— Понимаете, мы сейчас не можем ни вес определить, ни признаки живо- или мертворожденности. Но логически — понятно, что она родилась живой, иначе ее бы не выпотрошили. — Мать, наверное, ее сначала задушила, а потом… — Нет, ее не душили. — А как Вы это узнали, доктор? Ведь органов нет! — У механической асфиксии — удушья есть, кроме внутренних, еще и наружные признаки. Например, синюшность, точечные кровоизлияния в белковые оболочки глаз и другие. На теле этого нет. — А как же тогда ребенок умер? — Вы имеете в виду — каким способом? Или какова причина смерти? — И — то, и — другое. — Это может быть пассивное детоубийство. Просто оставила ребенка без ухода на несколько часов. И ребенок умирает от голода… — От холода?! — Теоретически — тоже могло быть, но не практически в данном случае. — Почему? — Признаков смерти от общего переохлаждения организма — розовой окраски трупных пятен, кожных покровов, и слизистых оболочек тоже нет. Хотя, честно говоря, трупных пятен я тоже особо не заметила. — Значит, все-таки, хоть и без органов, мы можем кое-что установить? Дина кивнула головой, но затем поправила старшину: — Скорее, не установить, а исключить кое-что. — Но за счет этого круг возможных причин смерти все же сужается? — Да, конечно. — Подождите, а что Вы хотели сказать насчет трупных пятен? — Что, возможно, она была обескровлена перед смертью… — То есть? Убита? — А что с головой? Дина посмотрела на головку ребенка. Кукольная маленькая, с длинными черными волосами, с синими глазами… Врач осторожно ощупала голову. — Сейчас вскрою, но думаю, что голова интактна. В смысле — цела. Гнатенко вздохнула. Дальше оттягивать неприятный момент было невозможно. Она принялась исследовать то, что представлялось возможным. Участковый присел рядом с лаборантом за письменный стол и старался не смотреть на судебно-медицинские манипуляции с исследуемым телом. — Василь Иванович, голова таки цела. Хотите взглянуть? — позвала старшину Дина. — Нет, я Вам полностью доверяю, Диналексеевна, — ответил скороговоркой участковый, мечтавший, чтобы вся эта процедура быстрей прекратилась. Когда он опрометчиво согласился работать участковым, то совсем не предусмотрел того, что люди на участке неизбежно будут умирать. И как следствие этого — что ему придется сталкиваться с проявлениями смерти — снимать висельников из петли, выписывать направления на вскрытия, транспортировать тела в экспертизу, а иногда — и присутствовать на вскрытиях. И такие профессиональные моменты очень портили ему настроение. А если честно, то даже — пугали его. Сама мысль о неизбежном прекращении существования приводила его в ступор. И он искренне недоумевал, как эксперты могут так спокойно относиться к этому вопросу. Он даже как-то спрашивал их об этом. Муслий ответил, что нечего заморачиваться и думать о своих ощущениях после смерти. А Дина успокоила его тем, что они перейдут на качественно другой уровень и все! — Как это? — не понял участковый. — Вы знаете о внутриутробном развитии? Что еще не рожденный ребенок, находясь в теле матери уже слышит музыку, ощущает ее сердцебиение, реагирует на него? — Слышал. — И какой мы можем сделать вывод из этого? — Что он был жив до рождения? — Да. Но тогда он еще не имел тела, приспособленного для нашей внешней среды. И оно постоянно росло и менялось до самого рождения. Но сущность будущего новорожденного не думала о том, что с ней случится после рождения. Это как в анекдоте о близнецах, спорящих в утробе матери. Один говорит: «Как ты думаешь — есть ли жизнь после рождения? Я в это не верю!». А другой отвечает: «Я не знаю. Поживем — увидим!». И оказывается, что второй близнец прав. Они видят, что жизнь существует! Так и после смерти, мы окажемся в другой ипостаси. А что за ней? Умрем, а там видно будет. — Ага! Но ведь внутри матери мы все живые! Сердце-то у нас бьется там? А после смерти мы будем мертвые?! — Правильно. Тело умрет. А дух жизни высвободится! Об этом даже в Библии сказано, что дух после смерти возвратится к Создателю. — А что дальше? — А дальше будет то, что Он захочет. В той же Библии говорится о том, что мертвые воскреснут во Христе. — То есть духовно? — Наверное — да. — А тело как же? — Кстати, в Священном Писании говорится о том, что тело дастся такое, какое захочет Создатель. То есть, не обязательно, что такое же, как сейчас. Но внутренняя сущность будет та же. Поэтому, не надо уж так бояться смерти. — А чего же Вы все плачете на похоронах, если — ничего страшного нет? — Но для нас же, пока мы тоже не умрем, это великая потеря — не видеть в этом теле любимых людей. До встречи в новой сущности может пройти очень много времени. И мы лишены возможности общаться с дорогими людьми. Поэтому, сейчас, для нас смерть близких — страшное горе… Дина слегка успокоила Иваныча, но не до конца. А сейчас, увидев искалеченное тельце младенца, участковый сокрушался, что бедное дитя перешло на новый уровень, миновав самую прекрасную стадию. — Ну что ж, подведем итог. Все, что могла взять — взяла. Пока новостей нет. Придется вам следственным путем стараться. Дина тяжело вздохнула и осторожно, словно боясь навредить, обвернула тело девочки пеленкой. — Она такая красивенькая… Какой бы она могла вырасти? Точно, что — красивой и потом. Наверное, была бы умной. Могла стать ученой или учителем… У нее такие изящные пальчики, милое личико… Может, стала бы знаменитой балериной или известной писательницей… — Ой, с такими родителями — вряд ли, Дина Алексеевна. Могла и отсталой двоечницей остаться, — возразил старшина. — Но теоретически могла? — Теоретически… — Знаете, у меня есть такая теория — каждый человек в момент рождения представляет собой нераскрытую Вселенную. Некоторые со временем раскрывают ее в себе, деклассированные элементы — не раскрывают. Но это — уже их жизненный выбор. Но у каждого человека есть сумасшедший потенциал. Все зависит от него самого. — А как же жизненные обстоятельства? — Согласитесь, что если человек живет не на необитаемом острове, он найдет пути изменения жизни! — Дин Алексевна! До Вас прокурор приехал. Вы скоро? — крикнула с порога тетя Лиля. — Уже иду. Гнатенко аккуратно поместила кусочки головного мозга и кожи из мест разреза и отчленения в баночку с раствором формалина, следы крови — для определения группы крови судебным биологам. — Извините, что задержала Вас, — обратилась она к прокурору, когда вернулась в кабинет приема.