— Так вот… — опять остановившись, повернувшись и растянув рот (только рот и ничего более!) в своей фирменной улыбке, снова спокойно заговорил Куратор. — Мы должны всё знать не только о настроениях, царящих в студенческих головах. Мы должны точно знать о возможных грядущих изменениях в векторе этих настроений. Мы должны точно знать направление этого вектора. И, что особенно важно, мы должны всё знать о тех, кто в принципе способен задавать какие-либо направления этому вектору. Мы просто обязаны знать всех властителей человеческих дум в курируемой среде. Мало этого, мы должны влиять на них нужным для общего дела образом. Согласны со мной? Малой судорожным кивком головы и выражением подобострастных глаз показал, что он не просто согласен — он согласен всецело! Но наигранное подобострастие тут же сменилось искренним испугом, потому что губы Куратора опять стянулись и сузились, глаза даже не остекленели и не стали холодно-змеиными — они стали металлическими, а голос — хоть и оставался тихим, но оглушающе вибрировал в самом мозгу Малого. — Тогда, мой юный друг, не надо поручать своей личной гвардии вести за мной слежку. Ограничьтесь к вящему нашему удовольствию сбором данных в рамках оговорённых нами пределах. Иначе я тебе, сука, хребет сломаю. Идея твоя с личной гвардией, конечно, хорошая. Но она настолько логична, что очевидна. Так вот и используй её строго по делу. Всё! Куратор поймал под руку начавшего терять равновесие подчинённого, интуитивно понявшего свой перебор и осознавшего крах ещё и не начавшейся карьеры, встряхнул его и с улыбкой развернул в обратную сторону. Когда Малой ушёл чуть ли не приставными шажками обессиленных ног, Куратор сразу же, пока не забыл — не закрутился, взял мобильный телефон и послал пустую СМС на номер своего самого доверенного сексота из числа студентов. Это служило вызовом на встречу. Тайную, агентурную встречу. Глава 15 Окинув взглядом улицу, чтобы избавиться от мешающих теперь свежих впечатлений, Малой двинулся в офис телефонной компании. На улице словно бы стало теплее. Солнце пыталось развеселить своими лучами скукоженных прохожих, привыкших смотреть только себе под ноги и не привыкших улыбаться. Получалось у Солнца плохо. Только в одной встречной компании лица внимательно слушавших своего приятеля людей были растянуты в соответствующую, предвосхищающую веселье, гримасу, тотчас же сменившуюся открытыми в ржачке ртами, почти одновременно опрокинутыми вверх в злом, как будто, натужном смехе. Видно, анекдот был… Похабный! Или социальный — только они вызывают такой злобный смех. Малой же чувствовал некий оптимистичный подъём. Настроение — отличное! Мент-полковник выдал карт-бланш. Шёпотом! Прослушки опасается. Именно поэтому над анекдотами из жизни смех может быть только злым. С ненавистью к такой жизни и с обречённостью. Причём не важно, в каком социальном слое прозвучал социальный анекдот — смех всегда злой. Злобный! Мент «пасёт» беспогонных граждан. Но на его золотые погоны всегда найдутся погоны поярче, которые «пасут» его самого. Логично было бы подумать, что у этих окончательных — крайних — погон жизнь в таком её виде не должна вызывать злобу. Они же крайние сверху! Они же её — жизнь такую — и блюдут. Фиг там! И эти тоже ржут над анекдотами не радостно, а злобно. И обречённо! Как все. Однако вот нужная дверь. Участковый уполномоченный снова вернул сознание на службу — теперь незаконную, — а потому стал вдвойне строже. Даже «ксиву» переложил в карман поближе. — Здравствуйте, — корку в нос, чтоб разглядели погоны, но не успели прочитать должность. — Мне нужен ваш начальник. И побыстрее, пожалуйста. Вышел некто мужского пола, молодой, с внешностью и распечатанным на лбу мироощущением менеджера. — Здравствуйте, — коротко корку в нос. — Меня интересуют личные данные абонента вот этого номера. — Простите, а в какой связи? Малой удовлетворился обеспокоенным взглядом старшего менеджера и заинтересованными взглядами клерков в глупой униформе — только клерков, клиентов не было, а иначе пришлось бы Малому вести себя не так нагло — мало ли кто тут клиент… А теперь же, не мигая и глядя прямо в глаза, пугая ещё сильнее — а куда деваться? — негромко произнёс: — Пройдёмте к вам в кабинет. Там и поговорим. Через несколько минут из зала была вызвана кассир-оператор, работавшая в нужный Малому день, и он, оставленный в кабинете начальника с ней наедине, подверг её немилосердному, погружающему в истерику, допросу. Переживаемый беднягой девчонкой стресс заставил её вспомнить некую старуху. Она смогла даже её описать. Впрочем, без особых примет. Антон примерно такого и ждал. Не записал, а запомнил паспортные данные старухи и двинулся по её адресу, оставив связистам массу впечатлений и поводов для разговора, которые им поведает коллега и о которых будет молчать их шеф. Что ж… Пусть посплетничают — хоть какое-то разнообразие в их унылой офисной жизни. Глава 16 В подозреваемую квартиру соваться без разведки было нечего. Можно было бы наблюдать за подъездом, не прячась, но Малой был интуитивно уверен, что следить надо секретно. Он даже мог сам себе объяснить причину этой, сродни чувственной, уверенности — ему предвкушалось (а может, хотелось?) увидеть здесь знакомую личность. Однако не на травке же лежать с биноклем в зарослях кустарника! Неплохо бы, конечно — ведь дозор продлится неизвестно сколько… Но вот именно поэтому вопрос о непривлечении внимания к себе самому стал главным. Изнутри это был двор как двор — газоны, проезды-проходы, машины, детская площадка с песочницей, бабули-мамаши с карапузами. Ну и лавочки, конечно же… Но они как место дислокации отметались сразу. Антон вышел со двора и отправился по его периметру с внешней стороны домов. Кафе… Кафешка… Кафетерий. То, что нужно! — Здрасьте. Продавщица… Нет, пожалуй, буфетчица вполне приветливо ответила и сама спросила, что ему угодно. — У вас летняя площадка работает? Она удивилась: — Да… Но сейчас же не сезон. Антон сделался безапелляционно наглым: — Сезон, сезон! Вытаскивайте столы-стулья из подсобки и расставляйте… — Но… — …И не там, где обычно — не на улице, а во дворе. Буфетчица, начиная уже привычно ориентироваться в своём многотрудном жизненном опыте, по инерции всегдашнего протеста успела всё-таки спросить-воскликнуть: — Да с какой стати-то?! Сразу же её взгляд упёрся в ограничитель любого протеста в виде полицейской корки с форменным портретом уполномоченного наглеца. — Н-но… Это надо не со мной решать… — А с кем? Зовите! — С директором… Н-но его нет. — Значит вы сейчас здесь главная. С вами и решили. Действуйте! Она позвала с кухни повариху, и они вместе зашевелились, забросив стряпню-торговлю и бормоча, что тоже, мол, мужик называется — стоит и смотрит куда-то во двор, а бабы столы-стулья вытаскивают, ящики-коробки затаскивают, вениками-тряпками машут, наводя приличествующую заведению чистоту. Хорошо хоть зонтики тут вставлять некуда, а то и их бы пришлось тягать-ставить… А если дождь? Где и как потом мебель сушить? Директор убьет! Надо ему позвонить… Тот узнав, что в его отсутствие хозяйством распоряжаются не просто посторонние, а менты, сказался срочно занятым по налоговым вопросам и поручил буфетчице самой «разруливать напряг с ментами». И чтобы всё было тип-топ. И с ментами, и с мебелью! «Иначе… Ты поняла!» А у прилавка уже люди скопились. Нервничают. Обеденный перерыв проходит. А в этой всегда приветливой лавчонке-забегаловке что-то непонятное происходит… И Валя (Зина-Клава) нервная какая-то… И завсегдатаи, гаранты ежедневной выручки, разворачиваются уже и уходят в направлении ближайших конкурентов. А Валя (Зина-Клава) с навсегда испорченным настроением и подругой по перекурам — поварихой окончательно утверждаются в мысли, что «все менты — козлы». Антон, однако, смягчил женскую эмоцию, неожиданно и великодушно расплатившись за кофе. Но тут же её снова утвердил, забрав со стола буфетчицы газету с кроссвордами. Сидеть пришлось долго. Уже и кофе — даже дармовой, в конце концов, — не помогал. Антон начал зябнуть. Терпел. И дотерпел-таки! В подъезд зашёл завотделением — Томас. — Ах ты, с-с-с… Прерывисто от дрожи просвистел сам себе сексот. Поднялся и на нетвёрдых, задубевших ногах вошёл в кафетерий, чтобы выйти через парадный вход и найти машину злодея, который тоже — понятное дело — прятался и поэтому не въехал на ней во двор. Машина стояла недалеко. Антон, не задумываясь, злобно качнул её, спровоцировав сигнализацию. Спрятался за дерево. Повторил, когда тревогу отключили из окна. Потом опять. И так ещё три раза, пока, наконец, не вышел к машине взволнованный — то, что нужно! — доктор. И как только он разблокировал двери, Малой выскочил из укрытия и, обхватив его, чтоб руками не дёргал, впихнул-вкинул на водительское сиденье, а сам прыгнул на заднее. Док, хотя и успел увидеть Малого, но усилившееся новым недоумением волнение не позволяло ему сконцентрироваться и что-то предпринять в свою защиту. В итоге он был сзади за шею прижат к подголовнику сиденья и дёргаться мог только руками-ногами. — Тихо, тихо, док. Заводи, поехали. — Куд-куда? — прокудахтал натужно Томас спёртым голосом. — А без разницы. Будешь меня катать, пока всё не расскажешь. — Ш-што всё? — теперь док шипел. — Вообще всё! И не вздумай дёргаться. Не забывай, кто я… Я как раз на службе… Провожу следственно-оперативные мероприятия… — Как-какие, на хер, мероприятия?! — приходя в себя и меняя растерянность на злость, «закакал» доктор теперь уже вполне по-мужски. — По выявлению преступника! Поехали!!!