал не дыша, и только когда первый акт этого идиотского марлезонского балета окончился, сполз с впечатанного в грунт лицом офицера. – Какого хрена! – тихо прохрипел кто-то поблизости. По голосу я догадался, что это Батыр. От сердца немного отлегло: жив! Жив наставник! Вот что значит опыт: он молниеносно среагировал и залёг, как только началась стрельба. Так что, можно сказать, мы трое легко отделались. И пока это все хорошие новости на данный момент. Стоило чуть-чуть приподнять голову, как пулемёт снова ожил и стал методично гнездить по округе. Неподалёку с треском упало срубленное свинцом дерево, его словно скосило, хотя ствол был с кулак толщиной. Я прикинул, что именно здесь, пока лежим на пузе, мы находимся для стрелка – оператор ли это или бездушный автомат, не важно – в мёртвой зоне. Но стоит только поползти назад или вперёд, нам трындец, тут и к бабке не ходи. А вот если добавится и второй пулемёт, уж он-то нас точно причешет частым гребнем. Наши, конечно, уже услышали пальбу, начнут реагировать, но тут вопрос, кто будет быстрее: один из БМП или автоматы лагеря. Я бы поставил на второе. Вся ситуация была словно нарочно подстроена для того, чтобы я пустил в ход магию. Но что-то удержало меня от этого решения. Почему-то никто не спешил её применять в Периметре вокруг «Объекта-13». Значит, и мне стоит погодить. И почти сразу, в унисон с моими мыслями, позади бухнула пушчонка одной из БМП. Эх, молодцы наши, вовремя подоспели. Автоматическая охрана лагеря переключилась с нас на более серьёзную опасность, завязалась короткая дуэль. БМП, конечно, не танк, броня гораздо слабее, крупнокалиберным пулемётом прошивается. Но и вооружение у неё гораздо серьёзней, так что довольно быстро нашим удалось подавить все огневые точки врага. Да, как ни странно, именно врага, хотя по идее там должны были находиться наши – парни из батальона и несколько учёных. Однако на «френдли файер» происходящее точно не тянуло. Мы смогли подняться на ноги после того, как воцарилась тишина. По команде прапорщика бросились к вдруг ставшему враждебным лагерю. Само собой, приближались аккуратно: петляя, прячась за деревьями, время от времени падая на землю и подползая по-пластунски. И лишь когда до него стало рукой подать, побежали по-настоящему, уже не таясь. Артиллеристы сработали на пять с плюсом, повредив только кунги с пулемётами. Всё-таки мастерство не пропьёшь. Это сразу бросалось в глаза, как и то, что наши поиски будут безрезультатными. Мы проверили все кунги, обыскали палатки, перевернули всё верх дном, но никого и ничего там не нашли. – Работала автоматика, – сказал один из наших спецов, поковырявшись в аппаратуре. – Да, но кто выходил с нами на связь, договаривался о встрече? – задумчиво протянул офицер. – Ведь это было какой-то час назад. Не могли же за это время люди испариться отсюда?! – Выходит, могли, – подавленно произнёс кто-то из бойцов. – Здесь было больше двадцати человек. Какие-то следы они должны были после себя оставить. Ищите тщательнее, нужно собрать все записи, любые вещи, которые могут показаться странными, – распорядился прапорщик. – А я свяжусь с базой. Что-то не нравится мне эта хрень. Мне выпала задача искать в палатке, где проживали «яйцеголовые». Я отдёрнул тент и вошёл. После прогретого воздуха снаружи меня встретила приятная прохлада. Палатка условно делилась на два сектора: мужской и женский. Это я понял по импровизированной перегородке и по тем вещам, что нашёл в каждой из половин. Было непривычно копаться в чужих вещах, но что поделать. Нам предстояло разобраться во всём, что тут произошло, причём это, скорее всего, произошло примерно час назад. Поиски на мужской территории ничего не дали. Я перерыл кучу грязных и чистых вещей. Нашёл несколько записных книжек, полистал их – какие-то научные кракозябры, формулы, математические расчёты, непонятные записи, вдобавок почерк так себе. Выходит, учёные пишут неразборчивее, чем врачи. Быть может, спецы в этом разберутся, но я точно пас. На всякий пожарный всё-таки прихватил эти записи с собой. Не знаю, будет ли из этого толк, но хотя бы совесть останется спокойной: сделал всё, что мог. Вообще, конечно, принято считать мужиков жуткими неряхами, но, честное слово, так говорят те, кому не довелось побывать в женской половине этой палатки. Вот тут реально был какой-то треш. Видимо, местные представительницы прекрасного пола слишком сильно погрузились в науку, забыв о презренном быте. В общем, далеко не все «открытия», выпавшие на мою долю в этот час, были приятными. Но это так, к слову… Пока возился, не заметил, как в палатку вошёл Батыр. Он умеет подкрадываться, как кошка, так что ничего удивительного. – Есть успехи? – спросил он, а у меня чуть сердце не лопнуло. Мне стоило большого труда успокоить себя и сделать вид, что ничего не произошло. – Пока нет. – Понял. У других тоже пока без результатов. Ищем для порядка ещё минут десять, потом сворачиваем лавочку и выходим. Не нравится мне всё это, сильно не нравится, – прибавил он. – Я и сам не в восторге, – признался я. – Тут надо либо сразу весь батальон пригонять, либо год копать миллиметр за миллиметром. И тут наше внимание привлёк какой-то странный звук, похожий на осторожное царапанье. Он исходил из-под раскладушки, стоявшей в конце отсека. Я вроде бы шмонал её, но не сказать что тщательно. Просто проверил на предмет полезных вещей и не обнаружил ничего подозрительного. Хотя, быть может, это я себя накручиваю. Со мной такое уже бывало. Помню, насмотрелся в детстве ужастиков, и потом казалось, что в каждом углу сидит какой-нибудь бука и хочет меня съесть. Понятно, что это было так давно, что уже кажется неправдой, да и я был мелким пацаном. Но, если учесть обстоятельства, по которым мы здесь оказались, могло произойти что угодно. – Ты слышал? – прошептал Батыр. Я кивнул. Выходит, мне это не показалось. Ну не могли же мы вдвоём впасть в детство. Ладно, мне померещилось, но есть же видавший виды Батыр. Не сговариваясь, мы взяли ставшее разом подозрительным место в полукольцо, одновременно положили пальцы на спусковой крючок и сделали шаг. Потом второй, третий… Когда до раскладушки осталось всего ничего, она вдруг оторвалась от пола и полетела нам в лицо. Я непроизвольно нажал на спуск, прошивая в полотняном ложе несколько огромных дырок. Пример оказался заразителен: Батыр стал палить вслед за мной. Что-то пронзительно взвизгнуло, взметнулось вверх, потом вниз и, наверное, убежало бы, если бы в последний момент я не встретил его мощным пинком и не отправил назад, в тот угол, откуда оно выскочило. А потом, когда дальше ничего не последовало, мы стали пристально разглядывать, с чем столкнулись на этот раз. Странным было только то, что снаружи будто не услышали, как мы палим из двух стволов. К сожалению, я не сразу сообразил это. Глава 14 Существо в углу походило на меховой мешок: бесформенное и какое-то несуразное, покрытое с ног до головы плотным волосяным покровом. На первый взгляд плюшевая внешность могла смутить своей миролюбивостью, но потом взгляд падал на массивные, выступающие вперёд челюсти, и становилось ясно, что питается сей зверёк отнюдь не травкой и вряд ли даёт молоко. – Батыр, ты знаешь, что это за хрень? – спросил я. Напарник отрицательно покачал головой: – Понятия не имею, Лан. Как и ты, вижу его в первый раз. Но в этом как раз нет ничего удивительного: тут через день встречаешься с чем-то новым. – Слушай, а как он раскладушкой в нас захреначил? У него ж только ноги, – задумался я. Действительно, у этой твари была всего одна пара конечностей, а раскладушка, насколько я помнил, сначала зависла в воздухе, пусть и на долю секунды, и лишь потом полетела. То есть вряд ли этот загадочный «мешок» отфутболил её.