— Ну как же? — с горячностью начала я. — Альберт сказал, что проиграл своему другу пари, поэтому решил пригласить меня, чтобы… С каждым моим словом лицо Вильгельма становилось все более изумленным. И я замолкла, не договорив. — Он меня обманул? — Как и меня. Он наконец-то дал волю чувствам и расхохотался в голос. Я не смогла сдержаться и тоже рассмеялась вместе с ним. Когда смех затих, когда у нас почти не осталось сил, Вильгельм с восторгом проговорил: — Ну Альберт, ну хитрец. Не герцог, а сводня! *** Так мы гуляли целый час. Ничего почти не говоря, понимая друг друга с полуслова и полувзгляда. Иногда мне казалось, что тех десяти лет попросту не было. Что все это мне приснилось. Потом я ловила взглядом глубокие морщинки, залегшие в уголках рта Вильгельма, серебро на его висках и понимала, что все было. И предательство, и десять лет одиночества. И мне становилось от этого невыразимо горько. Вильгельм проводил меня до парадных дверей. Нарочито холодно поцеловал пальцы, поклонился, щелкнул каблуками и ушел. Я же осталась одна. В полной растерянности. Я вновь чувствовала себя обманутой и покинутой. Только я не имела права показать свои чувства другим. А потому гордо вздернула нос и неспешно удалилась к себе. Уже там, за закрытыми дверями, нервно швырнула на кресло берет, скинула шубку прямо на пол и зло притопнула ногой. Как говорил Альберт? Подергать медведя за усы? Я усмехнулась и загорелась азартной злостью. Да будет так! В эту полночь этот неотесанный болван Вильгельм получит у меня сполна. Я спою такую песню, что усы его задымятся от возмущения! Мы еще посмотрим, кто кого! Я подхватила с полу одежду, прошла в спальню и сразу же обзавелась зрителем. Сэми вальяжно восседал в ростовом зеркале и делал вид, что усердно полирует ногти. Аккуратно сложенный черный бархат лежал на прикроватном столике. Я точно помнила, что зеркало не открывала. Поэтому недовольно нахмурилась: — Кто это тебя выпустил на волю? — Кетти, — ответил он, упорно делая вид, что занят, — твоя горничная. Она, в отличие от некоторых, женщина добрая, сердобольная. — Еще одну наивную дурочку охмурил? — проворчала я. — Ой, прям так сразу охмурил! — Пилочка в пальцах духа растворилась, сменилась пышной гвоздикой. Он манерно понюхал цветок и стал пристраивать его в бутоньерку на кармане. — Так поболтали немножко. — О чем? — Я плюхнулась на кровать, закинула ногу на ногу. — О жизни, — Сэмми выглядел невозмутимо, — о тебе, о твоем генерале. Я фыркнула: — Он не мой! — Да? — бровь призрака ехидно полезла на лоб. — А Кетти сказала, что вы премиленько воркуете! — В окно подглядывали? — Я совершенно не сердилась. Сэми не стал отвечать. Вместо этого сказал сочувственно: — Проголодалась небось? Я согласно кивнула. — Там на столике тебе накрыли перекусить. — Он довольно осклабился. — Меня можешь не благодарить, но имей ввиду — я специально отправился на кухню и приказал принести тебе обед. Я счастливо потерла руки. Прогулка и правда разбудила во мне воистину зверский аппетит. — Спасибо, Сэми! Я поспешно бросилась к столу, откинула крахмальную салфетку и потянула ноздрями вкуснейший аромат. — Что бы я без тебя делала? — Ничего, — ответил он безжалостно, — сидела бы голодная и страдала по своему генералу. Он был прав, но я сделала вид, что не заметила его слов. Слишком больно было об этом и думать, и говорить. Вместо этого куда приятнее насладиться едой. Тем более, в доме Альберта был совершенно чудный повар. * * * Целый день меня никто не беспокоил. Даже Сэми унесся по своим призрачным делам. Я дотемна лежала на постели, читала роман, мечтала, смотрела на сад за окном. С первыми сумерками в зеркале появился неугомонный дух. Он неожиданно перешел на официальный тон и важно выдал: — Леди Селия, Кетти просила узнать, понадобится ли вам сегодня ее помощь? Я бросила взгляд на часы — почти пять. Пора подниматься. А как не хочется! Роман манил открытыми страницами. И я решительно захлопнула книгу. — Сэми, передай ей, чтобы через полчаса ждала меня в зале для выступлений. — Слушаюсь и повинуюсь! — Дух дурашливо сложил на груди руки и исчез. Я же неспешно поднялась и принялась собирать реквизит. Мне хотелось подготовиться к моей маленькой мести на славу. *** Кетти уже ждала меня в зале для выступлений. Она пришла даже раньше назначенного срока и теперь задумчиво разглядывала оплавленные камешки, забытые вчера на краю сцены. Меня она заметила не сразу. Но как увидела, присела в поклоне и проговорила: — Добрый вечер, леди Селия. — Здравствуй, Кетти. Я подошла к ней, подцепила один из камней и подбросила на ладони. — Это нужно выбросить. В них больше нет магии. Весь заряд исчерпался. — Я уберу! — пообещала она поспешно и принялась опускать камешек за камешком в карман на фартуке. — Только можно, я их оставлю себе, как память? Я пожала плечами. — Зачем? Если хочешь, я могу дать тебе другие, еще неистраченные. Она всплеснула руками и искренне изумилась: — Зачем? Они же вам еще пригодятся! Господи, какая же милая девушка. Я даже невольно заулыбалась и подумала, что сама когда-то была такой же — доброй, искренней, светлой. Куда все делось? Последняя мысль получилась уж слишком грустной. — Ничего страшного, Кетти, у меня их много. И я прекрасно могу выделить тебе капельку из своих запасов. — А запускать их вы меня научите? Глаза горничной загорелись нереальным восторгом. Я даже растрогалась. — Конечно, научу. Давай, прямо сейчас и начнем, чтобы не терять время. Она совсем по-детски захлопала в ладоши. Спросила: — Мы опять будем делать снег? Я глянула на улицу, зябко передернула плечами. Там вновь бушевала метель. — Нет, Кетти, снега достаточно и без магии. Давай-ка мы с тобой порадуем слушателей огнем и… — я слегка задумалась. Что бы такое выбрать? В моем арсенале хватало самой разной магии. — Как думаешь, Кетти, что нам добавить к огню? Девушка закусила губу, оглядела сцену. — А огонь будет гореть внизу или падать сверху. Я задумалась. Как там говорил Альберт? Удивить? Изумить? Потрясти? Что же, будем потрясать.