Смотрю в окно и одновременно надеюсь, что если буду тихой и спокойной, то мой следующий шаг появится в моей голове, как вспышка гениальности. Куда мне ехать, кроме Канады? Как я туда попаду? Лука, наверное, чистит снег, потому что он до сих пор не вернулся. В поисках книги или какого-нибудь занятия я поднимаюсь по лестнице на второй этаж, где нахожу еще несколько спален для гостей и домашний офис. На стенах висят награды, благодарности и военные фотографии. Большой деревянный стол стоит перед окном, из которого открывается вид на горы за домом. Моя челюсть падает на пол, потому что из-за вчерашней облачности я не смогла разглядеть, насколько они массивны. Я не смогу перейти через границу пешком, это точно. На столе стоит фотография семьи в рамке. Пожилые мужчина и женщина стоят в центре. Они слабо улыбаются. Вокруг них семь молодых людей и одна женщина. Я нахожу Луку и парня с фотографии внизу. Одетая в мешковатые треники, которые свалились бы, если бы я не затянула внутренний шнурок, и армейскую толстовку, я бы вписалась в команду. Однако, чувствуя, что забрела слишком далеко в логове льва, спешу вниз и занимаюсь камином. То, что я узнала сегодня... пока что: Лука служил или служит в армии (последнее маловероятно, учитывая длинные волосы). Возможно, он потерял брата или хорошего друга. Ворчливый, но помогает тем, кто нуждается (Птичка, я). Он не украшает дом к Рождеству. У него достаточно кофе, чтобы снабдить целую армию. Так что я готовлю себе немного. Через некоторое время слышу топот тяжелых ботинок по лестнице снаружи. Мой пульс учащается, то ли от кофеина, то ли от приближающегося красавца-мужчины, я не уверена. Дверь с грохотом распахивается. Я улыбаюсь. Лука хмурится. Несмотря на это, мое сердце не успокаивается. И не потому, что я боюсь или нервничаю. Его куртка делает крупную фигуру мужчины еще более внушительной. Его волосы, убранные от лица в пучок, вызывают желание развязать их и пропустить между пальцами. Его губы и щеки красные от холода... Когда в камине потрескивает полено, мое тело распознает искру притяжения между нами и отправляет эту информацию в мой мозг. Это влечение, которое началось в закусочной, но отступило, когда я приехала сюда вчера вечером, теперь разгорелось с новой силой под ярким утренним солнцем. ГЛАВА 6 ЛУКА Насвистывая мелодию, я умолкаю. Айви сидит за стойкой, ее серебристо-голубые глаза словно захватывают меня в столь необходимое объятие. Этому не бывать. — Доброе утро, — говорит она. В ответ на ее веселый настрой я хмуро отвечаю: — Это не так. У меня плохие новости и плохие новости. — Разве выражение звучит не «У меня хорошие и плохие новости»? Я ворчу. — Ты все еще здесь. — Я так понимаю, что плохие новости это я, — говорит Айви. Мой разум соглашается, но сердце нет. — Мой снегоочиститель сломался, — добавляю я. Без моей просьбы она наливает мне чашку кофе и готовит его именно так, как мне нравится. Я хмурюсь. Откуда она узнала про молоко? Может, она шпионка? Мужской голос кричит у меня в голове. Айзек: Лука Коста, остановись. Не будь идиотом. Я: Я не идиот... Айзек: Ты на сто процентов ведешь себя как идиот. Она заметила, какой кофе ты пил вчера в закусочной. Не волнуйтесь. Я не слышу голоса. Мой внутренний голос разума принадлежит Айзеку: моей правой руке, лучшему другу, технически брату, хотя мы и не были кровными родственниками. Мы пошли в армию по разным причинам: я, чтобы сбежать. Он — из-за семейного наследия — семьи, которой у него больше не было. Мы были очень разными, но я не мог представить, как буду жить без него. Я не знаю, как выживаю сейчас. Тем не менее, его чувства громко звучат в моей голове, борясь за место, с тех пор как Айви появилась на моем пороге. Вернее, когда Птичка нашла ее спящей в моем кресле, как раз подходящем для Златовласки. Если бы Айзек был здесь, он бы сказал мне, чтобы я расслабился, смягчился, может быть, немного пофлиртовал. Но я приехал сюда, чтобы уйти от этого. Это мое убежище. Мое спасение от бури. Иронично. Я потягиваю вкусный и насыщенный кофе — ненавижу признавать, что он лучше, чем когда я его готовлю. Айви смотрит в окно, как будто комментарий о том, что она плохие новости, задерживается в воздухе между нами и глубоко режет. — Кстати, спасибо за это. В моей голове Айзек говорит: «Так-то лучше». — Это меньшее, что я могу сделать. Мне жаль, если мое присутствие тебя обременяет. У меня вырывается еще одно ворчание, потому что не могу найти слов, чтобы сказать ей обратное. Я объясняю настоящую плохую новость, что случилось с моим плужным снегоочистителем. — Механическая деталь, которая крепит отвал плуга к раме грузовика, сломалась. Все сложнее, чем просто прикрутить болт на место. Мне нужна новая деталь. Теперь я не могу сдвинуть с места ни грузовик, ни плуг, который блокирует подъездную дорогу. — А нельзя просто отсоединить плуг от грузовика? Или оттащить его с дороги? — Если я это сделаю, то рискую вывести из строя гидравлику. — Я тяжело вздыхаю. — Есть места и похуже, где можно застрять. Просто говорю. — Айви приятно улыбается, словно пытается извлечь из ситуации максимум позитива. Я бросаю на нее раздраженный взгляд, раздувая ноздри, прежде чем понимаю, что она, скорее всего, подумает, что я злюсь на нее. Может, я и есть чудовище. Птичка лакает воду, а потом плюхается на пол перед огнем. В этот раз внутренне Айзек вместе с мамой ругают меня. Несмотря на мою независимость, они с папой играют важную роль в моей жизни — еще одна причина, по которой мне понадобилось собственное жилье. — Спасибо, что добавила поленьев в огонь, — бормочу я, помня о вежливости. Надо бы проверить и дровяную печь в подвале. У меня несколько источников отопления, потому что, несмотря на то, что переехал сюда, я плохо переношу холод. Наверное, это моя итальянская кровь. — Я заметила, что у тебя нет рождественских украшений. — Айви крепко сжимает свою кружку, словно готовясь к защите от моего ответа на ее замечание. — Моя сестра с лихвой компенсирует это. Она хмурится, как будто не понимает. — Фрэнки и ее семья живут по соседству. — А, так ты не старый, ворчливый отшельник в горах. — Я не старый. Мне тридцать. Ты описала мистера Орсона, который живет примерно в миле дальше по горе, хотя он не так уж плох, когда узнаешь его получше. Он разрешает мне пользоваться его холмом, чтобы покататься на санках. — Я неопределенно указываю пальцем через плечо. Она поднимает брови, как бы удивляясь замечанию о катании на санках. — Мне показалось, что я видела дым из трубы раньше. Я делаю глоток кофе, и кофеин, должно быть, развязывает мне язык. — Фрэнки и Расти живут дальше через лес в ту сторону. — Я жестом показываю в окно. — Изначально этот коттедж принадлежал моему деду. Родители дедушки Франческо, мои прабабушка и прадедушка, хотели, чтобы он женился на женщине из Италии. История гласит, что она была из хорошей семьи и прекрасной девушкой. Она ему понравилась, но он решил, что они слишком молоды, чтобы остепениться. Франческо сказал родителям, что собирается путешествовать в течение месяца, прежде чем принять решение. Каким-то образом он оказался в Хоук-Ридж-Холлоу. Самое холодное место на земле, по его словам. — Согласна. — Айви потирает руки. Я веду нас к дивану у камина.